—Кас, ты продержишься с ним еще час?
—Да.
—Отлично. В той стороне был огромный резервуар, если помнишь. Лет десять назад мы на него случайно вышли.
—Помню,— усмехнулся высотник,— первое увиденное подземное озеро как-никак.
—Там все стены были что улей, в дырах. А этот тоннель достаточно старый — скорее всего, нас к тому озеру и выведет. Там будет привал и много свежего воздуха: Хауку должно стать легче.
—Стоит нам нырнуть в тоннели — юнга опять отрубится,— мрачно фыркнула Джейд.— Очевидно, ему тут не по нраву. Или ты хочешь переть через воду?
—Нет. Сожрут. Раньше здесь водилась милейшая рыбка. Сейчас она, скорее всего, не одна или вместо нее кто «получше». Мы идем туда исключительно из-за состояния Хаука: пусть отдышится. Потом свернем на обход. Первый из известных нижних выходов километрах в десяти от центра озера. Я намерен выйти там. Уж полсотни вниз мы осилим.
Больше вопросов не было. Ход плавно шел вниз, через несколько минут воздух действительно стал свежее, потянуло особым чистым запахом ледяной воды. Еще один поворот — и в подземной тишине стал четко различим рокот водопада. Уставший отряд ускорил шаг. Ход расширился, сливаясь с еще одним, уходящим правее. На этой развилке Джей замер и прислушался к себе.
За прошедшие годы это место сильно изменилось. Почти безжизненная толща воды стала домом для множества тварей. Огромная рыбина, обитавшая там раньше, судя по всему, издохла сама, и именно на ее останках, которые до сих пор чадили давлением Пустоши, образовалась местная экосистема. Отнюдь не замкнутая. Водопад нес сюда новых обитателей и пищу для старых, а теперь затопленные ходы червей, связанные, видимо, с подземными водами,— не позволяли озеру застояться. Уровень воды серьезно поднялся, а саму ее теперь вряд ли можно было пить — это не быстрый обмелевший ручей, безопасный именно из-за своего движения. Подул легкий сквозняк, сильнее ударив в нос запахами свежести. Удивительно чистый воздух, характерный скорее для горных рек и ручьев, но никак не удушливых подземелий, в половине из которых невозможно нормально дышать без маски.
—Хаук,— негромко позвал Джей. Он знал, что мальчишка давно очнулся и даже порывался слезть. Сам же и велел ему не рыпаться и отдыхать.— Тебе здесь должно стать лучше. Поспи немного, поедим и вернемся в тоннели.
—Угу,— с энтузиазмом трупа отозвался тот. Здесь, в голубоватом отсвете пещеры, он казался еще бледнее и болезненнее. Свет четко обозначил резкие тени под глазами и осунувшееся лицо. Некогда прямая высокомерная осанка исчезла, исчез и вызов всему миру из взгляда. Джей вздохнул, отобрал у ученика вяло расправленную подстилку и взялся готовить место сам. В этот раз в Хауке не взбрыкнули даже отголоски гордости.
Теперь было очевидно, что без энергетика мальчишка просто не дойдет.
А с ним — не сможет потом идти дальше. Откат никто не отменял. Организму городского после такого потребуется двойное, а то и тройное восстановление. И именно этот факт мешал Джею отдать приказ.
Чутье твердило, что в пустыне силы Хаука будут важнее. И Джей не спорил сам с собой, хотя не раз и не два ловил на себе вопросительные взгляды не только нетерпеливой Джейд, но даже Каса. Логика… Рациональные мысли крутились явно не только в голове центра.
Сейчас на привале стоило ждать вопросов, и Джей предпочел пресечь их на корню, привычно игнорируя недовольство.
—Мы отклонились сильно к востоку,— только и сказал он,— еще немного, и пройдем по краю красной.
—С каких пор там красная? Официально я ничего не слышал.
—За пару дней до нашего выхода была информация о бродягах,— предпочел ответить полуправдой Джей. Радовать отряд собственными подозрениями и предчувствиями — паршивое дело.— Подтверждения не было, но среди наших зону отсекли.
—Они сто раз свалили уже оттуда. Никто не будет дежурить у выходов с плато.
—Не будет,— согласился Джей.— Но в случае бегства Хауку лучше не быть обузой. Сам факт такой встречи по нему уже ударит слишком сильно, и я буду делать все, чтобы ее избежать.
—По мне так чем раньше узнает, тем лучше,— проговорила в пол разом притихшая Джейд. Бродяг она боялась как никто: именно от них когда-то её и спас «К-9».
—Еще неизвестно, станет ли он внешним. А городскому…— Джей бросил взгляд на крепко спящего ученика и вздохнул, отворачиваясь: — Для городского это табу, как и призраки, как сама пустынка.
—Он не откажется от Пустоши, Джей, ты же видишь. Отойдет и загорится снова. Город не его. Новый город — уж точно.
—Дело не в том, откажется он или нет, Кас. Дело в том, что откажется сама Пустошь. А тупо дохнуть я ему не позволю. Запру под куполом калекой, если придется. Если и так не уймется — пусть копит на протез.
Кастиэль только пожал плечами, не пожелав отвечать. Тяжелая тишина повисела над отрядом мрачным облаком и разбилась в рокоте водопада. Все понимали сказанное. Кроме самого Хаука, конечно, но он и не слышал. Все знали, как «лечат» самых упорных из тех, кто выжить в Пустоши не способен. И решают это всегда учителя. Отказываются обучать. Заставляют разочароваться, переключают интерес, даже предают, если надо. Пустошь не та дама, у которой «нет» стоит принимать за «да, но позже», как в избитых анекдотах. Её решение всегда неоспоримо. Её предупреждения надо уметь слышать и никогда нельзя игнорировать.
Но Хаук пока только на грани. Джей знал это по себе. Знал, потому что Пустошь простила ему казавшийся непобедимым ужас высоты. Быть может, простит и Хауку неспособность так быстро привыкнуть к новому.
Отдых затянулся на десяток часов. Что сыграло на руку — спустя час своего дежурства Джей почуял мерзкое, но полезное по своей сути явление. И, оставив отряд на развилке, ушел на охоту.
Червь — бесполое существо. Покрытый слизью мешок из мышц, наполненный примитивными органами, нулевой интеллект и зашкаливающая агрессия при почти полном отсутствии «оружия». Огромная туша скорее пугает, давит, гонит прочь той самой яростью, прекрасно ощутимой для любой из тварей Пустоши. И, как ни странно, процветает. Размножается тварь делением — процесс отвратительный до тошноты, который изредка показывают новичкам как безопасную пугалку. Но не только. Во время деления всё вокруг червя буквально пропитано резким неприятным запахом, призванным отпугнуть возможного хищника. Вонью, которая без труда спрячет любую другую. Кроме того, вещество, ответственное за этот защитный механизм, придает мясу «новорожденных» своеобразный привкус, делающий его не только съедобным, но и вкусным.
Разделка червя — дело мерзкое, долгое, кропотливое и грязное. В каждом из многочисленных сегментов съедобен лишь определенный фрагмент: шкура насквозь пропитана пустынкой и ядовита, а нижний внутренний слой заражен излучением слабого, нестабильного, но все же ядра. Нужна «спина» покрытого множеством толстых ворсинок тела. Один-единственный её фрагмент, для верного определения которого тоже нужны и навык, и время.
