– Это нужно было сделать еще много лет назад,
Син, – спокойно сказал Билл. – Просто я никогда не мог набраться
смелости.
– Что ж, очень жаль, что теперь у тебя смелости
хватило. За эту неделю я снова в тебя влюбилась, а ты вот собрался уходить. Вот
что я скажу тебе, Билл Робинсон: неподходящее время ты выбрал. – И она
заплакала еще сильнее, как несправедливо обиженный ребенок. – Если ты все
знал, то почему меня не остановил? Почему не вмешался? – Но оба понимали,
что остановиться она должна была сама.
– Не знаю, что и ответить. Наверное, сначала я не мог
взглянуть правде в глаза – придумывал какие-то невероятные оправдания. А потом
просто привык. Возможно, я не желал быть сам с собой до конца честным. Но у
меня больше нет сил рассказывать себе сказки. Даже если у меня больше никого не
будет, по крайней мере мы перестанем жить во лжи. Ты не думаешь, что так будет
лучше?
– Нет, не думаю, – честно сказала она. – Лучше
я буду жить во лжи, чем потеряю тебя. И потом – зачем нам ложь? Дай мне шанс, и
мы попробуем на этот раз все сделать правильно. – Сейчас она была снова
похожа на ту девушку, на которой он когда-то женился, и это разрывало ему
сердце. Он жалел, что не порвал с ней гораздо раньше, но тогда он еще не был к
этому готов.
– Уже слишком поздно – для нас обоих. Ты пока что этого
не осознаешь.
– И как я это объясню людям? – Для нее это был
тяжелый удар. Перспектива развода казалась Синтии настолько унизительной, что
ей хотелось куда-нибудь убежать и спрятаться.
– Скажешь, что, наконец, поумнела и дала мне коленом
под зад. Следовало это сделать еще тогда, когда я свихнулся и перешел на
стосорокачасовую рабочую неделю. Мы оба наделали много глупостей, это не только
твоя вина. – Как всегда, он вел себя порядочно, и это усиливало ее боль.
Она понимала, что такой приз ей больше в лотерее не выиграть. Такие, как Билл,
встречаются очень редко.
– А что я скажу девочкам?
– Это уже будет потруднее. Пожалуй, тут нам есть над
чем подумать. Они достаточно взрослые, чтобы все понять, но вряд ли поймут.
Перемен никто не любит.
– И я тоже, – срывающимся голосом произнесла она.
Она не понимала, что тяжелее всех придется именно ему, Биллу. Перед ним лежал
длинный и трудный путь, который он собирался пройти в одиночку. Он не питал
иллюзий насчет своего выздоровления и понимал, что скорее всего не сможет снова
ходить, да и в любом случае ему придется тяжело, в особенности одному, но
Синтия этого не выдержит. Весь потенциал сиделки, если он вообще у нее был, она
уже потратила на девочек. Если он станет инвалидом, то жизнь с ним сведет ее с
ума. Синди – не Изабель, она никогда не смогла бы ухаживать за ним так как
Изабель ухаживает за Тедди. Так что в любом случае нужно нести свою ношу самому.
Синди встала и подошла к окну, и тут в палату вошел
американский посол Стивенс. Он слышал об аварии, читал о ней в «Трибюн», и вид
у него был чрезвычайно расстроенный. Он заметил припухшие глаза Синтии, но ему
и в голову не пришло, что он является свидетелем семейной драмы. Поспешно
подойдя к кровати Билла, он взял его за руку.
– Боже мой, Робинсон, что с вами случилось? На прошлой
неделе я как раз собирался с вами увидеться.
– Я вступил в схватку с автобусом, двигавшимся на
большой скорости, и автобус ее выиграл. Это было чертовски глупо с моей
стороны, – усмехнулся Билл, но вид у него был довольно усталым – разговор
с женой его утомил. – Син, ты не побудешь с девочками? – спросил
он. – Мне кажется, тебе лучше на время отсюда удалиться.
Не в силах говорить, она молча кивнула. Нельзя распускаться
в присутствии посла, а если она останется, то обязательно заплачет. Общаться с
дочерьми ей сейчас тоже было невмоготу, и Синтия решила поехать в гостиницу и
там выплакаться всласть.
– Я вернусь вечером. – Она почувствовала, что
слезы вот-вот хлынут из глаз, и поцеловала его в щеку. – Я люблю
тебя, – прошептала она и поспешно вышла.
– Бедная Синтия, нелегко ей пришлось! – проводив
ее взглядом, сочувственно заметил посол. Эту семью он знал много лет. Родом из
Нью-Йорка, он как-то раз собрался баллотироваться на президентский пост, и
тогда именно Билл его отговорил. Выиграть бы он не сумел, а вот с обязанностями
посла справлялся хорошо и к тому же любил эту работу. В Лондоне он находился
уже три года, и президент собирался просить его остаться еще на один срок.
– Как вы себя чувствуете? – озабоченно
поинтересовался он.
– Уже лучше. – Билл не собирался разговаривать с
Синтией на эту тему, он хотел обсудить ее по возвращении домой, но теперь
считал, что поступил правильно. Катастрофа, как ни странно, только укрепила его
решимость.
– Вам что-нибудь нужно? – присев в кресло, спросил
посол. Жена велела ему не задерживаться.
– Так, ничего особенного. Новая шея, новый позвоночник,
приличная пара ног, ну, и там еще кое-что по мелочам, – постарался
отшутиться Билл, но глаза его смотрели грустно. Посол ободряюще улыбнулся в
ответ – Билла Робинсона он считал хорошим человеком.
– Что вам говорят, какие перспективы?
– Практически ничего – о перспективах еще слишком рано
судить. Но, в конце концов, если Франклин Рузвельт мог управлять страной, не
вставая на ноги, то и я как-нибудь справлюсь.
Но оба понимали, что это всего лишь шутка. Катастрофа,
несомненно, повлияет не только на его карьеру. Все последствия трудно было
предвидеть, и сейчас Билл не представлял, будет ли он снова ходить, а также
сможет ли когда-либо заниматься любовью. Когда он говорил жене, что хочет
развестись, он и это имел в виду. С подобным она никогда не сможет смириться.
Впрочем, для развода у него были и более основательные причины.
– Вы хоть приблизительно предполагаете, сколько вас
здесь продержат?
– По-видимому, долго, – вздохнул Билл. Это утро
выдалось для него нелегким. Он не только порвал с женой, но и, вероятно, потерял
Изабель, самого близкого человека. Впереди ничего хорошего не ожидалось –
только отчаянная борьба за выздоровление. Но зато он остался жив.
– Ну, на нас вы можете положиться, – преувеличенно
бодрым тоном промолвил посол. – Грейс тоже вас обязательно навестит, но
сделает это попозже. Она боится вас утомлять. Если что-нибудь понадобится,
просто звоните мне в посольство. Или пусть Синтия свяжется с Грейс. Как я
понимаю, она будет здесь, с вами. – У бедной женщины был очень
расстроенный вид. Впрочем, это неудивительно: ей наверняка трудно смириться с
тем фактом, что муж навсегда останется инвалидом. – На днях Грейс
обязательно ей позвонит.
Билл только улыбнулся в ответ, не объясняя, что хочет
отправить Синтию вместе с девочками обратно в Коннектикут. С послом они старые
друзья, но Билл не собирался никому сообщать о разводе, пока не поговорит с
дочерьми.
Посмотрев на часы, а потом на Билла, посол решил, что
чересчур задержался. Грейс была права – выглядит Робинсон ужасно. Через пять
минут посол удалился.
