—Простите, ваше высочество, норазве нам нестоит бойкотировать крещение Давида?— удивленно спросил Рублев.— Это может сильно навредить вам.
—Нисколько.— улыбнувшись заверил ятоварища.— Идемте, вывсё увидите.
Возражать никто нестал, так что через пять минут мывместе сбольшей частью аристократов, присутствовавших набалу, уже стояли взале церкви. При этом все желающие невлезли, нодля нас место приберегли всамом первом ряду, устоящей возле иконостаса купели.
—Александр.— холодно проговорила Екатерина, подойдя ближе.
—Матушка.— улыбнувшись ответил я.
—Что тызадумал?— невыдержав спросила императрица спустя несколько секунд.— Или решил поддержать крещение моего сына?
—Никогда небыл против.— пожал яплечами.— Пока яжив, оностанется младшим, обе палаты парламента будут заменя, даисилы… простите уж, нонанашей стороне. Так что яникогда несчитал его угрозой, исовершенно непротив чтобы выпозволили своему второму ребенку сменить фамилию.
—Действительно?— нахмурившись проговорила Екатерина.— Если тыпомешаешь церемонии, станешь моим врагом доконца дней. Моих илитвоих— нетак важно. Уменя довольно сторонников.
—Даже неподумаю.— улыбнувшись ответил я.— То, чтобы сегодня церемония прошла спокойно ивполном соответствии страдициями— ивмоих интересах.
—Что же… хорошо.— проговорила Екатерина. неспуская сменя напряженного взгляда.— Если тынепротив, тоэто многое поменяет.
—Яуже нераз говорил, для меня престол несамоцель.— ответил я.— Ноиотказываться отнего ятак просто несобираюсь. Мой отец, ваш муж, будь онснами, ещё мог быпомешать… нонеостальные.
—Тынеабсолют, невне категорий, ито, что тебя поддерживает Петр— мало значит.— сухо проговорила Екатерина.— Люди будут верны императорскому роду.
—Совершенно верно.— кивнул я, окончательно запутав мать. Она, вместе сосвой фрейлиной отошла насоседний ряд, ачерез несколько секунд взал вошло множество служек. Они расступились, пропуская вперед Филарета, иуменя аждыхание перехватило. Куда делся тот скромный отец церкви, скоторым ярегулярно пересекался?
Вместо черно-белых одежд напатриархе всё сверкало отзолота идрагоценных камней. Мантия, ряса… ядаже незнаю, как назывались все эти предметы обихода, вроде торчащих встороны золотых наплечников. Анаголове его красовалась корона-купол, датакая что удивительно как онеёнаплечах умудрялся держать. Сколько она вообще весила? Дашапка Мономаха посравнению сней— деревенская самоделка.
—Дети мои, даниспошлет отец небесный благодать навас исемьи ваши…— начал нараспев читать Филарет изаним тут жепотянулся хор голосов. Обычная речь превратилась вльющуюся позалу мелодию, имногие как завороженные повторяли запатриархом слова молитвы.
Даже уменя, довольно устойчивого психически, несколько раз вголове звучали позывы, что ужговорить омоих супругах? Хорошо хоть наколени неупали, хотя итакие взале присутствовали. Вообще зрелище почти маскарадных платьев всочетании соскромными платками, которые выдавали всем женщинам при входе, было очень контрастным инелепым. Нодаже зная, что будет дальше мынемогли себе позволить одеться иначе, поставив под угрозу весь план.
Замолитвой немногие заметили, как большую купель унесли заиконостас, аперед ним, навозвышение, поставили кафедру, закрытую полотенцем свышитым золотым узором игербом Российской империи. Яслышал, как люди начали перешептываться, аЕкатерина озираться посторонам, но, когда она начала догадываться что всё идет непоеёплану, было уже поздно.
—…сегодня мысобрались здесь, чтобы провести наиважнейший для страны имира вправославии ритуал.— продолжал патриарх, поднявшись навозвышение.— Помазание нацарство цесаревича Александра.
—Нет.— прошептала Екатерина, выпученными глазами глядя нанебольшую чашу, обнаружившуюся под полотенцем— Августову крабицу.— НЕТ!
—Сын божий Александр Борисович Романов, подойди комне.— необращая внимания навозмущенный крик императрицы проговорил Филарет, ия, всопровождении супруг, вышел вперед. Рядом встали мои соратники, анаплечи легла царская мантия, добытая Василием иКонстантином.
—Нет!— продолжала твердить Екатерина, ноеёуже никто неслушал.
—Воимя отца, исына, исвятаго духа.— разносился поцерки громкий уверенный голос патриарха, крестившего меня металлической кисточкой, закоторой оставался след масла.— Благословляю тебя, сын божий, Александр, насвершения великие и…
—НЕТ!— чуть линезавизжала Екатерина, ипозалу прошел хорошо знакомый мне диссонансный звон. Несдающаяся императрица решила использовать последнее оружие— открыть врата прямо здесь. Икак оказалось, ейдля этого даже ненужен был камень.
Глава 18
—Остановись, дочь моя!— прокричал патриарх, тоже видевший кчему всё идет. Пространство начало закручиваться вокруг Екатерины, появились легко различимые края образующегося портала, аженщина продолжала толипеть, толистонать. Иэто ничем ненапоминало тооткрытие врат, которое явидел впрошлом году, когда мыпрошли через пространство, чтобы спасти Петроград отвторжения итерактов.
—Это диссонанс.— громко сказал я, повернувшись лицом кназванной матери.— Она открывает врата инесможет ихконтролировать.
—Нужно что-то сэтим делать! Немедля.— сказал Филарет, хотя это итак было понятно. Датолько что сэтим сделать можно?
Первое что япопытался— заключить появляющийся портал всферу. Она лопнула словно мыльный пузырь, хотя вложенных сил вполне могло быхватить чтобы остановить снаряд трехсотмиллиметровой мортиры. Следом отправился пресс, неостановить Екатерину, так хоть вывести еёизконцентрации, иябыл неединственный кто бил впоявляющийся конструкт.
Патриарх, большая часть моих сторонников икнязей, даже союзники Екатерины. Все понимали, чем для нас окончится открытие врат вцентре Петрограда инежалели ниимператрицу, нисобственных сил. Новсе удары ивыстрелы просто растворялись вокутавшем Екатерину хаосе.
Пространство клокотало, словно бурлящая вода, воздух шел волнами, искажаясь так что это было видно невооруженным взглядом, искаждой секундой этот чудовищный ореол разрастался, расходился встороны. Поглощая мебель ипол, онмгновенно менял их, итепредметы что нерассыпались втруху начинали двигаться, обретая невозможную, чудовищную жизнь.
Выхватив кортик, язажег пламенный меч иступил краскрывающимся вратам, впопытках хоть как-то замедлить его рост. Вложив вогненное лезвие все силы, яударил наотмашь, ноклинок лишь зазвенел ираспался тысячей искр. Несдаваясь, яшагнул еще ближе, иударил проводящим лезвием, выставив его перед собой.
Волна диссонанса больно ударила померидианам. Яускорил течение праны стабилизируя собственную ауру, ноэто лишь отсрочило искажение. Диссонанс был настолько сильным, что слой заслоем, как тонкая наждачная бумага, стесывал мою кожу. Руки начали краснеть, ивскоре наихповерхности появились первые капли крови.
Краем глаза язаметил, что оказался неединственным храбрецом. Сразных сторон кимператрице бросились князья игвардейцы исовсем недля того, чтобы еёзащитить. Вот только ихволны диссонанса били куда безжалостней. Конструкты рассыпались, атела героев неимели моей защиты. Один задругим они падали, атрупы начинали дергаться, меняя очертания инаглазах превращаясь вбезобразных монстров.
