Ивсё быбыло ничего, нокогда эти опасные вещицы начали попадать невтеруки, икто-то амбициозный начал наращивать мощь навоенной иполитической арене, Романову ничего другого неоставалось, как сказать своим цепным псам: «Фас!».
Российская империя— неНовый свет инеЕвропа, где резвятся демократы. Это они охотно верят, считая, что являются органом управления государства своим волеизъявлением.
Глупцы, непонимающие, что сила государства держится только наштыках его верной армии ижелании тех, кто эту армию содержит.
Российская империя, хотя бы, неврёт народу, вотличии отних.
Хрусталёв, ещё кадетом, запомнил простую вещь: власть всегда держится водних руках. Мишура может быть разной, аведёт государство всегда один человек. Иневажно Новый Свет это, Европа или ханьцы.
Самое интересное, что эти два полицейских чиновника совсем непоследние люди, знаете ли, были. Вот только инкриминируемая имизмена государству неделает различий всословиях.
Предал империю— извольте наплаху, господин хороший. Здесь вам неНовый Свет.
Да, шеф Корпуса понимал, что, возможно, его уровня допуска просто недостаточно для прояснения текущей ситуации, новедь осталось совсем немного доего перевода встоличный Корпус попрямой протекции самого князя Долгорукого. Неужели ондоигрался? Почему именно сейчас? Проклятье!
Вытерев платком внезапно вспотевший лоб под спокойно-насмешливым взглядом князя Полозова, Хрусталёв постарался, чтобы его жест вышел, как можно более естественным. Хотя кого онхочет обмануть? Самого Полозова? Несмешите, Бога ради!
—Все оперативные мероприятия уже согласованы, ваша светлость. И, ужесли быть откровенным, Захар Андреевич,— Иван Семёнович внезапно раздражённо отшвырнул насквозь мокрый платок всторону, наплевав навсе правила приличия, понимая, что никакая его линия поведения уже ничего неизменит.
Если князь пожелает, тохоть пляши перед ним— всё равно онсделает так, как ему нужно.
—Знаете, явсё жеимею право знать, чем вызван столь нездоровый энтузиазм! Иненужно наменя так удивлённо смотреть! Думаете, янепонимаю, что выздесь непросто так?— махнул рукой Хрусталёв.— Несчитайте это праздным любопытством, ведь яотвечаю изавашу безопасность навверенной мне территории, хотя, учитывая ваш магический потенциал, это звучит смешно.— Если свами, упаси Господь, что-то случится, дамне же…— отобуревающих его чувств Хрусталёв хлопнул постолешнице ладонью,— мне жеголову снимут искажут, что так ибыло! Дакому яобъясняю?— отмахнулся он.— Высами это прекрасно знаете!
Полозов, скромно примостившийся накраешке стула, никак неотреагировал навозмущения Хрусталёва, хотя мог призвать графа ксоблюдению субординации. Онего прекрасно понимал. Ичестно говоря, ему всегда импонировали люди, способные говорить правду влицо, невзирая начины иранги. Было вэтом что-то подкупающее.
Так жеонпроигнорировал упоминание Господа, помня издосье награфа, что несмотря намагический ранг, Хрусталёв несчитал зазорным присутствовать накаждой воскресной службе, выбирая для этого каждый раз разные храмы. Инспекция лиэто была, или забота олюде духовном, Полозова неинтересовало. Пока неинтересовало.
Захар Андреевич понимал, что, вообще-то, негоже графу втаком тоне разговаривать скнязем, даже если посопроводительным бумагам князь был временно прикомандирован кКорпусу жандармов, шефом которого является Хрусталёв. Вот только иИван Семёнович иЗахар Андреевич отлично понимали, что это всего лишь пустая формальность. Что быненаговорил Хрусталёв, это уже ничего нерешает.
Полозов нестал нагнетать.
Нетолько из-за уважения ксединам шефу Корпуса, ноиполичным соображениям.
Загнать сейчас вугол человека, закоторым неводилось особых грешков, икоторый, действительно, любил свою службу, посвятив этому остаток жизни, Полозов считал весьма недальновидным поступком.
Здесь нужно было разговаривать по-другому. Амелкие грешки натоимелкие, чтобы копиться допоры довремени вкакой-нибудь неприметной серой папочке. Кто знает, когда она может понадобиться? Может, иникогда.
—Иван Семёнович,— вздохнул князь.— Давайте сразу расставим все точки над «i». Цель моего назначения совершенно нележит вплоскости поиска грязного белья вовнутренней кухне вашего ведомства. Иесли выдумаете, что яздесь для того, чтобы ставить вам палки вколеса или создавать проблемы— смею заверить— это нетак,— сделав паузу, чтобы успеть прочитать реакцию, Полозов, видя, что настороженность изглаз князя неисчезла, так жевкрадчиво продолжил.— Также яабсолютно несобираюсь вам указывать, как нужно выполнять свою работу. Тем более, ядосих пор считаю, что вынаходитесь насвоём месте. Незря жезавас хлопотал Долгорукий, верно?
—Тогда зачем?— взмолился Хрусталёв.— Будьте добры, ваша светлость…
—Можно просто Захар Андреевич,— понимающе улыбнулся Полозов.— Скажем так, мне стал крайне интересен один израйонов Светлореченска. Чем интересен— увы,— князь развел руками,— пока сказать немогу. Но, смею заверить, вас это никоим образом некоснётся. Более того, если яполучу всё, зачем сюда прибыл, тогда тоже смогу замолвить завас словечко куда нужно. Цену моему слову выпрекрасно знаете.
—Знаю,— обречённо вздохнул Хрусталёв.— Хорошо, Захар Андреевич.
—Вот иотлично, господин граф,— просиял Полозов.— Только вот ещё что,— его взгляд намиг заледенел.— Упаси вас воспринять мои слова, как сделку или договор,— тихо произнёс князь.— Считайте ихпросто сухими фактами. Яили получаю полное содействие ирасклад повсему творящемуся наВторой Базарке, или трачу немного больше времени, докапываясь доэтого лично. Мне стоит озвучивать преимущества инедостатки каждого извариантов? Или вы, действительно,— выделил онслово,— согласились мне помочь?
Глаза князя Полозова намиг заволокло туманной дымкой, вкоторой промелькнули багровые всполохи. Заметив их, Хрусталёв замер, словно беззащитный кролик перед гипнотическим взглядом удава.
Даже дай Полозов ему время наподготовку, граф низачто несможет защититься отвозможной атаки. Князь размажет его покабинету задоли секунды.
—Пожалуй, что нет,— струдом выдавил изсебя Иван Семёнович.— Мне всё предельно понятно. Да,— уже твёрже, будто сголовой бросаясь вомут, произнёс шеф Корпуса жандармов,— яготов вам помочь. Ивам, иПриказу. Служу империи!
—Яуслышал, господин граф,— глаза Полозова снова стали нормальными, ионсдержанно кивнул.— Думаю, мысработаемся. Верно, Иван Семёнович?
Хрусталёв только исмог, что снова подтвердить его слова. Выбора уже небыло.
Секунду подумав, граф решительно поднялся сосвоего кресла ипрошествовал кдеревянному глобусу, выполненного изсандала сбольшим мастерством. Откинув крышку, Хрусталёв выудил изего недр, прозрачную пузатую бутылку сянтарной жидкостью иневзрачной этикеткой.
—Нежелаете ликоньячку-с пятьдесят грамм, ваша светлость?— замялся он. Сейчас ему уже было абсолютно плевать, что подумает Полозов. Если онсейчас женевыпьет сто пятьдесят грамм, торуки так ипродолжат подрагивать, асердце заходиться вбешеном темпе.— Двадцатилетний. Специальный купаж.
