Пётр слишком хорошо знал своего дядюшку, чтобы понимать: Державин сейчас находился вблагостном расположении духа. Как впрочем ивсегда, после пары-тройки бокалов игристого.
—Смоей стороны, небудет зазорным признать, что явыдержал серьёзный бой, когда грудью отстаивал твой подарок, Пётр,— онпокосился насвою супругу— Ольгу Радиславовну Державину, которая старательно сдерживала улыбку.— Ох, как жеядрался! Это была неравная битва!— онсделал большой глоток изфужера.— Но, явсё-таки победил, мой дорогой племянник. Небуду долго тебя мучить… Выпьем, друзья! Заздоровье моего племянника! Додна!— одним махом допив содержимое фужера, онпо-молодецки грохнул его оземь.
Выудив изкармана что-то блестящее ипродолговатое, онрешительно вложил это вруку парня.
—Владей, дорогой! Только дай мне слово, что сядешь заруль только завтра!
«Заруль⁉».
Намгновение Пётр подумал, что ослышался. Нет, это решительно невозможно! Этого просто неможет быть!
Вот только тяжёлый металлический брелок слоготипом «Барсъ» ясно давал понять, что ошибки быть неможет. Ему подарили то, начто ондаже нерассчитывал, амог только втайне мечтать, пока недостигнет полного совершеннолетия— пароцикл.
—Ну?— дядя был полностью удовлетворён моим ошарашенным видом.— Даёшь слово?
—Да, конечно,— сглотнул Пётр, попытавшись взять себя вруки. Конечно жеему хотелось немедленно сорваться ивыбежать водвор, чтобы посмотреть насвой подарок, нокаким-то запредельным усилием воли Пётр сдержался, понимая, что, как виновник торжества, оннеможет наплевать навсех ибежать любоваться «Барсом».— Обещаю, конечно.
—Вот ихорошо!— пророкотал дядя.— Сднём рождения!
То, как его поздравляли, практически неотложилось впамяти. Петру жали руки, обнимали, хлопали поспине, желали долгих лет, дарили что-то, новголове был полный сумбур. Ондаже пропустил несколько шпилек отИрины Некрасовой, чего прежде никогда неслучалось.
Все мысли занимал подарок ипринятие того факта, что теперь ему ненужно будет отлучаться издома, чтобы тайком погонять настареньком пароцикле, который онарендовал уодного дельца завесьма приличные суммы.
Самостоятельно управлять транспортным средством вимперии разрешалось только свосемнадцати лет, или как вПетином случае— сшестнадцати, носписьменного разрешения родственников, оформленного изаверенного вканцелярии, как того требовал закон.
Выправить подобные бумаги для Державина было плёвым делом. Ипрактически невозможным— добиться его согласия наэто.
Вернее неего, аОльги Радиславовны, которая всегда предосудительно относилась кпароциклам, как кненужной опасной забаве, отдавая предпочтение более надёжным видам транспорта— паро-кэбам.
Державин был абсолютно прав втом, что ему пришлось выдержать серьёзную схватку, чтобы продавить это решение. Парень незнал, как онэто вообще сделал ичего, вконце-концов, это ему стоило, нофакт остаётся фактом.
Петя отныне может совершенно законно ездить поСветлореченску, даинетолько понему, более нескрываясь, что значительно облегчает его дальнейшую жизнь.
—Мои поздравления, сын!— голос Полозова-старшего моментально согнал сПетиного лица мечтательное выражение.— Уменя тоже есть для тебя подарок. Не«Барсъ», конечно, тут Демьян сОльгой даже меня удивили, ночто-то неменее важное. То, что поможет тебе!— сэтими словами онпротянул мне знакомый футляр, обтянутый чёрным бархатом.— Возьми, пожалуйста. Отчистого сердца.
Петя уже задумался над тем, чтобы ответить что-то резкое, когда почувствовал знакомое покалывание вкончиках пальцев. Его рука непроизвольно потянулась кподарку. Лишь усилием воли онеёнеодёрнул, бережно приняв футляр.
—Что это?— нейтральным тоном поинтересовался парень, цепким взглядом впившись влицо родителя.
Вот только Петру ненужно было знать, что находится вкоробке. Это онисам прекрасно знал.
Более того, онэто сам добыл, апотом отнёс кТуману. Вголове парня сложился пазл, аличность заказчика более небыла тайной. Гораздо важнее было услышать ответ Полозова-старшего. Апотом несколько вопросов нужно будет задать Туману.
—Это шанс, наконец, раскрыть родовой дар,— ответил Захар Андреевич.— Если ты, конечно, рискнёшь этим шансом воспользоваться…
Полозов-старший ещё что-то говорил, ноПётр его уже неслушал. Ввиски ударила кровь, заглушая все посторонние звуки, ипарень только крепче стискивал зубы, чтобы неначать делать глупости, затопив здесь всё волной сырой силы.
Вот теперь всё стало насвои места.
Иесли моментами Петя даже задумывался над тем, что он, возможно, несправедливо так относится котцу, что, может, ончто-то упускает, аПолозов-старший имел все предпосылки для того, чтобы так поступить, тосейчас всё отошло назадний план.
Теобломки хрустального моста доверия ипонимания, которые когда-то висели только сПетиной стороны, рухнули водночасье. Окончательно.
Нет. Всё правильно. Всё онправильно делал, ивсё онправильно относился.
Тому, что Полозов-старший назвал «шансом», больше подходило определение «последняя надежда». Иненужно было открывать футляр, чтобы понять, что там покоилась сущность прорыва, которая сейчас отчаянно резонировала сдаром парня, стремясь поскорее раскрыться, дотянувшись доэнергетического каркаса.
Штука неимоверно дорогая, штука, которую мог позволить себе далеко некаждый Род. Очень опасная штука, секрета добычи которой незнал ниодин Род.
Сущность прорыва имела одну маленькую имилую особенность: она убивала кандидата спятидесятипроцентной вероятностью. Либо тывполной мере раскрываешь свой дарованный природой потенциал, закрепляя всё, что удалось удержать вэнергетическом каркасе, либо тысгораешь, невыдержав перенапряжения.
Либо тыусиливаешься, либо умираешь. Очень нехорошо умираешь. Третьего варианта небыло.
Исейчас, глядя вглаза своего родителя, Пётр понимал, что Полозов-старший немог этого незнать. Как инезнать того, что использование сущности прорыва давно уже запрещено высочайшим императорским эдиктом. Тем неменее, наэто все закрывали глаза, если использование подобных методов заканчивались положительным результатом. Победителей несудят.
«Кто жеты? Хитрый ублюдок, который ради раскрытия уменя родового дара, готовый хладнокровно сыграть вгусарскую рулетку ссобственным сыном?— мрачно подумал парень.— Только рулетка хоть предоставляла шансы один кшести, где нашесть выстрелов лишь один несёт смерть. Туман, всвоё время, меня хоть предупредил овозможных последствиях, вотличие оттебя».
—Благодарю,— отстранённо поклонился Пётр, убирая футляр вовнутренний карман жилета.
—Яточно незнаю, как это работает,— зачем-то развёл руками Полозов-старший, никак непрокомментировав того, что Пётр незаглянул вфутляр.— Как меня заверили, утебя практически стопроцентный шанс науспех.
«Зато язнаю,— поморщился юноша, новслух, разумеется, этого непроизнёс.— Как ито, что происходит стеми, кому удалось поглотить сущность прорыва».
