– Ну, ты же не можешь просто сидеть здесь без
дела! – с раздражением воскликнул Гордон.
– Ты считаешь, что я все время валяла дурака? –
Это переполнило чашу терпения. Изабель была по горло сыта ложью, которая
окружала ее столько лет. Она не хочет отравлять жизнь своей дочери, к тому же
абсолютно ясно, чего добивается Гордон.
– Я не имею ни малейшего понятия, чем ты
занималась, – резко сказал он, – кроме заботы об этом мальчике.
– «Этот мальчик» – твой сын, и он только что умер. Имей
хоть немного уважения – хотя бы к нему. Да и ко мне тоже. – Впервые она
осмелилась говорить с ним подобным тоном, и Гордону это явно не понравилось.
– Не учи меня, как надо себя вести, Изабель. Не
забывай, в прошлом году ты сама вела себя не лучшим образом, больше я такого не
потерплю.
– Да ну? – сверкнула глазами Изабель. Это уж было
чересчур. – И в чем же заключалось мое плохое поведение?
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Тогда я
закрыл глаза на вашу связь с Биллом Робинсоном, твое счастье, что я с тобой не
развелся. – Оружие было обнажено. Но теперь Изабель уже ничего не боялась.
Со смертью Тедди Гордон утратил над ней всякую власть – по крайней мере, на
время, а может быть, и навсегда.
– Нет, это твое счастье, что я закрывала глаза на твое
отношение ко мне последние двадцать лет и отношение к сыну – последние
пятнадцать! – Они уже сошлись в смертельной схватке. Изабель не ожидала,
что подобная беседа состоится так скоро после смерти Тедди, но была к ней
готова. Она вспомнила слова Билла, что надо поберечь патроны до момента, когда
Гордон нападет на нее, и вот он, наконец, напал. В день похорон Тедди! Впрочем,
подобная жестокость ее нисколько не удивляла.
Муж посмотрел на нее так, словно хотел ударить, но все же не
посмел.
– Будь осторожнее, Изабель, а то окажешься на улице с
протянутой рукой!
– Ты меня больше не запугаешь, Гордон. – Ей нечего
терять. Если он действительно выкинет ее на улицу, это будет только к
лучшему. – Я тебя нисколько не боюсь. – Он видел, что она говорит
серьезно.
– И куда же ты пойдешь, если я тебя выгоню из дома?
Изабель бросила на него спокойный взгляд.
– Может, вы с графиней де Линье будете так любезны, что
позволите мне пожить в апартаментах на улице Бак? Ведь, как я понимаю, если ты
выгонишь меня, то она будет здесь, с тобой? – Она произнесла это ровно и
вежливо, но Гордон весь затрясся и прямо-таки зарычал от злости.
– Ты сама не знаешь, о чем говоришь! – крикнул он.
Такого удара он не ожидал и на миг потерял душевное
равновесие.
– Может, я и не знаю, а вот пол-Парижа знает, причем
уже лет десять. В канун Нового года она сюда по ошибке позвонила. Думаю, она
была пьяна, но благодаря этому у меня наконец-то раскрылись глаза. Так что
оставь в покое Билла Робинсона. Он к делу не относится.
– Он все еще играет какую-то роль в твоей жизни? –
Гордон был потрясен не только ее осведомленностью, но и ее молчанием.
– Нет. – Гордон совершенно не вправе этим
интересоваться, но Изабель все же решила ему ответить. – А вот графиня в
твоей жизни играет роль, и немалую. Насколько я понимаю, в Италии ты был именно
с ней. Говорят, что она не хочет выходить за тебя замуж до тех пор, пока не
умрет ее муж. Как тебе это, должно быть, неприятно! А как ты собирался со мной
поступить потом, а, Гордон? Каким способом ты планировал от меня избавиться,
ведь недостаточно было сплавить меня в Гренобль, к Софи?
– Да ты спятила! Наверное, это смерть сына так на тебя
повлияла. Я не желаю слышать подобную чепуху. – Он как будто действительно
собрался уходить.
– Нет. – Она покачала головой. – Мое сердце
разбито, но как раз сейчас я в здравом рассудке. А вот все предыдущие годы я,
по-видимому, и в самом деле была не в своем уме, если не замечала того, что ты
творил. Ты ведь здесь даже не ночевал, а я об этом и не подозревала. Но теперь
с этим покончено.
– Вон из моего дома! – дрожа от ярости, прорычал
Гордон.
– Не беспокойся, я уйду, но только тогда, когда буду
готова. А пока можешь считать себя свободным. – Гордон стремительно
выбежал из ее спальни, и через несколько секунд Изабель услышала, как хлопнула
входная дверь. Это была невероятная сцена. Муж только что от нее ушел, а ее это
нисколько не беспокоит! Смерть Тедди ее окончательно освободила – кроме Софи, у
нее больше никого не осталось. Уйдя, Гордон избавил Изабель от лжи и унижений,
сопутствовавших ей так много лет.
– Что он тебе сказал, мама? – тихо спросила Софи.
Изабель и не заметила, как та вошла в комнату. У дочери был испуганный вид: ее
родители еще никогда так не ссорились.
– Не важно, – присев на кровати, произнесла
Изабель.
– Нет, важно! – запротестовала Софи. – Мама,
он ужасно к тебе относится. Он мой отец, и я его люблю, но он не должен так
тебя унижать. – Сегодня, после похорон Тедди, это уже перешло всякие
границы.
Изабель посмотрела на дочь, только сейчас начиная осознавать
случившееся.
– Он просто велел мне убираться вон, – все так же
сдержанно сообщила она.
– И ты собираешься уйти? – ужаснулась Софи.
– Да, собираюсь. Это же его дом. – Их совместная
жизнь закончилась в день похорон Тедди, что было по-своему справедливо.
– Куда же ты пойдешь? – На глазах дочери выступили
слезы.
– Ну, найму где-нибудь квартиру. Нужно было это сделать
еще давно, но он оплачивал лечение Тедди. – Софи кивнула, а Изабель
поняла, что ее жизнь подошла к концу. Она все потеряла: Тедди, Билла, дом,
мужа. Все, что она любила, чем дорожила, на что надеялась и во что верила,
всего этого она лишилась. Нужно начинать жизнь сначала. Изабель посмотрела на
Софи, та подошла к ней, и они молча обнялись.
Именно Тедди в конце концов освободил ее от Гордона. Именно
он взял ее за руку и увел прочь. Билл не смог этого сделать и первым ее
покинул. А у нее самой недоставало мужества. Именно Тедди, освободившись от
доставлявшей ему столько мучений земной оболочки, освободил и свою мать от ее
безрадостной жизни. Это был его прощальный подарок. Она стала, наконец,
свободна.
Глава 17
Несколько дней Гордон не возвращался на улицу Гренель. При
желании Изабель могла бы его найти, но зачем? Она уже все ему сказала, к тому
же он наверняка был с графиней де Линье.
Некоторое время она бесцельно бродила по дому, свыкаясь со
своим одиночеством. Часами сидела в комнате Тедди и плакала, иногда улыбаясь
сквозь слезы каким-то милым воспоминаниям. Окружающий мир был далек, как
никогда.
Однажды вечером она вдруг начала упаковывать вещи сына.
Вещей было немного: ведь Тедди недолго прожил на этом свете – книги,
головоломки, старые игрушки, белье, религиозные статьи, которыми снабжали его
сиделки. Но по-настоящему Тедди дорожил только фотографиями матери и сестры.
Здесь же лежала очень красивая свадебная фотография Изабель и Гордона. Этот
снимок отца был единственным, который хранил Тедди.
