Вытащив извнутреннего кармана брегет, Петя взглянул нациферблат. Доназначенной встречи оставалось ещё десять споловиной минут. Иесли его ничего больше незадержит, ондолжен успеть.
Зажав под мышкой остатки чужой трости, Петя зашагал вглубь квартала, незаметив при этом ещё одного холодного оценивающего взгляда.
Глава 3
Толкнув знакомую дверь соблупившейся вывеской, Пётр привычно поморщился. Парень никогда непонимал и, наверное, непоймет увлечения китайскими благовониями, отудушающего дыма которых щипало глаза исаднило горло. Нукакой вних прок, если только неиспользовать ихдля отпугивания редких посетителей?
Вэтом месте благовония особенно любили, причем настолько истово, насколько Пётр ненавидел мерзкий выщербленный колокольчик над дверью, постоянно цепляя его головой, забывая, иморщась ототвратного звука.
—Кого там ещё черти принесли? Написано женадвери: закрыто!— шторка застойкой дрогнула, чтобы секундой спустя отодвинуться всторону.
Еще несколько секунд понадобилось для того, чтобы обладатель голоса вскарабкался наэтажерку, явив Пете потную лысую макушку хозяина антикварной лавки, после которой показалось его недовольное лицо, сприщуренными глазами.
—Тыкто, ичего припёрся?— дружелюбия вголосе карлика ненаблюдалось.
Реакция была понятна, поскольку Полозов-младший никогда непоявлялся сюда под этим мороком. Неудивительно, что карлик его неузнал.
—Если закрыто— должно быть закрыто,— наставительно произнёс парень, задвигая засобой засов.— Говорил тебе сотню раз, Клин: или сбрей эту ужасную поросль, или сходи кХаиму,— пробурчал Петя, сбрасывая морок ишвыряя остатки трости назасаленный диван, расположившийся сбоку отвходной двери.— Непойму, неужели тебе самому нравится выглядеть, как старый плешивый бабуин? Аможет тыпросто чувствуешь себя неотразимой кокеткой?— ухмыльнулся парень, довольный эффектом, который произвели его слова.— Вот это пусть полежит здесь. Онусебя?
—А-а-а, это ты,— разочарованно поморщился коротышка, махнув коротенькой ручонкой.— Дорастешь домоих лет, вуборной будешь гадить стоя. Вот тогда там ипоостришь, умник,— фыркнул он.— Усебя, конечно, куда жему ещё деваться?— взглядом проводив остатки трости, скоторой, при соприкосновении сдиваном, слетел наброшенный дополнительный морок, Клин небрежно спросил:— Искаких это пор тыстал собирать подобную рухлядь? Поиздержался?
Уже поднимаясь поскрипучей лестнице, Петя перегнулся через перила:
—Знаешь, твоя безвкусная прическа выглядит просто шикарно нафоне твоего отвратного юмора. Ида, Клин… если сэтой трости пропадет хоть кусочек серебра, яочень сильно огорчусь. Так что, даже дышать невздумай веёсторону, понял? Язатобой наблюдаю!
Карлик заметно погрустнел.
—Тымне ещё скажи, что принёс еёсюда целой,— буркнул Клин, после чего разочарованно вздохнул иначал спуск сэтажерки.— Прямо, драгоценность фамильная, тысмотри, куда деваться. Мне может бант нанеё повязать?
—Почти угадал,— раздался голос Пети сверху.— Мне нужно еёкое-кому вернуть. Исказать «огромное спасибо» запользование! Абант себе можешь прицепить перед походом кцирюльнику. Хоть Хаима развлечешь. Его наверняка уже давно тошнит оттвоей лысины.
Клин снова взглянул натрость, ноуже другим взглядом.
Последний раз, когда этот странный парень хотел что-то кому-то вернуть, изгородского канала выловили три трупа. Сыскарям так инеудалось определить, кто это были такие, икак они, собственно, попали вканал. Как обычно, всё списали наночные разборки, которыми наВторой было никогда никого неудивить.
Совпадение, или нет, носвоему чутью Клин привык доверять. Оно его нераз спасало. Невесомую ауру опасности, сквозившую отюноши, даже когда онбыл вхорошем расположении духа, последнее время невозможно было непочувствовать.
Ихотя знакомы они были два года, Клин нутром чувствовал, когда спарнем можно шутить, акогда лучше воздержаться. Именно сейчас карлику стоило промолчать, поскольку Петя, несмотря наровный тон, прямо полыхал раздражением.
Это, как раз-то, инеудивительно, учитывая то, кто его воспитывал эти два года, натаскивая. Парень ещё молодцом держится, ипока совсем непохож набезжалостного Тумана.
Полозов был прав водном: лавка карлика спросом горожан непользовалась.
Топыльное старьё, что валялось навитрине скогда-то расколоченным стеклом могли привлечь внимание только тех, кто совершенно неразбирался вантиквариате.
Любой нормальный человек, даже слабо плавающий втеме, мог бысуверенностью предположить, что продажи идут изрук вон плохо. Иоказался быправ, вот только был один маленький нюанс.
Изрук вон плохо шли только продажи антиквариата.
Состальным товаром, причастность креализации которого вприличном обществе неафишировалась, как раз, было всё впорядке. Контрабанда искупка краденного вовсе времена приносила отличные деньги. Авот рублёвые ассигнации Клин любил неменьше китайских благовоний.
Поднявшись натретий этаж, Пётр двинулся всамый конец коридора, туда, где его ждала приоткрытая дверь. Причём Полозов точно знал: втот момент, когда онпоявился влавке, дверь была ещё заперта. Туман всегда чувствовал Петино появление. Всегда.
—Тыпрактически опоздал,— сухо произнёс старик, который, расположившись вкресле под пледом, сидел спиной кдвери перед тлеющим камином. Это была личная комната старика, где онпроводил больше всего времени, изредка спускаясь напервый этаж.
—Уменя ещё полминуты,— сверившись сбрегетом, равнодушно ответил Полозов.— Тебе линезнать, что заэто время может случится всё, что угодно. Так что, мимо, Туман.
—Что хорошего расскажешь?— поинтересовался Туман.
Петя слишком хорошо его знал, чтобы распознать тщательно упрятанный вневинном вопросе интерес.— Присаживайся, мой мальчик,— указал старик навторое кресло.— Ипрости старику его манеры. Сегодня очень болят ноги, так что вставать небуду.
—Да, конечно,— понимающе усмехнулся Пётр, оценив плосковатую шутку.
Юноша вэто быповерил слёгкостью, если бынезнал иневидел того, начто способен этот безобидный свиду старик. Ему всегда импонировала его манера прятать силу инедюжинный умпод напускной простотой, хотя таких, как Петя, Туман мог раскатать пятерых, при этом незапыхавшись.
Вытащив извнутреннего кармана сюртука футляр, Полозов небрежно протянул его старику.
—Меняю наденьги.
—Удивил, молодец,— одобрительно произнёс Туман. Откинув крышку, старик несколько секунд полюбовался его содержимым, после чего бережно закрыл.— Есть то, очём ядолжен знать?
—Наверное нет,— пожал Пётр плечами.— Кстати, прими мои соболезнования, Таман. Твои туповатые исполнители вочередной раз облажались. Ивообще, меня твои проверки уже начинают утомлять. Нет, если тебе нежалко подобных идиотов— пожалуйста, ноправда, шутка подзатянулась. Повторённая несколько раз, она уже вызывает только раздражение.
