А вернулся едва стоя на ногах.
По комнате разлился стойкий запах выпивки, тут же подхваченный гуляющим ветерком и унесенный прочь сквозь вентиляцию. Кастиэль, помнится, говорил, что раньше Джей не пил. Но Хаук-то уже не первый раз видел обратное. Сначала после военных арок и нашивки Дианы Ро, потом после сорвавшейся казни. И вот теперь, наверняка из-за не вовремя и неправильно брошенных слов.
Острые коготки вины впились в душу еще сильнее, и Хаук предпочел сделать вид, что спит. Только позже, когда давно уже стих шум воды, а дыхание Джея стало спокойным и ровным, все же встал, поднял и нормально повесил на стул сброшенную черт-те как одежду.
Для извинений этого не хватит.
Вообще ничего не хватит. Хаук уже привык, что он не один. Воспринимал Джея странно, скорее как кого-то родного. Полагался и верил. Понимал, что о нем заботятся, фактически опекают. И сколько бы он ни злился на жесткие тренировки и ни стыдился слабости, у Хаука всегда была вода, еда, спокойный сон, отдых и безопасность. Там, в Пустоши, он думал что угодно, обычно оскорбительное и нецензурное.
Но никогда не опасался за свою жизнь.
Часть 2
Утро оказалось непривычно поздним.
Забег по пустыне приучил вставать чуть свет, и теперь, когда вместо жара и песка был мягкий уют шикарной кровати, Хаук не знал, что ему делать. Любая попытка расслабиться будила в душе подозрение, что вся эта роскошь — очередная подстава от Джея.
Но Джей спал. И спать будет еще долго. Пусть запахи алкоголя исчезли за ночь, Хаук знал по себе: похмелье с ветром не уходит. А тем временем организм просыпался, напоминал о проклятом беге ломотой во всем теле, которой охотно вторил зверский голод. Интересно, тут еду прямо в комнату попросить можно? От одного воспоминания о лестнице в душе рождалось острое желание послать всех по известному адресу, чтобы снова уснуть.
На ближайшие сутки-двое.
Увы, зов природы проснулся вместе с организмом. И теперь, взбодрившись заодно под холодным душем, Хаук со смесью обиды и раздражения смотрел на дрыхнущего без задних ног учителя. В голове крутились планы жестокой мести.
Тоже стащить за ногу? Облить водой? Или… взгляд как-то сам собой остановился на подушке. Хаук подкинул снаряд в руке, примерился, перехватил за уголок и от души запустил точно в рожу Джея, уже предвкушая выражение оной секунду спустя.
Висок обожгло болью.
С запозданием до ушей донесся сухой щелчок револьвера и вдогонку — испуганный голос:
—Сдурел?— Джей даже не злился. Действительно испугался куда больше, чем растерявшийся Хаук. Его глаза странно потускнели, лицо сравнялось по цвету с треклятой подушкой: — Ты на что подписать меня хочешь, мальчишка?
—Я…
Слова не пришли. Хаук поднял руку и стер кровь, размазывая по щеке. Царапина. Спасибо похмелью — заставило дать осечку. С навыком Джея это шанс на миллион. Или он просто стрелял в подушку? Поздновато дошло, что швыряться чем-то в спящего профессионала-«внешнего», да еще и стрелка, не лучшая идея. Вполне способная стать последней в жизни. Страх холодком пробежался по хребту и отпустил, уступив растерянной горечи. Хаук хмуро проводил все еще бледного Джея взглядом, покорно наклонил голову, без привычных шипов позволяя обработать рану.
—Царапина,— подтвердил Джей и отрезал: — Больше так не делай.
—Не буду.
Не будет. Но внутренний голос издевательски шептал, что думать головой, а не тем, чем обычно, Хаук научится еще не скоро. Джей к тому времени совсем поседеет.
* * *
Учебные будни нравились Хауку гораздо больше, чем тренировка до этого. Джей как всегда рассказывал и понятно, и интересно. Вместо отодвинутого прочь планшета, прямо на полу была расстелена карта того самого каньона, который вскоре предстоит увидеть вживую. Хаук старался впитать в себя каждую черточку, каждый изгиб линии, чтобы потом сравнить с тем, что предстанет перед глазами. Картинка запоминалась легко. Джей даже похвалил, когда Хаук с первого раза ответил на все вопросы и показал все заданные точки. Впервые похвалил именно вот так, довольным голосом, а не сухим кивком, после которого обязательно шло какое-то «но» и метко бьющий по гордости разбор ошибок.
Втаптывать в грязь Джей умел еще лучше, чем рассказывать.
Но проглотив очередную обиду и с огромным усилием заставив себя промолчать, Хаук однажды понял, что Джей не подбирает слов специально. Просто не задумывается, высказывает «в лоб» и не может иначе. А еще позже стало очевидно, что способ действенный. Ошибки запоминались быстро, и всё нутро препятствовало их повтору почти инстинктивно.
Каньон оказался обрывом.
Когда Хаук смотрел на карту, он как-то не задумывался, что разные обозначения и цвета действительно показывают рельеф. Настоящий рельеф. Одно дело сказать, что разница высот между двумя точками примерно три сотни. Совсем другое — увидеть эти три сотни вживую и, наконец, осознать их. Да, не раз и не два он стоял и смотрел вниз с высоты, но этот — отличался. До сих пор Хауку даже в голову не приходила мысль, что иногда нужно только спускаться. А иногда — подниматься. Без спуска. И осознание этого в очередной раз что-то сломало, изменило в привычной картине мира.
Однако спускаться вниз тоже оказалось ненужным. Джей дал Хауку несколько минут полюбоваться исчезающим в песчаной дымке видом и принялся задавать вопросы. С каждым из которых гордость Хаука за свой талант читать карту куда-то улетучивалась, сменялась раздражением, потом привычной злостью, за которой прятались растерянность и незнание. Лишь на втором десятке вопросов Хаук хоть как-то приноровился, нашел для себя способ совмещать рисунок и реальность, начал понимать. А вместе с пониманием вернулся и настрой.
—Ну, что-то в голове осталось,— наконец подвел итог Джей и резковатым кивком велел забираться назад на «летучку».— Я договаривался на полдень, остался всего час. Так что стоит показать твое задание на эти сутки.
—Сутки? Я думал, мы к вечеру вернемся в город?
—А это зависит уже от тебя. Профи справится за пару часов. Тебе, думаю, должно хватить десятка. Но… В общем, надеюсь ты прочитал и действительно запомнил все про местных. Сейчас, Хаук, всю информацию тебе разжевали и положили в рот. Перед тобой не стоит задачи что-то исследовать и узнавать самому. Еще раз: весь смысл каньона — поставить ряд полезных привычек и научить использовать знания на практике. Читать карту. Определять, что за тварь перед тобой. Учитывать известные особенности местности. Вовремя реагировать на ситуацию. Грамотно вести себя, если «что-то пошло не так»: каньон может и новичков, но Пустошью он быть не перестал. Мы на месте.
Дорога оказалась неожиданно короткой. Джей пустил «летучку» на приличной скорости, и пейзаж вокруг смазался. Ветер сносил слова, даже время будто летело вместе с ними сначала по самой кромке обрыва, потом — чуть вниз по песочной насыпи, ставшей естественным спуском в каньон. Надежда Хаука на то, что дорога даст время всё устаканить, треснула и рассыпалась. Он спрыгнул с «летучки» и, вглядываясь в обманчиво хрупкие рыжие стены, пошел вниз вслед за учителем. Песчаная насыпь стекала под своды сквозной арки, из которой едва ощутимо веяло подземной влажностью и прохладой. Джей уверенно спускался, проваливаясь по щиколотку, но велел остановиться шагах в десяти от созданного природой входа.
