После второго гудка он услышал родной голос. В Париже было
одиннадцать часов, но она как будто еще не спала.
– Я как, вовремя? – сразу поинтересовался Билл, и
Изабель засмеялась:
– Смотря для чего! Нет, очень даже вовремя, я как раз о
тебе подумала. Гордон уехал в Мюнхен. Как ты перенес дорогу?
– Было больно, – честно признался он. – А
здесь я как в тюрьме. – Он снова огляделся по сторонам – хотя комната
выглядела совсем неплохо, здешняя обстановка была ему явно не по душе. –
Мне здесь не нравится, – подытожил он тоном соскучившегося по дому
школьника.
– Ну, ничего, ты скоро привыкнешь. Вот увидишь, все
будет хорошо, – попыталась утешить его Изабель. Точно такими же словами
она подбадривала Софи, когда та уезжала в школу. – Может, тебе придется
там провести всего несколько месяцев. – Но Билл явно был мрачно настроен,
и сердце Изабель сжалось от сочувствия. Она очень хотела ему помочь, но не
представляла, как это сделать на расстоянии. Каждому из них придется самому
вести свою битву, и на долю Билла, пожалуй, выпала задача потруднее.
– А вдруг я пробуду здесь года два? – с той же
обиженной интонацией произнес он.
– Готова поспорить, что ты скоро оттуда выйдешь.
Кстати, что там за люди? – Когда они обсуждали будущее, то опасались, что
в реабилитационном центре будут преобладать пожилые полупарализованные
пациенты, с такими Билл вряд ли нашел бы общий язык. Но, насколько он успел
заметить, большинство пациентов достаточно молоды – даже моложе, чем он. В
центре в основном находились жертвы автомобильных аварий и травм, полученных на
горнолыжной трассе или в гимнастическом зале. У них впереди была еще долгая
жизнь.
– Ну, они выглядят неплохо. – Вздохнув, он
посмотрел в окно на большой, олимпийского стандарта плавательный бассейн, в
котором плавало множество народу. На бортике стояли инвалидные коляски. –
Просто не хочется здесь находиться. Я лучше бы поехал в Вашингтон, чтобы
поработать, или в Париж чтобы побыть с тобой. Такое ощущение, что жизнь
проходит мимо. – Но и в тех местах, куда он стремился, Билла на самом деле
не ожидало ничего хорошего. Чтобы вернуться к работе, он должен самостоятельно
передвигаться и сам о себе заботиться, выдерживать долгие заседания, сохраняя
при этом мобильность и ясность ума. Кроме того, Билл боялся, что теперь его
станут воспринимать по-другому. Возможно, кое-кто решит, что он уже вышел в
тираж и не сможет провести успешную избирательную кампанию, – человеческие
предрассудки иногда принимают самые причудливые формы. Поэтому, в частности,
следовало научиться передвигаться на собственных ногах.
Для Изабель это не имело никакого значения и на ее любовь
никак не влияло, но она всячески желала ему успеха. Стремление ни от кого не
зависеть: ни от собственных детей, ни от жены, ни от коллег по работе или
друзей, ни тем более от Изабель – стало для Билла навязчивой идеей. Если он не
сможет защищать Изабель, заботиться о ней, заниматься с ней любовью, то он
исчезнет из ее жизни. Он не вдавался в подробности, но Изабель чувствовала, что
в этой игре ставки очень высоки. Но что она могла для него сделать? Только
вести с ним телефонные беседы и молиться.
– Как себя чувствует Тедди? – заботливо спросил
Билл. – И как себя чувствуешь ты?
– Со мной все замечательно. Софи вчера уехала на
занятия. Тедди еще чересчур слаб, и я тревожусь за его сердце. Иногда возникает
ощущение, что наступило ухудшение, но назавтра все опять вроде бы приходит в
норму. Так что сама не пойму. Но настроение у него хорошее. – Это была
истинная правда, однако инстинкт подсказывал Изабель, что с Тедди творится
что-то неладное.
– Оливия и Джейн на прошлой неделе начали учиться, но
обещали навестить меня в ближайшие выходные.
– А Синтия тоже приедет? – Изабель все-таки
немного ревновала, хотя и не признавалась в этом. Билл это улавливал и
чувствовал себя польщенным. Синди действительно собиралась приехать к нему
вместе с дочерьми, хотя Билл всячески ее отговаривал. Он не стал объяснять
этого Изабель, так же как и упоминать о разводе. Он все еще верил, что так ей
будет легче: она не станет думать о том, что это из-за нее. Конечно, он будет
ее ждать – вдруг она все же решится расстаться с Гордоном? Но говорить об этом
не стоит. В общем, пусть думает, что брак с Синди по-прежнему сохраняется.
– Кажется, она куда-то уехала, – небрежно заявил
он. Такой чересчур независимый образ жизни Изабель находила весьма странным,
но, как всегда, не стала высказываться на этот счет.
– Гордон сейчас в Мюнхене на какой-то конференции. Но
выходные он собирается провести дома, видимо, у него здесь какие-то
дела, – сообщила, в свою очередь, Изабель. В свое расписание он ее уже
давно не включал, и она была этому только рада. После Лондона муж стал для Изабель
совершенно чужим, и ее больше не задевало то, что он везде ходит без нее.
Очевидно, он счел, что она предпочитает оставаться дома, с сыном, и был прав. К
тому же она все еще очень слаба, рано ложится спать, и весь день проводит с
Тедди. Вчера, когда Изабель спустилась, чтобы пообедать с Софи, она ощутила
ужасную слабость. По словам доктора, пройдет еще несколько месяцев, прежде чем
она станет прежней. А Биллу понадобится еще больше времени. Теперь он знал это
точно. Полет был для него настоящей пыткой, такой боли он давно не испытывал.
Даже сейчас, когда он разговаривал с Изабель, его еще не до конца отпустило.
– Какие у тебя на сегодня планы? – мягко
поинтересовалась Изабель, чувствуя по голосу Билла, как он устал и как
опечален.
– Наверное, лягу спать. Есть я не хочу. – От боли
у него пропал аппетит, а обезболивающих он старался избегать, боясь, что может
к ним привыкнуть. Он уже несколько недель как от них отказался.
– Может, тебе стоит разведать обстановку? – Если
он останется один в своей комнате, тогда он совсем впадет в депрессию.
– Я отложу это на завтра. Собственно, особого выбора у
меня и нет. Терапия начинается в семь утра, и до пяти в свою комнату я не
вернусь. – Режим здесь строгий, но именно из-за него Билл и выбрал этот
центр, считая, что чем больше будет работать, тем быстрее достигнет
результатов. Но сейчас, еще не начав лечение, он уже стремился отсюда
уехать. – Я позвоню тебе утром, когда встану. – В Париже будет
полдень, это очень удачное время. А вот если он позвонит ей, когда освободится,
у нее часы покажут уже одиннадцать вечера, и трубку вполне может снять Гордон.
Тогда Изабель ждут крупные неприятности.
– Я тоже могу тебе иногда звонить, – предложила
Изабель, но Билл отказался, заявив, что лучше не рисковать.
– До завтра, милая, – завершил разговор он, у него
не было сил общаться даже с ней. Ему казалось, что он на другой планете. Вот
он, наконец, снова в Штатах, ну и что в этом хорошего? Он один, на необитаемом
острове, и здесь ему предстоит провести целый год. Эта мысль не приносила Биллу
радости.
– Я люблю тебя, дорогой, – прошептала Изабель.
Положив трубку, она еще долго без сна лежала в постели и думала о Билле. Сейчас
ей больше всего на свете хотелось его обнять, но на таком расстоянии оставалось
только мысленно желать ему всего хорошего.
