Встреча сграфом вомногом стала для меня откровением. Явсё жеотносился кобучению как кмастерству, онжекак кпрофессии. Иразница, пусть ибыла небольшой, спервого взгляда, наделе оказалась гигантской. Язаново, собратной стороны, узнал такие понятия как программа обучения, методические пособия имногое другое. Многое передать насловах было невозможно, так что мыдоговорились осотрудничестве, врамках дополнительного курса богословия вначальных классах. Ещё исфизической культурой решили совместить некоторые аспекты.
Врезультате ядолжен был получить десяти-двенадцатилетних детей, способных понимать основы медитаций ибыть готовых квыполнению растяжек идругих простых физических форм, что вразы упростит ихдальнейшее обучение истановление вдуховных практиках. Хоть ипришлось продолжить называть ихактивной молитвой.
Следующим, ксожалению, совсем нетаким приятным откровением стало для меня существенное технологическое ограничение впороха для армейских нужд. Трата боеприпасов повсему фронту шла просто колоссальная, гигантские деньги сливались буквально вникуда, авосстановление средств даже нагоризонте немаячило.
Пока экономика страны ненадорвалась, ноуже чувствовалось что бесконечно так продолжаться неможет. Мыперекидывали через рубеж сотни итысячи тонн полезных ископаемых ежедневно, аони оставались конечны, вотличие оттварей, которые перли настену, изредка давая защитникам незначительные передышки.
—Мда, кто бымог подумать.— проговорил я, откладывая всторону очередной отчет. Расчетная биомасса зараженных наэтой неделе вдва раза превысила расчётную массу всей органики, находившейся натерритории бывшего царства Польского, атеперь европейской диссонансной зоны.
Если раньше это были только догадки, тотеперь стало полностью очевидно— твари лезут изврат диссонанса сплошным потоком, исудя повозросшему ихколичеству врата медленно, нонеуклонно расширяются, грозя влюбую минуту извергнуть изсебя что-то непредставимое. Пожалуй, даже откройся врата вмифический ад, ситуация была былучше, демоны покрайней мере все давно описаны ичеловекоподобные, вари же…
—Новый вид.— перекинув мне напланшет очередную сводку устало проговорила Инга.— Кентавры.
—Кентавры?— удивленно произнес я, идаже снекоторой надеждой открыл документ, вот только вместо ожидаемых полуконей-полулюдей, или хоть паучих-людей, моему взору предстало совсем ужнеприглядное зрелище, вполной мере соответствующее статусу твари хаоса— потому как никакого упорядочивания вней небыло, кроме изуродованной человеческой туши, торчавшей измногоногой массы сщупальцами.
Иесли визуально они были просто отвратительны имало похожи друг надруга, тоописание заставило меня вздрогнуть— кентавры использовали оружие. Далеко невсё, лишь токоторое вросло вихтела, ипоостаткам одежды было сразу понятно, где военнослужащие, агде бывшие ополченцы, или террористы.
—Иоткуда унас такая радость?— спросил я, подняв взгляд насупругу.
—Пооценке это выжившие которые как-то сумели продержаться натерритории зоны больше двух месяцев.— ответила Инга.
—Нунасчет выживших ябыпоспорил.— хмыкнув проговорил я, рассматривая изображение.— Нотенденция мне ненравится. Невижу отчетов овскрытии.
—Там есть приписка, каким-то чудом эти уроды координируются ипри уничтожении одной особи либо тут жееёсжирают, либо утаскивают вглубь зоны исжирают уже там.— ответила третья супруга.— Удалось получить несколько нижних частей, без человеческого торса, ноони почти ничем неотличаются отобычного ползучего поля.
—Тревожный звоночек, очень.— покачав головой проговорил я.
Собычными тварями все было более или менее понятно, учитывая протяженность фронта несколько удалось взять даже «живьем». Ради ученых ребята расстарались инакакие только ухищрения нешли, иковшами откусывали куски отмясного поля, ирыли ямы ставя туда клетки, азатем вытаскивали.
Отчеты отаких спецоперациях яизучал регулярно, как иотчеты вскрытия, вот только нито, нидругое, недавали обнадеживающих результатов, а«физиология» монстров, если еёможно было так назвать. Вкорне расходилась спринципами привычных нам тварей зон.
Теперь яуже знал, что раньше монстры невыходили заопределенный радиус взоне. Первичные твари погибали сразу после закрытия врат или поотдалению отцентра накаких-то пару десятков километров. Вторичные же— тоесть бывшие живые организмы, получившие ударную дозу искажения, могли спокойно гулять налюбые расстояния, если, конечно, ихвнутренние изменения непротиворечили законам биологии ифизики.
Упервичных тварей— противоречили навсе сто процентов. Они фактически небыли живыми, вполном понимании этого слова. Более того, понятие физиология кним можно было применять только условно, аподходящим было— месиво. Месиво измяса, костей, обломков веток, травы илиствы.
Словно безумный мясник впал вдетство ирешил запихнуть всалат издеревьев мясной фарш, прокрученный намясорубке сдырками потридцать сантиметров. Повсем законам физики, химии ибиологии это двигаться немогло, ивсё жедвигалось, иубивало. Ученые объясняли это остаточным действием диссонанса, хотя свозникновением Польской зоны многие вещи считавшиеся аксиомами пришлось пересмотреть.
Первое— радиус существования таких тварей. При открытых вратах, взависимости отихразмера, обычно твари немогли отойти отэпицентра дальше, чем напару километров. Вцентре зоны— напару десятков километров. Единичные случаи были зафиксированы вАфрике, где возникла самая новая, доПольской, зона диссонанса. Там тварь просуществовала достаточно чтобы отползти насто десять километров.
Второе— чем дальше отэпицентра, тем медленнее именее активной становилась первичная тварь, она словно теряла заряд, или как выражались радиолюбители— выпадала изсигнала диссонанса. Акогда достигала своего максимума просто превращалась вбеспорядочную вонючую кучу.
Третье— натварей действовали все законы физики. Гравитация, жар ихолод. Сокращение мышечной ткани при воздействии электрического тока. Обычно даже минус пяти градусов хватало, чтобы заморозить первичную тварь заставив еёзамереть наместе, ведь они неимели шерсти или другой термальной защиты.
Четвертое— первичные твари резонанса необладали нетолько интеллектом, нодаже минимальной осмысленностью действий. Они действовали хаотично, двигались клюбой живой приманке итаким образом аборигены заманивали ихвпустыни, где просто оставляли усыхать.
Ивсе эти, выведенные годами, законы сдребезгом рушились, как только речь заходила оПольской зоне. Расстояние? Они слегкостью отползали натысячи километров отэпицентра! Активность? Незнаю, может ближе кВаршавским вратам они ползли ещё активней, нонам иэтого хватало. Холод ижара, если это неэкстремальные температуры впару сотен градусов разницы, никакого влияния наних неоказывали. Асамое отвратительное— всё чаще вдействиях тварей прослеживалась логика.
Да, звучало это покрайне мере странно. Новот эти куски мертвой биомассы, мозги вкоторых могли быть перемешаны спеском, мышцами или жиром, показывали себя как взаимодействующие объекты. Чего стоили одни только скоординированные нападения, когда несколько объединенных вгруппы тварей атаковали насущественном участке фронта, отвлекая резервы иготовя удар водной точке.
