С вещами Изабель провозилась всю ночь и закончила лишь к
утру. Комната теперь стала нежилой, только рядами стояли аккуратно упакованные
коробки. Затем она отправилась к себе и легла спать.
Гордон появился в конце дня – он желал знать ее дальнейшие
планы.
– Я пока еще не решила. Я упаковывала вещи Тедди.
– Какое тоскливое занятие – надо было поручить
сиделкам!
Изабель не хотела, чтобы это делали чужие руки, но Гордону
этого не понять – он не любил никого, кроме самого себя. Интересно, каковы их
отношения с Луизой? Наверняка их главный стимул – ее положение в обществе и
титул. Именно по этим причинам его когда-то привлекла и сама Изабель.
– В последний раз ты отвратительно себя вела, – с
нажимом заявил Гордон.
Но на Изабель это не произвело впечатления: подобные вещи
она уже слышала. Гордон недоумевал, как она посмела упомянуть про его связь с
Луизой. Собственно, его удивляло, что она вообще о чем-то догадалась. Когда он
спросил Луизу, действительно ли она под Новый год звонила ему домой, та
призналась, что, по-видимому, да. Так случайная ошибка в один момент обрушила
всю ту сложную конструкцию из лжи и полуправды, которую Гордон тщательно
возводил в течение десяти лет. Но Луизу он не посмел ни в чем упрекнуть.
– Отвратительная ситуация сложилась уже очень
давно, – сказала Изабель. – Я всегда полагала, что ты так холоден со
мной потому, что я не оправдала твоих ожиданий. Я считала, что сама виновата,
так как слишком занята Тедди. Но, в конце концов, выяснилось, что мы с Тедди
тут вовсе ни при чем – у тебя возникли интересы на стороне.
– Причина все равно в тебе, – упрямо проговорил
Гордон. – Если бы ты потрудилась быть мне хорошей женой, ничего бы не
произошло. – Он, как всегда, намеревался выйти сухим из воды и во всем
обвинить только ее.
– Я хотела быть тебе хорошей женой, Гордон. И сначала я
очень тебя любила. Именно ты возвел между нами стену, ты отверг меня и покинул
нашу спальню. И ко мне это не имело никакого отношения, что, я думаю, ты и сам
понимаешь.
– Так легко ты не оправдаешься. Я никогда не позволил
бы себе подобного, если бы ты с самого начала усвоила мои уроки.
Он снова пытался играть роль учителя, отчитывающего
нерадивую школьницу. Ее любовь для Гордона ничего не значила, как и ее желания.
Многие годы она покорно исполняла его команды, а он только покрикивал
«Быстрее!», «Выше!», оставаясь всегда недовольным ее рвением. А когда он взял
все, в чем нуждался – ее связи и положение в обществе, – Изабель стала ему
не нужна. То же самое он наверняка проделает и с Луизой. Как только мир узнает,
что он женат на богатой и преуспевающей женщине, к тому же графине, и как
только он извлечет из этого все возможные выгоды, он и от нее отвернется. Вряд
ли он способен проявлять к кому-нибудь нежные чувства, даже к своей любовнице.
Для этого он слишком эгоистичен.
– Похоже, после аварии ты повредилась в
рассудке, – холодно заметил Гордон, и Изабель вдруг сразу представила себе
ту картину, которую он собирается нарисовать: мол, она всегда была немного
странной, после комы вела себя не вполне адекватно, а после смерти сына ее
поведение вообще перестало поддаваться логике. Какой прекрасный предлог, чтобы
от нее избавиться! Она как будто увидела в темной пещере страшного монстра. В
прежние времена она бы испугалась, но теперь ей ничего не страшно. Она
свободна. – Надеюсь, ты не станешь задерживаться с отъездом, –
проговорил Гордон. Изабель больше не приносила ему никакой польз??, напротив,
создавала определенные проблемы. Более того, она пыталась обвинять его, и это
Гордону совсем не нравилось.
– Я перееду, когда найду себе квартиру, – устало
промолвила Изабель. – Если ты выгонишь меня сразу после смерти Тедди, о
тебе станут судачить.
– Я скажу, что ты от горя сошла с ума и убежала из
дому. Конечно, тут сыграла свою роль и черепно-мозговая травма. – Это была
неплохая задумка. Интересно, не поучаствовала ли тут Луиза?
– Ты рассчитываешь, что люди тебе поверят, а вот я в
этом сомневаюсь. Все, кто меня знает, скажут, что я отнюдь не сумасбродка,
отгородившаяся по своей воле от всего света, а женщина, которую ты много лет
обманывал и унижал. Людей нельзя дурачить вечно, даже меня. – И все равно
его предательство было для Изабель тяжелым ударом. Так вести себя сразу после
смерти Тедди! Ее бросил Билл, ее оставил Гордон, ее покинул Тедди, правда,
он-то не по своей воле… Удары сыпались на нее со всех сторон. Слушая Гордона,
который объяснял, как легко он расправится с ней, Изабель думала о том, что ее
предали те, кого она так сильно любила. Ее вера в справедливость разрушилась.
Больше она ничего не ждала от жизни и желала только покоя.
– Что ж, уезжай когда захочешь, только дай мне знать
заранее. Я сегодня звонил своему адвокату, он готовит проект соглашения по
разделу имущества. – Как он спешит! Может, здоровье графа де Линье
серьезно пошатнулось? А она, упрямая, не согласилась отправиться в Гренобль!
Тогда бы он пустил слух, что она в санатории, где лечится от депрессии, или
вообще сошла с ума. Если бы она вдруг исчезла, он мог бы объяснить это
практически как угодно. Кстати, теперь ей самой потребуется адвокат. И тут
Гордон добил ее окончательно: – Когда будешь собираться, не забудь, что можешь
взять только свое – то, что ты принесла в дом. Остальное принадлежит мне.
– Разумеется, – язвительно парировала она. Они уже
начали делить вещи! Изабель хотела забрать только свою одежду, вещи Тедди,
кое-что из картин и фамильных ценностей, принадлежавших ее родителям, и
кое-какие побрякушки, подаренные ей Гордоном. Да и драгоценности возьмет только
для того, чтобы передать их Софи. – Когда найду жилье, я дам тебе знать.
Следующие несколько недель она лихорадочно искала квартиру. Софи
уехала в университет, и Изабель стало немного легче: дочь слишком сильно
переживала происходящее. В конце сентября она нашла вполне подходящее жилье на
улице Варенн, недалеко от их дома, – с двумя спальнями, большой и светлой
гостиной, уютной столовой, немного старомодной кухней и террасой, выходящей на
Музей Родена. Квартира располагалась на третьем этаже старого дома. Там, где
когда-то была конюшня, теперь находился гараж на одну машину. Здание выглядело
неплохо, хотя и походило на многие дома, построенные в восемнадцатом веке.
Семейство, владевшее им в течение многих поколений, уже давно было не в
состоянии поддерживать дом в должном порядке. Крошечный лифт, больше похожий на
птичью клетку, высокие потолки, красивые, но обшарпанные полы – вся эта небогатая
обстановка, однако, вполне устраивала Изабель. Район был неплохой, да и хозяева
ей давно знакомы – Изабель не сомневалась, что здесь она будет чувствовать себя
комфортно. Подписав договор об аренде, она позвонила адвокату Гордона и
сообщила, что переедет через две недели. А потом известила дочь.
У Софи это известие вызвало смешанные чувства. С одной
стороны, она радовалась за мать, которая наконец обретет покой, с другой – не
представляла, как будет жить отдельно от нее. Приезжая в Париж, Софи останавливалась
на улице Гренель, но теперь, без мамы и Тедди, сама мысль об этом выглядела
дикой.
