Опечаленная, Софи направилась к себе в спальню. Отец
недвусмысленно дал понять свое отношение к Тедди. Они с братом часто говорили
об отце и все время спорили, но теперь она понимала, что была не права. Тедди
говорил, что отец – холодный эгоист, который ненавидит собственного сына. А она
до сих пор не желала этого видеть. С точки зрения Гордона, такой сын, как
Тедди, – лишняя обуза. И он предпочел вычеркнуть его из своей жизни, так
же он поступил и с женой.
Надев ночную рубашку, Софи вернулась в комнату Тедди.
Сиделка сообщила, что у него вновь повысилась температура, и девушка легла в
постель к брату и обняла его. Никогда еще ей не было так грустно и одиноко.
Единственное, на что оставалось надеяться, – что мама скоро очнется и
пойдет на поправку. Она совершенно не представляла себе, как они будут жить,
если мама умрет.
Глава 9
В лондонской больнице Святого Фомы дела шли своим чередом. К
Биллу приходили врачи, чтобы оценить его состояние и наметить план
реабилитации. Его часто поворачивали с боку на бок, чтобы улучшить циркуляцию
крови и предотвратить пневмонию, но все равно дни тянулись очень монотонно – кроме
того времени, когда его отвозили в палату Изабель. Делалось это раз или два в
сутки. На протесты Форрестье сестры не обратили никакого внимания, а некоторые
из них всерьез считали, что такие посещения только пойдут больной на пользу.
Другие же полагали, что это никому не повредит, а настроение Билла, во всяком
случае, повысит. После визитов к Изабель он действительно чувствовал себя лучше
и тут же с нетерпением начинал снова ожидать, когда придет время следующего
краткого «свидания».
У него самого дела постепенно шли на поправку. Спина и шея
все еще сильно болели, но он уже мог немного двигаться и даже чуть-чуть
чувствовал ноги. Несмотря на это, прогноз по-прежнему оставался неутешительным.
Стараясь себя подбодрить, Билл думал о том, что будет делать, когда вернется в
Штаты, однако окружающая обстановка отнюдь не настраивала его на
оптимистический лад.
У сестер он пользовался большой симпатией. Все время строя
догадки по поводу их отношений с Изабель, они, однако, никак не могли прийти к
какому-то определенному выводу. Большинство считали их любовниками, а одна из
сестер слышала, как он говорил жене насчет развода, но в любом случае персоналу
Билл нравился, и все находили его очень приятным мужчиной.
– Я от него просто млею, – заявила одна из
девушек, когда они пили кофе в больничном кафетерии. – Он такой
милашка! – Хотя в отношении медичек Билл не делал никаких авансов, был
всегда ровен и доброжелателен, чем, в частности, вызывал всеобщее расположение.
Не осталось незамеченным и то, что его несколько раз навещал американский
посол.
– А чем мистер Робинсон занимается? – смущенно
поинтересовалась ее собеседница. Она знала, что их пациент – большой человек,
но не ведала, в какой именно области.
– Вроде политикой, – ответила одна из сиделок
Изабель. – Он, должно быть, от нее без ума. Такая жалость! – Все
немедленно с этим согласились.
Синтия с дочками уже успели вернуться из Парижа, а Форрестье
так и не появился в больнице, впрочем, как и Софи! Сообщение о том, что их
родители собираются разводиться, повергло Оливию и Джейн в настоящий шок.
– Как же так? – с плачем повторяла Оливия. –
Вы же любите друг друга… разве нет? Мама! Папа!
Девочки всегда были уверены в любви родителей друг к другу,
и Биллу пришлось объяснять, что они уже давно живут практически отдельно и для
обоих будет лучше, если это официально оформить. Он не стал говорить об изменах
матери или рассказывать о том, насколько оба несчастны. Сообщив дочерям о
предстоящем разводе, Билл почувствовал, что у него гора упала с плеч. Правда,
жена перед отъездом дала ему понять, что он вправе в любой момент передумать.
Однако Билл остался непреклонен – все его мысли теперь принадлежали только
Изабель.
– Так будет лучше, – настаивал он, но убитую горем
Синди это не убеждало. Ему не хотелось объяснять, что ей не подойдет роль жены
инвалида, а самое главное – что он ее не любит. Билл больше не хотел жить во
лжи. Пусть они никогда и не соединятся с Изабель – даже если она
выздоровеет, – но теперь он знал, какова на вкус настоящая любовь, и не
мог дольше тянуть опостылевшую семейную лямку.
Когда родные ушли, Билл долго лежал, задумчиво глядя в
потолок. По дороге в гостиницу девочки задумались: а не является ли папино
решение следствием аварии? Может, он немного сошел с ума и скоро передумает?
Печально улыбнувшись, Синтия покачала головой:
– Он совершенно нормален. Скорее, я в свое время сошла
с ума. Я была ему плохой женой, – призналась она. – Я принимала все
как должное, а его успех и независимое поведение меня только раздражали. –
Девочки слушали, широко распахнув удивленные глаза, их ужасала мысль о том, что
мама с папой теперь будут жить отдельно.
– Как же папа справится один? – забеспокоилась
Джейн. Ведь им сказали, что он вряд ли сможет ходить.
– Не знаю, – вздохнула мать. – Но он очень
гордый и очень способный. Он что-нибудь придумает. И я точно знаю, что он не
передумает. Папа никогда не меняет своих решений, он стоит на своем до конца.
Даже если совершил ошибку. Хоть я и против развода, думаю, он понимает, что
делает. – По сути дела, он добился того, чего хотел: они разводятся,
сохраняя дружеские отношения. И даже в этом Синтия не могла им не восхищаться.
Но было жаль девочек, и пугало собственное будущее. Она прекрасно понимала, что
никогда не сможет найти такого мужчину, как Билл.
– Ты думаешь, у него была связь с Изабель
Форрестье? – поинтересовалась Оливия, и Синди на мгновение задумалась –
далеко не в первый раз.
– Честно говоря, не знаю. Он утверждает, что не было, а
он никогда не лжет. Вероятно, он ее любит, но вряд ли дело зашло слишком
далеко. Скорее всего, с ее стороны это было всего лишь увлечение или просто
дружба.
– А папа женится на ней, если она выживет? –
озабоченно осведомилась Джейн.
– Вряд ли эта тема сейчас актуальна, – проговорила
Синтия. Бедная женщина чуть жива. – Но мне это кажется маловероятным. Твой
отец говорил, что она никогда не оставит Форрестье, к тому же вся ее жизнь
посвящена сыну-инвалиду.
– Что же папа будет делать, когда вернется домой… то
есть в Штаты? – печально спросила Оливия.
– Не знаю. Наверное, найдет себе жилье и снова начнет
работать. Ему придется пройти долгий курс реабилитации. В ближайшие два месяца
он вряд ли выберется отсюда. Врачи собираются заняться им всерьез.
Оставшуюся часть пути они проехали молча. Сестры все еще не
могли свыкнуться с переменами, да и Синди никак не верилось, что решение Билла
окончательно.
Это вполне в его духе – идти к поставленной цели, невзирая
ни на какие трудности. Синтия испытывала к Биллу глубокое уважение. Жаль, что
она раньше не поняла, какое сокровище ей досталось. Хоть Билл и готов взять
вину на себя, основная ответственность за развод лежит на ней.
