Глафира коснулась пальчиками моей руки, неотрывая глаз отмонитора. Это означало, что Аглае пора закругляться. Яподал сигнал одной изПадших, иона вышла изномера, прошла покоридору ипостучала всоседний номер. Азиат тут жевстрепенулся ивесь напрягся, словно пантера.
—Уборка вномерах!— крикнула Падшая.
Наталья отозвалась всоответствии сдоговорённостью: мол, зайдите позже, ясейчас занята. Девушка вернулась кнам.
Всоседнем номере Наталья поднялась. Пришло время прощаться. Сейчас она скажет брату, что скоро они увидятся снова. Она уведомит его письмом. Пусть, мол, готовится— ищет способы добраться доимператора, ноособо невысовывается ибольше никаких действий непредпринимает. Это автоматически связывало снайпера вотношении меня: теперь онбудет вести себя тише воды, ипокушений ямогу сего стороны неопасаться. Появилась цель покрупнее.
Напрощанье Авинов поклонился. Аглая кивнула вответ.
Как только Владимир сосвоим телохранителем вышел вкоридор, она заперла дверь ивзглянула взамаскированную камеру.
—Довольно,— сказал яПешковым.
Девчонки соблегчением вздохнули ирасслабились. Иллюзия исчезла.
—Браво!— сказал я.— Выпросто чудесно справились. Сменя подарки. Знаю, выещё непридумали, что хотите запрошлый раз. Так что можете просить всё сразу.
—Спасибо!— обрадовалась Арина.— Мыподумаем!
Аглая вошла кнам. Налице унеё проступила испарина.
—Всё прошло, как понотам,— доложила она.
Якивнул. Остальное расскажет после, без свидетелей. Хотя уже ясно, что Авинов обезврежен итеперь будет заниматься только поиском подходов кимператору. Непростая задачка, которая потребует всех его сил.
Мывыждали два часа, прежде чем начали почастям покидать гостиницу. Первыми вывезли Пешковых. Одна изПадших изображала ихмать. Всё это наслучай, если Авинов или его телохранитель остались неподалёку понаблюдать.
Аглая быстренько пересказала ихсВладимиром беседу. Когда она закончила, яодобрительно кивнул.
—Тыотлично держалась. Учитывая, что прежде этот человек был втвоём клане.
—Это уже нетак,— проговорила девушка.— Теперь яслужу вам. Даиклана давно нет.
—Тебя ждёт премия. Тымолодец.
—Благодарю, господин барон. Больше всего яволновалась из-за протеза. Поэтому всё время держала руку прижатой ктелу.
—Получилось весьма убедительно. Ибез инцидентов. Что нетак часто случается.
Ядумал, что насегодня дела, связанные сАвиновым, закончены, однако оказалось, что нет. Вечером, уже после ужина, мне доложили, что взамок приехал человек, который представился Вэй-Дуном изаявил, что просит меня уделить ему несколько минут. Это, мол, связано сгосподином Авиновым.
Появление азиата меня удивило. Ядаже представить немог, зачем онприпёрся. Недля того же, чтоб меня убить⁈ Нужно быть полным психом, чтобы попытаться. Конечно, онизбывших ямабуси, обладает особенной техникой— бегом повоздуху— инаверняка мастер порукопашке, однако ясно ведь, что яприму меры, даже если соглашусь его принять.
—Проводи вмалую гостиную,— велел яслуге.— Ипередай Марте, чтобы отправлялась туда спарой своих девочек.
Азиат был невысоким, подтянутым мужиком лет пятидесяти. Аможет, ишестидесяти. Онпоклонился ввосточной манере, плотно прижав руки ктелу.
—Спасибо, что согласились меня выслушать, господин барон,— проговорил онседва заметным акцентом.— Это незаймёт много времени.
Присутствия Падших онбудто незамечал— глядел только наменя.
—Вас прислал господин Авинов?— спросил я.
—Господин Авинов незнает, что яздесь.
Правда или ложь? Полицу итону гостя понять ничего было невозможно.
—Новыдействуете вего интересах?
—Безусловно. Позвольте мне начать скороткой притчи, господин барон.
Неожиданно. Ноинтересно. Кивком явыразил согласие, иВэй-Дун тут женачал:
—Эта история произошла перед эрой Токугава. Самурай поимени Тейко старательно изучал ча-но-ю— чайный этикет. Жил онузнаменитого учителя Сен-Но Рикуна, который проповедовал эстетическое выражение спокойствия через чайную церемонию инемало этим прославился.
УТейко был оруженосец поимени Като. Оночень переживал захозяина, так как считал, будто увлечение чайным этикетом отвлекает самурая отгосударственных дел. Поэтому Като ненавидел Сен-Но Рикуна иоднажды решил убить его, чтобы тем самым избавить Тейко отпагубного, поего мнению, занятия.
Притворившись, что имеет просьбу кучителю хозяина, онявился ктому вдом ибыл приглашён начай. Сен-Но Рикун был мастером нетолько вцеремонии, нотакже прекрасно разбирался влюдях, ибо постиг покой исразу замечал любые душевные терзания втех, скем встречался. Разумеется, онсразу понял, что Като явился несдобрыми намерениями. Утого налице было написано желание убить чайного мастера.
Сен-Но Рикун попросил его оставить меч перед входом, сказав, что ча-но-ю— олицетворение миролюбия, иоружие будет неуместно. Однако Като отказался выполнить просьбу. Онответил, что всегда носит меч ссобой, как иположено воину. Это утвердило мастера вего подозрениях. Оннестал спорить исказал: «Хорошо, заходи вместе смечом ивыпей чаю».
Като сел нациновку. Чайник как раз кипел наогне. Вдруг Сен-Но Рикун как быслучайно задел иопрокинул его. Огонь, накоторый пролилась вода, громко зашипел, икомната наполнилась дымом изолой.
Испугавшись отнеожиданности, Като вскочил ивыбежал изкомнаты. Когда онвернулся, Сен-Но Рикун извинился иснова пригласил гостя: «Попей чаю, пока ябуду чистить твой меч отзолы. Затем япринесу его тебе».
Като понял, что мастер разгадал его намерение, ионнесможет убить его. Поэтому согласился иотдал Сен-Но Рикуну меч, асам сел пить чай.
Вэй-Дун замолчал, внимательно глядя наменя.
—Это всё?— спросил я.
—Да, это конец притчи. Выпонимаете еёсмысл, господин барон?
—Думаю, да. Невозможно убить человека, который неотвечает тебе насилием. Икоторый делает всё, чтобы избежать его.
—Вынепогодам мудры, господин барон,— уважительно склонил голову Вэй-Дун.— Яхотел показать этой историей, что вам нет нужды охотиться намоего хозяина. Онвас больше непотревожит исейчас подобен мастеру Рикуну.
—Неужели? Апочему планы господина Авинова вдруг изменились?
—Это личное. Главное, что выболее неявляетесь его целью. Даю слово.
Вэй-Дун сидел, снапряжением глядя наменя. Онявно пытался понять, удалось лиему убедить меня. Появится ливыражение облегчения намоём лице.
Явидел подобных ему. Людей, посвятивших жизнь боевым искусствам. Для них это непросто способ победить противника. Тут целая философия. Без неё трудно каждый день заниматься одним итем жеделом, как бытыего нилюбил. Таким был Абэ Изаму, тренировавший меня идругих вКонторе, будь она проклята. Незнаю, сколько ему лет. Наверное, под восемьдесят. Гораздо старше того, кто сидел передо мной сейчас. Унего тоже был стержень, недававший сойти спути. Правда, Абэ незащищал, аучил убивать. Нодля него это было путём, который онвыбрал ещё вмолодости, состоя вбанде якудзы, ионоставался верен ему даже вчужой стране. Нескажу, что оночень ужмногому меня научил вплане единоборств. Доэтого яслужил вспецназе ГРУ, затем воевал, апотом— тоже вКонторе— проходил обучение уСтепаныча, бывшего КГБ-шника, который натаскивал нас наунибос. Вот ондействительно здорово развил мои таланты. САбэ Степаныч был вконтрах. Именно втаком одностороннем порядке, ибо японец лишь молчаливо презирал его заотсутствие философии. Степаныч, чувствуя это, отвечал бывшему якудзе тем же, ноего презрение исходило изубеждения, что старик прикрывает своё дело выдуманной системой правил. «Как будто это что-то меняет!— говорил он, выпив лишнего.— Так жеучит вас убивать, как ия! Только хуже!»
