* * *
Хаук все это время знать не знал, куда ему деться. Но лишним себя вовсе не чувствовал. Неуместным, ненужным в развернувшейся перед ним сцене, но вовсе не лишним. Почему-то Дэрри совсем не воспринимался, как чужак. А Джей…
Хаук уже знал это невероятное чувство надежности. Опоры. Силы, готовой поддержать, что бы ты ни сделал; отдать за тебя все, куда бы не влип. И только сейчас увидел, насколько сильно этого не хватало его учителю. Кастиэль, конечно, говорил о том, как важно Джею жить для кого-то. Ради кого-то. Но Кас либо не понимал, либо безбожно врал.
Все это время учителю нужен был лишь тот, кто сможет принять груз с его плеч — огромный, невыносимо тяжелый, жгущий образами из прошлого хуже, чем каленым железом. Хаук точно бы не справился. Хауку Джей никогда бы и ни за что его не доверил. А Дэрри смог. Так легко забрал пусть и на пару мгновений — но весь, без остатка.
Этот мужик, Дэрри, вынырнул из-за двери слишком уж неожиданно. И Хаук чувствовал, что в тот миг вся его жизнь так же неожиданно свернула на новый путь. Потому что Джей изменился. Несмотря на все пережитое ранее, несмотря на бой с Максом, боль и страх перед этой встречей, Хаук впервые видел Джея живым. По-настоящему. И только сейчас смог понять до конца те слова, сказанные в тюремной камере пустым хриплым шепотом. Ту фразу, в которой Джереми Расселл звал себя мертвецом.
Дэрри был ярким, как все внешние, кто добился своей высоты. Центральный координатор по профессии наверняка отличался Манией Величия не хуже, чем у самого Джея. А может, и еще хлеще — ведь этот человек воспитал Командующего. Своими руками создал легенду.
Дэриэн Райс не был высоким и не был низким, а при первом взгляде на него сразу объяснялись все странности Джея. Во всяком случае, странности внешние. Пижонский тонкий хвост на затылке был тем, чего Хаук не понимал никогда и просто принял. Вот уж точно деталь образа, о которой учитель заботился не хуже, чем о собственном снаряжении. Учитель учителя щеголял еще и выбритыми на висках полосами.
И точь-в-точь торчащим хвостом, да.
Правда, коротким. Таким, который топорщится во все стороны колючками-прядями, будто пытается вырваться из плена резинки.
Да и характером ученик явно ушел не столь далеко. С удивлением уловив перепалку, Хаук просто не смог промолчать. И тут же попал на перекрестье двух одинаковых взглядов. Можно сказать — влип. Вот так вот слёту. Разве что глаза у Дэрри были теплые, карие, от них не бросало в ледяную дрожь как от джеева недовольства.
—Джереми,— Дэрри смотрел на Хаука всего пару мгновений, но как будто прочитал даже мысли,— не представишь нас друг другу?
—Хаук мой… ученик. Про тебя он слышал, уверяю.
Джей уже пришел в норму. Его голос звучал уверенно и сильно, как прежде. Хауку даже послышалось, что в нем проскользнула гордость, но эту мысль было лучше держать в стороне. Джей гордится им? После всех провалов в Каньоне?
Нет уж, много чести.
—Хаук, значит?— Дэрри улыбнулся во все тридцать два и протянул руку, заставив слегка растеряться.— Ну, будешь мне внуком! Прости, что левую, но правая — сам видишь…
Демонстративно поднятая рука сверкнула в солнечном свете сталью протеза. Хаук слышал, что учитель Джея когда-то отдал руку за жизнь своего ученика. Но почему-то сейчас это вызвало смятение и трепет. Одно дело слушать очередную сказку. И совсем другое — видеть собственными глазами, насколько она реальна.
—Э… внуком?— рука Дэрри оказалась неожиданно широкой, а рукопожатие — сильным. Сильнее, чем у Джея.— В смысле, рад знакомству.
—А кем еще-то? Раз малой тебя учит, ты теперь в нашей семье! Добро пожаловать! Ты скажи лучше, фамилии у тебя нет или просто длинная?
—Э… Люффарен.
—Ага!— Дэрри снова от души хлопнул Джея по плечу, в этот раз по здоровому. Тот молчал. Но хмурое лицо с печатью высокомерно-вызывающего «ну и че?!» говорило о многом.— Ты на Джереми не обижайся, у него с длинными именами туго, ха-ха!
—Эй, Дэрри.
—А еще с названиями, но это уж ты заметил!
—Дэрри!
—Что? Раз ученик, так пусть питает как можно меньше иллюзий!— Джей только скрипнул зубами. А Хаук уже понимал, что язык у Дэриэна длинный и контролю не поддается.— Хотя вы где-то одного возраста, общаться небось легче, а? Помню, с детьми тебе всегда было сложно. А тут вроде как друзья и все просто!
—Дэриэн,— голос Джея изменился, в нем скользнула знакомая сталь, заставившая Дэрри замолчать и даже извиниться.
А Хаук только вздохнул.
Значит, почти одного возраста? Неудивительно, что Джей столько раз пропускал мимо этот вопрос. Видимо, реакция в городе новичков была слишком яркой, выдавала Хаука с головой. Ну, по крайней мере, от вопроса никто больше уходить не станет:
—Так сколько тебе?
—Двадцать семь. Но я опять повторю, Хаук: это все чушь. Разницу между учеником и учителем диктуют опыт и знания, а не возраст. Выбрось из головы.
—Угу. Я помню.
Пять лет, значит.
Чуть больше пяти лет назад мир потрясла весть о гибели «К-9». Вот и выходит, что в возрасте, в котором Хаук Люффарен сделал свои первые шаги по Пустоши, впервые распробовал настоящую жизнь, Джереми Расселл уже достиг вершины. Уже рухнул с нее. Уже все потерял.
А теперь смог воскреснуть.
Часть 11
Узкая улочка свернула один раз, второй, и вот в нос Хаука ударил знакомый, дурманящий аромат хлеба. Вместе с запахом вспомнился вкус, и уже изрядно проголодавшийся желудок дал о себе знать совершенно не уместным ворчанием. Увы, слишком громким в тишине их небольшой компании.
Разговор не вязался, да.
Но шли они совсем недолго. Во всяком случае, молчание не успело стать неловким, и нарушать его пока не хотелось. До этого момента, конечно.
Только смех Дэрри вовсе не был обидным. Не дергал за хвост упрямую гордость, не заставлял краснеть от стыда, даже смущение — и то куда-то делось, уступив задорному веселью. Этот смех был теплым и действительно родным. Хаук сначала думал, что «внук» — это просто неуклюжая шутка, но за первые же минуты общения та уверенность куда-то делась. Почему-то рядом с Дэрри вовсе не было неловкости или желания ставить шипастые стены. Из-за Джея? Или все же сам Дэриэн Райс оказался таким человеком, который запросто может стать «своим» — стоит лишь захотеть?
А тем временем запах становился сильнее, и когда они замерли у невысокой декоративной ограды, скорее просто обозначающей участок, чем защищающей его, заполнил всю улицу.
—Добро пожаловать!— Дэрри толкнул калитку — такую же условную, как сама ограда — и с белозубой улыбкой пригласил внутрь.— Пекарня Райса рада приветствовать дорогих гостей!
—С каких пор ты любишь эти кривляния?— фыркнул Джей, делая шаг на усыпанную крупными камушками тропинку.— Пекарня, да?.. Кто бы мог подумать.
