—Ты же злишься, да?— разбил откуда-то взявшийся с появлением Джея уют голос Джейд.
—Не злюсь. Но оружие жалко.
—Я куплю. Любые, какие скажешь. Но…
—Я говорил тебе успокоиться?
—…
—Я сколько раз повторял тебе, что достигнутая цель — только середина пути, не конец?— Джейд окончательно опустила глаза, а Хаук неосознанно попятился. Учитель вроде и не повышал голос, но выговор звучал страшно. А еще глаз, белок которого был полностью залит алым, слишком уж впечатлял.— Каким бы слабым ни казался враг — он враг. Способный убить. Я не всесилен, Джейд.
Девчонка неожиданно всхлипнула.
В абсолютной тишине, залившей все вокруг после отзвучавших кнутами слов, это прозвучало жутко. А Хауку вдруг подумалось, что он совсем не хочет знакомиться с недовольством Джея, когда тот возьмется учить всерьез.
Все же было в низкорослом вольном что-то такое, что умел только он.
Скарп снова исчез, став привычным этим людям Хауком. Чуть ли не побежал выполнять приказ драгоценного учителя приготовить нормальное место для сна. А в душе, не отступив ни на каплю, все еще царили непонятные теплые радость и беспокойство.
Хаук никогда не заботился о других и никогда не позволял слишком уж заботиться о себе.
Хаука никогда не волновало, если кто-то болен или просто при нем поранился, как бы серьезно оно ни было.
Хаук изменился вместе с глупой шуткой про «настенную живопись». Осталось лишь искреннее самое настоящее беспокойство о том, кто вернулся весь в крови, грязи и мелких царапинах, отключился, кажется, еще до того, как нормально лег, а теперь был покрыт крупными бисеринами пота от все возрастающего жара.
И натянутой струной звенело в душе ставшее слишком болезненным напоминание: начало всему этому, корень всего случившегося — Грязная. Низкая. Ложь.
Часть 13
Хаук сидел, тупо уставившись в одну точку, и слушал густую вязкую тишину подземья. Она дрожала вокруг, забиралась за шиворот рябью срывающихся с каменных выступов капель, била редким пиликаньем радара, которое никогда раньше не привлекало столько внимания. Сдавливала каким-то особенным беззвучным гулом и успокаивала мерным тяжелым дыханием Джея.
Выглядел учитель плохо. По мнению Хаука — слишком плохо, хотя запекшуюся корку крови уже стерли, а раны обработали. Но Кастиэль уверял, что все лучше, чем кажется. И, к счастью, его слова подтвердил медицинский сканер. Небольшой круглый робот, так похожий на систему наведения Джея, стал для Хаука неожиданностью. Он-то привык к огромным городским аппаратам, с помощью которых раз в год и чаще по необходимости проверяли всех в его городе. А тут легкий механизм взмыл в воздух, настроился по специальным датчикам-указателям на голове, груди, руках и ногах Джея, а затем выстрелил узкой голубоватой полосой света. Весь процесс не занял и минуты, а его результат — обнадежил. Пусть на краткой схеме-отчете не было ни одного зеленого пятна, но и красным она не пестрила. Даже глаз Джея оказался поврежден не так серьезно, как выглядел. И у Хаука на душе все же стало легче. Но уснуть он так и не смог. Проворочался с час на своей лежанке, плюнул на все, включая гордость, и мрачно уселся рядом с Джеем — ждать.
Хрен знает, чего.
Мрачного недовольства. Нагоняя. Отчета. Приказа. Новой лекции или просто наконец осознанно открытых глаз, больше не пугающих кровавой краснотой.
Кастиэль же ничего на это не сказал. Молча всучил планшет, хлопнул по плечу и улегся спать сам. Эта ночь, пожалуй, стала для Хаука длиннее всего пути. Вообще всего, что он прошел по Пустоши. Хотя, если задуматься, младший высотник даже не знал, ночь ли сейчас снаружи. Часы безлико показывали полвторого — и только. Хаук смотрел на них, время от времени кидая взгляд вокруг, и думал. Пытался понять, что же с ним сделала Пустошь и что сделает еще. Спрашивал себя, куда вдруг делись все его эмоции, шипы, идеалы… Из души будто высосали всё к черту, остались пепел беспокойства и темнота апатии. Адская усталость, размазанная толстым вязким слоем по всему телу. Она жгла глаза, тянула к земле, все сильнее и сильнее вызывала тошноту — куда уж тому мерзкому чувству, что накрыло Хаука до встречи со слизняком.
Тут уже еда не поможет.
Но зато теперь Хауку стали куда понятнее все слова Джея, сказанные раньше. Мысли хоть и переваливались медленно, неуклюже, однако каждая из них была пронзительно ясной. Живой. Высотник оглядывался назад, смотрел на себя-Скарпа и в его голове повторялись уже не раз и не два повторенные мысли, но сейчас они отчего-то казались особенно важными.
—Какая из зеленых точек враг, как думаешь?
Хаук вздрогнул от хриплого вкрадчивого голоса и запоздало перевел глаза на экран «следилки», явственно бледнея. Прошляпил! Да не одного прошляпил, целых трех, подошедших опасно близко, и еще двоих желтых в сторонке! Мать! И чем только думал! С возвращением Джея вернулась необъяснимая уверенность, и Хаук снова расслабился, доверившись старшим. Даже сейчас, когда фактически был на вахте!
—Э…— ответа он не знал. Оглянулся, пытаясь в голубоватом сумраке разглядеть хоть одну из тварей, прислушался, даже закрыл глаза во все еще тлеющей надежде, что чутье вдруг возьмет и прорежется. Затем только тряхнул головой и ткнул наугад: — Вот эта. Мне будить остальных?
—Нет,— невозмутимо отозвался Джей, приподнимаясь на локте и снимая пистолет с предохранителя.— Там нет опасных. Я пошутил.
Нет? Хаук подозрительно посмотрел на учителя, на оружие в его руках и не поверил ни на грамм. Вместо этого вцепился взглядом в три зеленые точки, а затем опять — в окружающий мрак. Ну хоть одна тварь должна же себя выдать! Больше высотник ничего подумать не успел. Только снова вздрогнул от сухого щелчка выстрела и красной вспышки.
—Вот тебе первый серьезный урок дежурства. Подумай на досуге. А сейчас спать. Я сменю.
Выпендреж это, а не урок. Хаук вовсю негодовал, будто и не было пару минут назад того вязкого тянущего безмолвия. Джей проснуться толком не успел, а вот уже — пожалуйста. Все грани характера в лучшем виде. Но очередной брошенный на экран взгляд зацепился за все те же зеленые точки. Три. Они рассредоточились, теперь были дальше, но ни одна не исчезла.
А ведь там, во мраке, кто-то несомненно обратился знакомым черным пеплом. Стало совсем неуютно. Джей, помнится, говорил, что радар не всех ловит, но…
—Не смешно,— нахохлился Хаук и отложил бесполезную игрушку в сторону.— Радар типа для слабаков, да? И кому теперь верить?
—А никому не верь. Главное, действуй по обстоятельствам,— Джей зевнул и тут же поморщился. Характерно хрустнул шеей. Потянулся, скривившись еще больше от очевидно сильной боли, и устроился обратно на нагретое место. Только и проворчал:
—Вали спать, сказал же: я дежурю.
—А ты хоть в состоянии?
—Даже я спящий полезнее тебя бодрствующего,— насмешливый высокомерный тон заставил Хаука нахохлиться еще больше и все же встать с места.
