– А мы не дадим ему кончиться, – заверил ее Билл,
и оба знали, что, возможно, пройдут годы, прежде чем они смогут все это
повторить. Поездки в Лондон вряд ли войдут у нее в привычку, а если Тедди снова
станет хуже, Изабель вообще не сможет никуда вырваться. А в Париже они не
смогут чувствовать себя так свободно, как здесь. Гордон этого не одобрит, да и
как ему объяснишь? – Давайте не думать о будущем. Лучше будем наслаждаться
настоящим, пока оно есть. – Кивнув, она улыбнулась, но в ее глазах стояли
слезы. Изабель думала о том, что, едва успев сказать «здравствуй», ей скоро
придется говорить ему «прощай» и потом снова останется только голос в
телефонной трубке. А Билл, в свою очередь, с тоской представлял, как она
вернется к своей одинокой жизни. Она молода и красива, с ней рядом должен быть
тот, кто способен ее оценить. – Может, еще потанцуем? – предложил он,
и она согласно кивнула. На этот раз, когда Билл ее обнял, Изабель в полной мере
ощутила его близость. Закрыв глаза, он молча сжимал ее в объятиях, и этот миг
был, пожалуй, лучшим за весь вечер.
Покидая «Аннабелз», оба молчали. Тишина нарушилась только
тогда, когда машина проделала уже полпути до отеля.
– Мне сегодня было так хорошо! – тихо прошептала
Изабель, думая о том, какой он красивый и как добр к ней.
– И мне тоже. – Билл обнял ее за плечи. Сейчас она
была не просто счастлива, а испытывала еще и необыкновенное чувство покоя.
Когда они подъехали к гостинице, то еще с минуту не двигаясь сидели в машине, в
то время как водитель вежливо ждал снаружи.
– Ну что, выходим? – с сожалением спросил Билл и
нехотя отодвинулся. Заметив это, водитель немедленно распахнул дверцу.
Через вращающиеся двери они вошли в вестибюль. Было два часа
ночи, двое уборщиков драили мраморные полы. Подойдя к лифту, Изабель сонно
зевнула.
– Когда завтра начнем? – осведомился Билл, в
глубине души желая провести ночь с ней. Это совершенно исключено – он никогда
не станет рисковать их дружбой, никогда не сделает того, о чем она потом может
пожалеть.
– В десять, вы согласны? Музеи вряд ли открываются
раньше. – Они уже стояли у ее двери, у Изабель был усталый вид. Вечер во
всех отношениях произвел на нее сильное впечатление.
– Тогда, может, позавтракаем в девять? Я за вами
зайду, – предложил он, придвигаясь к ней вплотную.
– Это было бы прекрасно, – кивнула Изабель. –
Мне так хорошо было сегодня… спасибо вам… – прошептала она, когда он отпер
ей дверь.
– А мне просто ужасно, – улыбнулся он, глядя, как
она входит в свой номер.
– Ну вот и славно, – повернувшись, усмехнулась она
в ответ. Помахав ей, Билл направился к своему номеру. Закрывая дверь, Изабель
думала только о том, как ей повезло, что у нее есть такой замечательный друг.
Глава 3
Когда на следующее утро Билл зашел за Изабель, она уже ждала
его, одетая на сей раз в темно-синий льняной костюм. Его дополняли темно-синяя
сумочка и такого же цвета туфли из крокодиловой кожи. На шею Изабель повязала
ярко-зеленый шарф, довершали ансамбль серьги, в которых соседствовали оба цвета
– сапфиры и изумруды. Билл счел ее как никогда молодой и красивой и, как
всегда, очень элегантной.
– Вы сегодня замечательно выглядите, – заметил он,
когда они начали спускаться по лестнице. – Как спалось?
– Спала как убитая, – улыбнулась она. – А вы?
– Я, пожалуй, чересчур много выпил. Даже не знаю, как
назвать – заснул я или отключился, но все равно сегодня чувствую себя
прекрасно. – Вчера ночью он вовсе не казался ей пьяным. Очевидно, это
просто шутка, тем более что сейчас он, кажется, в хорошем расположении духа.
Когда они вошли в столовую, оказалось, что Билл предварительно заказал не
только столик, но и очень плотный завтрак.
– Я не смогу все это съесть, – пожаловалась
Изабель. – Яйца, сосиски, бекон, вафли, овсянка и фрукты, апельсиновый сок
и кофе – да этого хватит на целую армию!
– Я не знал, что вы обычно едите на завтрак, –
смущенно усмехнулся Билл, – и заказал сразу все, что было. А что следовало
заказать? – с любопытством осведомился он, желая узнать ее жизнь до
мельчайших подробностей.
– Обычно я завтракаю кофе с тостами, но так даже
интереснее, – ответила она, кладя на свою тарелку вафли, яйца и бекон и
добавляя еще немного клубники.
К своему удивлению, Изабель съела большую часть того, что
заказал Билл, а он прикончил большую часть оставшегося. Уходили они из
гостиницы в прекрасном настроении, подшучивая друг над другом насчет того, кто
сколько съел и каким толстым теперь станет.
– Хорошо, что я вижусь с вами только несколько раз в
году, – сказала она, садясь в поджидавший их лимузин. – Иначе бы я
сильно располнела, – пояснила Изабель. Билл бросил на нее странный взгляд
и подумал, как было бы хорошо, если бы они каждый день завтракали вместе. Ее
общество ему приятно, с ней всегда легко. Билл очень редко заставал ее в плохом
настроении, даже если звонил несколько раз в неделю. В отличие от Синди,
повторявшей, что до полудня она не желает ни с кем общаться, Изабель по дороге
в Тейт была мила и разговорчива.
Она рассказывала о тех полотнах, которые они собирались
посмотреть, – об их истории, происхождении, о технике исполнения и
наиболее значительных деталях. Домашнее задание Изабель выполнила на совесть, и
сейчас ее переполнял восторг от того, что она увидит выставку вместе с Биллом.
Когда они начали осмотр, Изабель полностью сосредоточилась на картинах,
внимательно изучая малейшие детали и тут же делясь с Биллом своими наблюдениями
и открытиями. Когда в полдень они наконец покинули музей, ему казалось, что он
прослушал обширный курс лекций по искусствоведению.
– Сколько же вы знаете! Но почему вы никак не
используете эти знания, Изабель? Жалко ведь, что они пропадают впустую.
– Я не могу оставить Тедди, – печально произнесла
она.
– А разве нельзя заниматься реставрацией на дому? Вы
могли бы устроить себе мастерскую – дом для этого достаточно велик.
– Боюсь, Гордон будет против, – тихо сказала
Изабель, и в голосе ее явственно звучало сожаление. – Ему всегда не
нравилось то, чем я занимаюсь. Когда я работала в Лувре, он считал, что я веду
богемный образ жизни. Вряд ли стоит напрашиваться на новую неприятность. –
Она уже давно смирилась и с противодействием Гордона, и с болезнью сына.
– Мне кажется, вам это просто необходимо, –
настаивал Билл. Он восхищался ее знаниями и тем, как она тактично этими
знаниями с ним делилась. Она не заносилась, не заставляла его чувствовать себя
невеждой, хотя, разумеется, он знал гораздо меньше. Во всем, что говорила и
делала Изабель, чувствовалась удивительная скромность. – А вы сами не
пишете картины? – с интересом спросил он.
– Писала. У меня не слишком получалось, но мне это
доставляло удовольствие.
– Если бы у вас была мастерская, вы бы и этим смогли
заниматься. Мне кажется, работа была бы для вас замечательной отдушиной. –
Изабель улыбнулась, но тут же представила, как взбесился бы Гордон, который
почему-то считал, что занятия искусством для нее излишни. По-видимому, они не
вписывались в созданный им образ идеальной жены. Он же хотел от Изабель только
одного – чтобы она занималась домом и детьми. Ее интересы и пристрастия не
имели для него никакого значения. Теперь Изабель была его собственностью и
должна была соответствовать его вкусам и представлениям.
