Именно тогда они с Гордоном начали отдаляться друг от друга.
В то время он был чрезвычайно занят делами банка, и его раздражало, что,
ухаживая за больным ребенком, она не в состоянии уделять должного внимания
своим домашним и светским обязанностям. По правде говоря, в первые годы жизни
Тедди у Изабель действительно совершенно не хватало времени и сил на Гордона и
Софи, а когда они объединялись против нее, она обижалась. Вся жизнь Изабель
была теперь связана с ее больным сыном. Она боялась даже на минуту отойти от
него, хотя наняла сиделок. Вдобавок ко всем несчастьям умер ее отец, и ей стало
совершенно не у кого искать поддержки. Гордон и слушать не хотел о проблемах
Тедди и, словно желая ее наказать, покинул супружескую спальню. По-видимому, он
больше не любил ее. И хотя он никогда не грозился, что уйдет, Изабель
чувствовала себя покинутой.
После рождения Тедди они не стали больше заводить детей: у
Гордона не было желания, а у Изабель – времени. Все, что имела, она отдавала
своему сыну. При этом муж постоянно давал ей понять, что она не оправдала его
надежд, как будто жена была виновата в болезни Тедди. Гордон не видел никаких
достоинств сына. Ни его артистические способности, ни светлый ум, ни его
чувство юмора не вызывали в сердце отца отклика. А сходство мальчика с матерью
только раздражало Гордона еще больше. Он, похоже, теперь не испытывал к жене
ничего, кроме отвращения и раздражения, хотя никогда не высказывал этого вслух.
Много лет спустя кузина Гордона рассказала ей, что у него
был младший брат-инвалид, умерший в возрасте девяти лет. Муж никогда не говорил
о нем ни Изабель, ни кому-либо еще – эта тема была для него запретной. И хотя
мать до безумия любила Гордона, пока он был мал, в более поздние годы он все
время наблюдал за тем, как она ухаживала за больным братом. Его кузина не
знала, что это была за болезнь и что в точности произошло, но после смерти
мальчика мать Гордона сама тяжело заболела. Болела она долго и умирала в
мучениях. Очевидно, в детском мозгу Гордона запечатлелось, что мать его предала
– сначала отняв у него внимание и любовь, а потом бросив его одного.
По словам кузины, отец Гордона через несколько лет умер от
тоски, не выдержав двойной утраты. Таким образом, Гордон мог считать, что из-за
брата-инвалида он потерял всю свою семью, а теперь из-за болезни Тедди лишился
и внимания жены. Когда Изабель попыталась заговорить с ним об этом, муж заявил,
что она ошибается. С братом он никогда особенно не сближался, смерть матери осталась
лишь смутным воспоминанием, а отец вообще был очень сложным человеком. Но во
время этого разговора она заметила в глазах Гордона настоящую панику. Это был
взгляд испуганного ребенка, а не разгневанного мужчины. Изабель все поняла, но
это понимание никак ей не помогло. Ворота, ведущие в рай, для них так больше и
не распахнулись, и Гордон внимательно следил, чтобы они оставались плотно
закрытыми.
Она попыталась объяснить ситуацию Биллу, но тот отказался
войти в положение Гордона и счел его отношение к жене неоправданно жестоким.
Изабель – одна из самых интересных женщин, встреченных им в жизни, а ее доброта
и мягкость только усиливали ее привлекательность. Но, тем не менее, Билл и
мысли не допускал о том, чтобы начать за ней ухаживать. Она с самого начала
четко дала ему понять, что из этого ничего не выйдет. Если они хотят быть
друзьями, то должны уважать семейные узы. Несмотря на отчужденность мужа, она
по-прежнему с уважением относилась и к нему, и к их браку. Мысль о разводе или
об измене была для нее совершенно неприемлемой. Билл оставался для нее только
другом, больше ей ничего не требовалось, хотя она была ему очень благодарна за
поддержку. Дружба с Биллом представлялась ей бесценным подарком судьбы, но не
более того.
Предложение о поездке в Лондон возникло совершенно случайно,
во время одной из их утренних бесед. Изабель как раз заговорила о предстоящей
выставке в галерее Тейт, которую она страстно хотела увидеть, но, к сожалению,
экспозицию не собирались привозить в Париж. И тогда Билл предложил, чтобы она
прилетела в Лондон на день или на два, посмотрела выставку и приятно провела
время, оторвавшись от домашних забот. Для Изабель подобный поступок был
равносилен революции – она прежде так не поступала. Первой ее реакцией было
отказаться – она никогда надолго не оставляла Тедди.
– А собственно, почему? – поинтересовался Билл,
положив на стол длинные ноги. Для него сейчас наступила полночь, а в своем
кабинете он сидел с восьми часов утра. Он специально задержался, чтобы ей
позвонить. – Для вас это будет очень полезно, а Тедди последние два месяца
чувствует себя лучше. Если возникнут какие-нибудь проблемы, вы сможете уже
через два часа быть дома.
Идея казалась чрезвычайно соблазнительной, но за двадцать
лет замужества она никуда не ездила без Гордона. Их связывал старомодный
европейский брак, совсем не похожий на те свободные отношения, которые в
последние годы сложились у Билла с Синди. Робинсоны теперь чаще путешествовали
не вместе, а порознь. Без мужа Синди чувствовала себя гораздо лучше. В
последний раз, когда он предложил ей куда-то вместе поехать, она нашла миллион
отговорок и, в конце концов, отправилась в Европу с одной из дочерей. От их
брака уже давно ничего не осталось, хотя оба пока что не хотели это признавать,
придя к некоему молчаливому соглашению. Синди делала что хотела и общалась с
кем хотела, лишь бы это не выглядело слишком вызывающе, а Билл занимался своей
политикой и звонил Изабель в Париж. Впрочем, такую сделку, пожалуй, трудно
признать равноправной.
С третьей или четвертой попытки Билл все же убедил Изабель
поехать в Лондон. Приняв, наконец, это нелегкое решение, она стала жить
предвкушением. Она не могла дождаться того момента, когда попадет на выставку и
сделает в Лондоне небольшие покупки. Изабель собиралась остановиться в «Клэридже»
и даже повидать старую школьную подругу, которая в свое время переехала из
Парижа в Лондон.
Только несколько дней спустя Билл обнаружил, что ему нужно
встретиться с американским послом в Англии. Во время последней президентской
кампании тот был одним из крупнейших спонсоров, и Билл нуждался в его помощи
для раскрутки другого кандидата. При его поддержке у «темной лошадки», на
которую делал ставку Робинсон, появлялись шансы на успех.
Узнав о том, что он окажется в Лондоне одновременно с ней,
Изабель сразу спросила: «Вы специально это задумали?» По-английски она говорила
правильно, и в то же время в ее голосе звучал очень легкий французский акцент,
это сочетание Билл находил просто очаровательным. В свои сорок с небольшим лет
Изабель не утратила красоту и выглядела гораздо моложе своего возраста. У нее
были темные с легкой рыжиной волосы, светлая кожа и большие зеленые глаза с
янтарными искрами. По просьбе Билла она два года назад прислала ему фотографию,
на которой была изображена вместе с детьми. Во время их не то очень поздних, не
то очень ранних бесед он часто смотрел на этот снимок и улыбался.
«Конечно, нет», – ответил тогда Билл, скрывая правду
даже от себя: ведь, договариваясь с послом о встрече в Лондоне, он уже знал о
ее планах. Можно сколько угодно говорить, что это лишь простое совпадение, но в
глубине души он понимал, что дело обстоит не совсем так.
