—Почему нельзя? И что значит это «мало живых»?
—То и значит. Если отряд меньше десяти человек — он в зоне риска. В лесу и на болотах зоны риска нет в принципе — там все живое.
—Хочешь сказать, твари тоже считаются?
—Именно. Не только твари — даже растения. Все, что живет и растет.
—Ясно. А причина — пустынка, да?
—Да. Если под тобой есть хоть небольшая трещинка — тебя, скорее всего, сожрут. Это трудно объяснить. Новички не верят, считают байками. До тех пор, пока самый безалаберный не дохнет на их глазах. Из-под подстилки появляется черный туман, окутывает тело спящего… и все. Человека больше нет. Хотя и бывают исключения. Иногда эта черная дрянь отступает, не причиняя вреда. Причины я не знаю, а на чудо рассчитывать не советую. Так что в этом походе место для тебя буду готовить я сам, а ты наблюдай. На обратном пути попробуешь, посмотрим, как получится. Это первое, чему стоит научиться и освоить до автоматизма.
Хаук просто кивнул. Немного судорожно. И с трудом пропустил мимо ушей ехидное замечание Каса: «малыш теперь не уснет». Отрицать глупо — пусть Джей и не преследовал цели запугать, но страшно было все равно. Отчасти из-за того, что нихрена не понятно.
—Почему только во сне?— рискнул спросить Хаук, когда учитель сделал паузу, демонстрируя низ подстилки, усиленный фрагментами панцирей зеркальников.
—Хм… это только мои мысли, но я думаю, причина в том, что во сне отсутствует разум. Спящий себя не контролирует, не владеет своим телом, коль угодно. Потому такое тело не трудно захватить.
—А что тогда твари? Они-то вряд ли дрыхнут на специальных ковриках.
—А твари и так насквозь пропитаны этим, чего им станется?
—Так что такое эта пустынка?
—Разум и воля Пустоши.
Вот тут Хаук подвис окончательно. О, он всю эту хрень про разумность окружающего мира слышал столько раз, что и не счесть. Чуть ли не в каждой группе, приходившей в город, находился хоть один фанатик, готовый с выпивкой или без рассказать, как была к ним милостива в походе госпожа Пустошь. Тьфу. И теперь, выходит, его драгоценный учитель из этих?
—Никогда бы не подумал, что ты религиозен,— хмуро ответил Хаук. Наверное, его скептицизм в полной мере отразился как на лице, так и в голосе, потому что Джей как-то особенно тяжело вздохнул.
—Религия тут не причем. Я говорю тебе то, что твердо знаю, не более. Хотя идея «попросить Пустошь об успехе» не самая плохая. Знаешь, иногда бывает так, что только молитвы и спасают.
—Конечно. А ты искателей никогда не слышал?— отсек высотник, пожалуй, слишком жестко.— Бабай мне рассказывал это. Прости, я не сойду за «девственный мозг», который легко промыть. Я в курсе и про то, что ведутся исследования. И даже про то, до чего они дошли. Ну, что в Пустоши есть особенное излучение, которое капризно и портит человеку жизнь. Че-то типа. В любом случае, я не поведусь на этот бред.
—Образование — штука такая,— с издевательским смешком отозвался Джей.— Человек тоже «изучен». Объяснен со всех сторон. Что медицина, что техника. Оружие вон… активация ядра происходит на мысленном уровне. И управление рацией — частично. И еще много чего. Потому что мысль — это какой-то там импульс. «Че-то типа», как ты выразился, но знаешь…— Джей неожиданно оскалился и впился в глаза Хаука ледяным взглядом,— это не мешает каждому из нас быть личностью. Думать. Желать. Действовать. Почему должно мешать Пустоши? Мне нет дела до религии, Хаук. Я не согласен ни с одним из этих идиотских культов. Но у Пустоши есть и настроение, и характер. И дама она покапризнее Джейд. Советую это всегда держать в голове и не делать ничего… лишнего.
Высотник нахмурился и отвел взгляд. Сравнение и пример Джея были просто до ужаса логичны — ничего не приходило в голову, чтобы возразить. Но согласиться с этим, поверить в то, что есть какое-то нечто, способное настолько контролировать человеческую жизнь, Хаук просто не мог. Это же абсурд. Глупые байки фанатиков. Но и спорить с учителем оказалось невозможно. Потому Хаук промолчал и просто кивнул. Он принял к сведению и совет послушает. Но объяснит все это себе словами Бабая. Потому что иначе…
Иначе выйдет полнейшая невероятная хрень.
Часть 7
Ночь казалась непроницаемой, черной, хотя сам воздух был странно прозрачным. Джей не соврал — очень скоро внутри купола стало тепло, но Хаук не сомневался: стоит выйти за полупрозрачную голубоватую стену и холод не замедлит напомнить о себе.
Было тихо. Остальные давно поужинали и устроились спать, вызывая острую зависть. Только высотника еще никто не отпускал, а ссориться с учителем здесь не хотелось совершенно. Тем более второй раз за сутки. В конце-то концов, когда дело касается Пустоши, тот ничего не делает просто так.
Сидели молча. Джей жестко пресек первую же попытку разговора, налил две чашки горячего чая и велел замолкнуть. Просто слушать.
И Хаук слушал.
Негромкое потрескивание печки. Дыхание уже уснувших Кастиэля и Джейд. Шелест песка от легкого ветра. И что-то еще. Что-то, что было не различить так просто. Сначала Хаук подумал, что ему уже начали мерещиться голоса, ведь откуда бы им тут взяться, если вокруг ни души? Тонкие высокие, глухие низкие, самые обычные и хрипловатые. Один за другим они сливались в непонятный разговор, даже в пение. Медленная и печальная музыка, в которой не разобрать слов, вскоре начала звучать будто отовсюду, леденя душу и пуская по всему телу орды мурашек. Сначала. Вскоре Хаука пробила крупная дрожь: голоса приближались, но вокруг по-прежнему было пусто.
Сам того не заметив, он пересел поближе к печке и к Джею, отставив кружку в сторону — уж слишком громко по ней клацнули зубы,— и вытянув дрожащие кончики пальцев к теплу.
—Эт-то что… заблудшие души потерянных отрядов?
—Очень плохая шутка, Хаук. Не вздумай ее повторить,— негромко ответил Джей. На тишине он больше не настаивал, что несказанно радовало.— Призраки существуют, да. Но это совсем другое. Я бы не хотел говорить с тобой о них до тех пор, пока ты не начнешь нормально учиться. Сейчас же ты слышишь обычных тварей. Подожди немного, они скоро подойдут — сможешь разглядеть.
—Что-то не хочется.
—А ты тот еще трус, а?
—Иди к черту!— злым шепотом огрызнулся Хаук, невольно еще сильнее понижая голос.— Просто… просто! Вот ты сам как себя вел, когда познакомился с этой штуковиной?
—Не помню,— усмехнулся Джей и уткнулся носом в свою кружку.
Не помнит он, как же. Небось, дрожал, вцепившись в своего учителя, и нервно озирался так же, как сейчас сам Хаук. Только представить эту картину совсем не получалось. Отчего-то вместо нее перед мысленным взором появлялся карапуз-Джей, уверенно топающий к краю купола в пеленке и с игрушечным пистолетом наперевес. Образ вышел до того реальным, что высотник нервно фыркнул и поежился. Да уж, в нечто подобное верилось куда проще, чем в страх лидера «К-9» перед неизвестным.
