Тот, мужик лет шестидесяти с жидким венчиком рыжих волос, сильно волновался, но на все вопросы отвечал чётко и по существу.
Да, господин Юшин вернулся поздно, в компании девушки. Очень красивой. Описать и узнать смогу. Через полчаса из квартиры позвонили. Женский голос предупредил, что придут друзья господина Юшина, и попросил их впустить. Двое мужчин явились спустя примерно десять минут. В кожанках, серьёзные. Один повыше и здоровый, второй обычного телосложения. В шапках, так что цвет волос неизвестен. А женщина была рыжая.
Я велел охране забрать консьержа для составления фоторобота всех троих. Как только он вызвал себе замену, мы отправились в замок. Девушки увели старика к себе, а я вызвал Андронову и велел организовать разгрузку машин. При виде винтовок она одобрительно поцокала языком. Глазки даже загорелись.
— Вы не поскупились, господин барон, — заметила она. — «Валькирии» стоят кучу денег!
— Лучшие игрушки для моих людей. Надеюсь скоро увидеть их в работе.
— Найти стрелков не так-то просто. Это займёт несколько дней.
— Само собой. Просто не затягивай. Может, у нас уже сейчас есть перспективные кадры.
— Я проверю.
Дальше у меня по плану был разговор с юристом.
Семён Олегович Ригель был невзрачным на вид мужиком лет сорока, зато с большим опытом: пятнадцать лет работал на корпорацию простолюдинов, производящую армейскую обувь и форму. Конечно, он сразу согласился перейти под крыло Зелёного рода — но сразу выговорил условие, что будет принят в качестве вассала не позднее двух лет, если к тому времени ещё будет жив и останется моим сотрудником.
Похожий на хорька, он носил большие очки в тонкой оправе и перстень с бриллиантом на левом мизинце. Одевался в дорогие, сшитые на заказ костюмы. Со всеми, кроме меня, разговаривал сухо, по-деловому, и был неизменно вежлив. Знал себе цену, короче.
— Ваша Милость, я подготовил запрос Его Величеству на субсидии. Нужна только ваша подпись и родовая печать.
— Печать? — спросил я, беря протянутые документы.
— Да, Ваша Милость. Не та, что на перстне, а большая.
— Хорошо. Мне нужно изучить бумаги.
— Само собой. Также я подготовил представления на принятие в род по вашему списку. Однако должен предупредить, что это возможно только для тех, кто пережил нападение гулей на удел или участвовал в Дикой охоте.
— Знаю. Главное, что документы уже есть, и проволочек с этим не возникнет.
— Боюсь, многие не выживут, — заметил Ригель, поправив очки. — Большая часть представлений окажется не востребована.
— Будем надеяться на лучшее. У меня вопрос: можно ли присоединиться к чужой охоте? Я к собственной пока не готов.
— Ожидал, что вы поднимете эту тему, господин барон, — кивнул Ригель. — Так что тщательно изучил вопрос. Безусловно, это реально. Однако следует учесть, что в таком случае представления должен будет подписать также глава рода, которые организует охоту. Поэтому лучше заранее заручиться его согласием подтвердить ваш выбор.
— Понятно. Нужен кто-то, готовый пойти мне навстречу. Что ж, благодарю, Семён Олегович. Буду изучать документы, — я положил руку на папку, которую принёс юрист.
— Есть ещё текущие вопросы, Ваша Милость. Если угодно заняться ими сейчас, то решим их в течение получаса.
Времени ушло чуть больше. В основном, потому что я вникал в каждую бумажку, что подсовывал Ригель. Всё это была рутина, но лучше перебдеть, чем недобдеть.
Когда закончили, я посвятил пару часов папке на императорские субсидии. Юрист хорошо постарался. Явно просил с запасом, чтобы дали хотя бы треть. Правильная политика.
Подписав все бумаги, я достал из сейфа Большую печать, палочку зелёного сургуча и спички. Накапав, где надо, оттиснул родовой герб — медвежью голову на геральдическом щите, окружённом дубовыми листьями и сверху увенчанном рыцарским шлемом без перьев. Когда сургуч застыл, вызвал Ригеля.
— Всё готово, Семён Олегович. Можете отсылать.
Время обеда давно миновало, так что желудок просил его уважить. Плотно поев (спагетти, охотничьи колбаски, сырный суп и штрудель с какао), я отправился в подземелье замка, чтобы выяснить, как продвигаются дела со сворой и персоналом псарни.
Глава 11
В подвале стоял характерный и знакомый мне запах. Смесь пота, псины, экскрементов и сырого мяса. И это при наличии вентиляции: решётки вытяжек располагались под потолком, прямо над клетками.
В подземелье ошивалось человек двадцать. Может, и больше. При виде меня кланялись, здоровались и, кажется, смущались. На вопрос, где Прокофий Васильевич, показали в сторону дальнего коридора. Там, в небольшой каморке, я и нашёл Рудаева. Старик паял стрекало. В помещении стоял едкий запах канифоли.
— Ваша Милость, — кивнул он, вставая из-за стола. — Добро пожаловать. Пришли проведать собачек? Подросли они уже, конечно. Хорошие симураны, сильные. Сука уже беременна. Щенка два будет, думаю.
— Всего два?
— Это нормально. Три редко бывает. Больше — никогда. Это же не обычные собаки. Да и вообще, не собаки, если уж на то пошло.
— Садитесь, Прокофий Васильевич, — кивнул я на стул. — В ногах правды нет.
— Благодарю, господин барон. Годы берут своё.
— Как персонал? Я вижу, вы кое-кого набрали.
— Ага. Есть перспективные. Но не все. Часть годится только дерьмо убирать, да мясо рубить. Постепенно избавлюсь от них. Лишние люди в нашем деле не нужны.
— Это как решите. У вас полная свобода, Прокофий Васильевич.
— Спасибо, Ваша Милость. Иначе я бы и не смог вам помочь. Тут нужно тщательно народец подбирать. Только тех, кто жизнь своей без псарни не мыслит. Призвание потому что иметь надо. И есть, и спать, и всё остальное — здесь, в подвале. Ни о чём ином не мечтать. Мало, кто на это способен. Особенно, если молод.
— Можете ответить, когда псарня будет готова?
— К чему, господин барон? Гулей рвать?
— Да. И к Дикой охоте.
Старик вздохнул.
— Ох, молодость, молодость! Вы простите, что так говорю. Я уважение к вам имею. Вижу, как ретиво за дело взялись и не бросаете. Хорошо вас воспитали, да. Однако понимать нужно, что такое псарня. Это не просто много сильных симуранов. Они слушаться должны и понимать, что делать. А что у нас?
— Пара животных и надежда на то, что появятся ещё два.
Прокофий Васильевич кивнул.
— Именно. По сути, все щенки. Даже те, что уже есть, гулей в глаза не видели, нюхать не нюхали. Нормальная свора появится не раньше, чем через год. И то… Я бы повременил.
— А как влияют на наследственность внутрисемейные скрещивания?
