—Закатный тракт — сезонный торговый путь от седьмого рудника к Брайту. Время уже неделю как подходящее, там должно быть оживленно. За небольшую плату любой торговый караван возьмет нас в город. Тем более у нас есть связной, что сильно упростит задачу.
—Ага,— довольно кивнул Хаук. Теперь понятно, о чем думает Джей: конечно, с учетом травмы Джейд и состояния самого учителя транспорт им сейчас очень сильно бы пригодился. И помощь тоже.
—Я связист. И сигнал будет идти по коду три. Вам явно нужен медик.
—А это уже не твое дело, имп,— отрезал Джей и ускорил шаг.
—Конечно, не мое,— заносчиво фыркнул Микки,— и не мне напоминать, почему у вольных дефицит медиков. Взяли бы хоть стажера.
—Медик-недоучка — смерть отряду.
—Пф. А без медика отряд даже не узнает, от чего…
Джей обернулся.
Одного взгляда хватило, чтобы всех будто приморозило к месту. Микки снова затрясся и опустил взгляд, что-то буркнув про структуру и вольных. Только вышло едва слышно, затравленно, неразборчиво. Трудно поверить, что этот парень минуту назад смел критиковать такого человека, как Джей. Ну, больше не посмеет. И вплоть до привала отряд шел в окутавшей всех тяжелой тишине. Даже Хаук чувствовал давление, пусть и направленное не на него, каково было этому Микки, трудно даже представить.
Но сочувствия он так и не вызвал.
Темнело.
Джейд уснула, и первый привал плавно перешел в ночевку. После недолгого разговора Кас взял на себя дежурство и устроился у печки, заранее приготовив плед. Микки сидел в стороне. Джей запретил ему дежурить, открыто приказал остальным не спускать глаз, да и в общем степень доверия лидера отряда к импу сложно было недооценить. С одной стороны, Хаук, наверное, мог это понять. У Джея было слишком много причин и слишком много ненависти. Уже тот факт, что именно он спас этого Микки и вел вместе со своими, был удивителен. При всем том цинизме, так ярко бросавшемся в глаза все время пути к Плато и еще ярче — в пещерах, спасенная жизнь имперского казалась чудом. Выделенная на него доля еды и воды — чем-то еще более невероятным.
Но, с другой стороны, пусть Хаук и понимал умом, принять почему-то совсем не выходило. Имперский или вольный — одинаковые люди. Две ноги, две руки, голова, тело, душа и характер. Разве здесь, в Пустоши, одно это не ставит всех по одну сторону? И какой смысл так тяжело, искренне, с ненавистью… не доверять тому, кого за шкирку вытащил с «той» стороны, и тащишь дальше туда, где безопасно?
Хаук вздохнул, задумчиво прокатил на языке голубой в крапинку шарик, отдающий сладковатым свежим вкусом. Эта штука, с помощью которой в Пустоши чистили зубы, хорошо бодрила на дежурстве и помогала проснуться утром. Но сейчас просто отвлекала от ненужных мыслей.
Не ему судить Джея.
Ночь легла на плечи незаметно, плавно. Купол спас от перепада температур, светящиеся рыжим недра печи позволили пропустить тот момент, когда пожар на западе сменился звездной россыпью. Сон не шел. Хаук сидел, смотрел на рыжий огонек и просто наслаждался окружающим. Темнота пустыни другая: в ней не было узких каменных коридоров, постоянного шевеления впереди, за спиной, в высоте. Даже пустынный холод, пусть точно так же почти неощутимый, был приятней и уютней мрака подземелья. Хаук очень скучал по всему этому. Нормальному. И сейчас впервые отдыхал по-настоящему.
—Хаук,— тяжелая рука Кастиэля легла на плечо, выдергивая из теплой полудремы,— Джей должен был дежурить вторым, но… в общем, давай ты сейчас. Через часа четыре снова разбудишь меня. Пускай отдыхают.
Хаук рассеянно кивнул, встряхнулся и сплюнул в песок забытую синюю таблетку. Теперь от нее жгло язык и немного сводило зубы. Передоз, о котором предупреждала инструкция,— держать эту штуку во рту полагалось лишь несколько минут. А еще инструкция говорила, что есть нежелательно до тех пор, пока не сойдут постэффекты… Потому Хаук покосился на оставленную для него порцию особенно расстроено и отодвинул ближе к печи. Хотя бы не остынет.
А ведь когда шли туда, никто в отряде всерьез и подумать не мог о том, чтобы полностью доверить Хауку дежурство.
На следилке было чисто, в пустыне вокруг — тихо, Кастиэль за спиной уже уснул, его размеренное дыхание смешалось с тихим шепотом песка и ветра точно так же, как и остальных. Как назло, Хаука тоже потянуло в сон и он даже скинул с плеч плед. Все же даже под куполом становилось прохладно, если достаточно долго сидеть неподвижно.
Но лучше любого будильника подействовал на Хаука Микки. Вспомнив приказ Джея «не сводить глаз с имперского», Хаук поднял на него глаза и наткнулся на жесткий немигающий взгляд в ответ. Выдержал. Зачем-то держал до последнего, до тех пор, пока этот Микки не стушевался и не поднялся со своего места, чтобы мгновение спустя плюхнуться с другой стороны от печки.
—А я уж думал, ты нормальный парень,— тихо усмехнулся имп.— Рычишь, конечно, но как-то иначе. Я подумал было, ты со всеми так. Недавно в Пустоши?
—Недавно,— хмуро отозвался Хаук, всем своим видом стараясь демонстрировать, как он не рад разговору. Проколоться и показать новичку отряда, что этот поход вообще первый в жизни, совсем не хотелось.
—Ага. А чего за вольных встал?
—В смысле?
—Прости, парень, ты на особо успешного «внешнего» не похож. Снаряжение уж больно новое. Ладно, если сапоги там только-только сделаны, но чтобы весь комплект сразу — не бывает так у бывалых. Особенно у вас, вас же никто не снабжает. И нашивка у тебя пустая — просто имя. Был бы в Империи, было бы тебе и снаряжение, и зарплата, и жилье, и отряд полноценный, и…
—Заткнулся бы ты со своей пропагандой. Не прокатит.
—А, так значит… Так чего ты в вольных-то?
—За слова свои отвечают.
—А мы, значит, нет?
—А вы — нет.
Микки нехорошо сверкнул глазами, но промолчал, потянулся за своей кружкой. Снова стало тихо, но эта тишина слишком сильно разнилась с той, что царила до этого.
—И устраивает тебя такой центр?
—Более чем.
—Ага… А я думал, может хоть приятелями станем. Сложно, знаешь ли, когда весь отряд тебя ненавидит. Мне и так досталось. Всех моих у меня на глазах сожрали, последнего этот ваш главный пристрелил… Так еще и приняли меня как пустое место. Лучше б и не спасали вовсе.
Хаук скрипнул зубами. По загривку пробежал холодок и тут же исчез. Такие слова о Джее неожиданно сильно задевали, раздражали, бесили:
—Так иди и сдохни, в чем проблема? Уж лучше, чем пытаться тут меня на жалость пробить,— зло огрызнулся он, даже не сразу поняв, что сказал.— Тебя мой учитель за шкирку из полной задницы вытащил, ты бы хоть спасибо сказал. Вот потому я и не в Империи. У вас там все такие высокомерные выродки?
—Следи за языком. Или, думаешь, раз в гнездышке с Командующим, так никто тебя не тронет? Да и… Учитель, этот карлик? Ты меня плохо слышал, парень? Он убийца.
