— Астус Войд! — несколько жёстко и с лёгкой злобой выкрикнул мой позывной наш старший, а потом позывной моей недавней гостьи. — Астус Мгла! Ко мне!
Сделав глубокий вдох, я медленно вышел из строя, поймав в очередной раз на себе несколько самодовольных и победных взглядов. Ну-ну, дорогие мои, посмотрим, кто тут окажется на коне, а кто под конём.
— Прежде чем вы нас начнёте в чём-то обвинять, — сразу начал говорить я, отвечая не в рамках Устава на не заданный вопрос, так как это было выгодно только мне, ну и Мгле, — сразу хочу сказать, что никакой интимной связи у нас не было. Это раз. Второе, я не буду называть ни чьих позывных, но скажу вам так, что этот человек, стараясь показать своё мнимое превосходство над аристократией, возможно, у него просто какая-то скрытая обида на высшее сословие, попытался очернить моё имя. Законами нашей республики у меня в данный момент развязаны руки, и я могу спокойно прикончить этого человека. Руководство Академии ничего мне сделать не сможет, так как весомые доказательства на моей стороне. Ну а так как я - человек очень терпимый, то я этого ещё не сделал.
— Скажи, какая именно статья тебя сейчас защищает и с помощью которой ты можешь требовать крови этого человека, — нахмурился наш старший, уперев руки в боки, буквально дырявя меня своим взглядом.
— Статья тысяча двадцать третья, свода привилегий, прав и обязанностей Аристократов и всех причастных и имеющих право носить данный титул, — даже неожиданно для меня ответила Мгла, начав без каких-либо эмоций на лице точно описывать нужную статью. — Пункт второй, абзац четвертый. В случае, если клевета или иной вред имиджу Аристократа принесёт очернение его имени в обществе, если это может привести к последствиям, угрожающим жизни Аристократа, а также, когда факт клеветы или иного вреда имиджу будет раскрыт, то Аристократ будет вправе требовать компенсации за вред своему имени или здоровью. В случае, если виновник не сможет компенсировать оказанный вред, Аристократ в праве распоряжаться жизнью виновника в полной мере.
— Так, — кивнул старший, едва заметно улыбнувшись, — а за проступок, про который мне рассказали, вас бы отправили на фронт, где бы вы точно сдохли… А это подходит под вред здоровью. Интересно, однако девки пляшут. А чем вы можете доказать, что у вас не было интимной близости между друг другом?
— Этим, — вытащил я из-под футболки свой кулон, показывая его старшему. — Они являются не только накопителями энергии, а также они регистрируют и хранят в своей базе данных весь эмоциональный слепок за последние семьдесят два часа. Иначе говоря…
— Если бы мы этим занимались, то на коннекторе-конденсаторе что-то сохранилось, — кивнула девушка. — А также, судя по тому, как многие огибают комнату Астуса Войда, могу с достоверностью сказать, что если просмотреть все записи установленных в коридоре камер, то можно увидеть, что, кроме меня, к нему более никто не заходил.
— Разберёмся, — сказал нам жёстко старший, а после отдал одну команду всем стоявшим. — Разойдись!
Я лишь пожал плечами и развернулся в сторону своей комнаты, снова поймав своим взглядом Стрелка. Тот стоял красный как очень спелый помидор, злость его буквально раздирала изнутри, вот только я всё равно не понимал, зачем он это всё делает, если мы друг другу жизнь спасали. Я не понимаю, зачем он втирался ко мне в доверие. Странный он. А я странный для них, наверное. Ну да ладно, правда в любом случае на моей стороне.
Остаток вечера я занимался растяжкой, так как с досадой обнаружил, что уровень развития мышц может быстро понизиться, если их не поддерживать в текущей форме. Валерия мне объяснила это, подметив, что из-за активного обмена веществ в мягких тканях человека сами мягкие ткани быстро деградируют и развиваются.
На вечернем построении было всё спокойно, на меня вообще никто не обращал внимания, но я был уверен в том, что это был не последний «удар» со стороны недовольных аристократией. Я даже больше чем уверен, что они за этот период обучения ещё что-нибудь предпримут, чтобы принизить меня.
Сейчас у нас опять началась череда практических занятий, в основном тактических и физических. Только в этих занятиях был один нюанс, они были зачётными, по ним ставилась оценка, благодаря которой решался бы вопрос о нашей пригодности для дальнейшего обучения. Если кто-то будет не пригоден, то его оставят на ещё один год обучения, сформировав из подобных отдельный поток обучаемых. Ну и ещё могли отправить на фронт, списать как расходный материал. Ну это только первогодок просто так на фронт могут отправить, а вот обучаемого со второго года можно отправить в места и более интересные, на космический корабль, например, в качестве десанта.
Сегодня у нас принимали чисто физическую подготовку, только её и ничего более. Мы даже были удивлены тем, что нам для усложнения жизни не давали ничего в довесок, например, тот же автомат, мы просто все делали в своей форме.
Сначала была проверка наших силовых качеств, это банальные подтягивания, отжимания как в упоре лёжа, так и на брусьях, а ещё жим восьмидесяти килограмм лёжа. Даже девушки выполняли все эти упражнения, так как для Академии нет половой принадлежности, есть боец, будущий сверхчеловек, который должен быть специалистом во всём и везде, особенно он должен быть отлично развит.
Как показала практика, то для нас это оказалось не особо большой проблемой, все смогли уложиться в нужные грани, у пары девушек только были проблемы, но и они чудом смогли справиться. Так что, силу у нас смогли «закрыть» все учащиеся моего курса размером со взвод.
Далее были испытания на ловкость, всякие прыжки, извороты на перекладине и брусьях… Для меня всегда это было адом, но с моей эластичностью, которой я достиг в последние дни… У меня на удивление всё получилось весьма уверенно и чётко. Как говорил инструктор на таких занятиях: «Если ваша задница не способна изогнуться пять раз, то нехрен и даже пробовать что-то творить из разряда гимнастики». Конечно, ни у кого задница пять раз не складывалась, но все же многие смогли выполнить нужные пируэты на зачёте. Но не все. Была первая партия дублей, первым, что меня удивило, был Стрелок, который добровольно отказался лезть на гимнастические брусья.
Я ничего у него спрашивать не стал, так как просто не хотел. Он сначала втёрся в моё доверие, а потом нагло подставил, да ещё и имя попытался с грязью смешать. Такое я ему точно не прощу, а я ведь вправе делать с ним что угодно. Вот, видимо, и пытается свалить от меня таким способом, чтобы избежать своей участи.
Дальше была скорость. Сначала знаменитая «сотка» — сто метров прямой дистанции на скорость. Цель — выбежать из одиннадцати секунд, что поразило многих, так как среднестатистический военный преодолевает эту дистанцию за двенадцать секунд.
Тут уже провалились многие, но это было допустимо, так как показатель «скорость» оценивался по нескольким критериям. Скорость на короткие дистанции — сто метров, потом скорость на средние дистанции — четыреста метров и один километр, а потом на большие дистанции — «трёха», три километра, которые для обычного человека были дистанцией на выносливость, одной из самых мучительных при этом.
