— Так, значит, да? — прошептал я раздраженно.
Ну, сами виноваты.
Я наступил на парапет и собирался прыгнуть вниз, но тут мне в затылок прилетел удар. Так что вместо красивого прыжка, я завалился и рухнул вниз. Повезло ещё, что гравитацию успел ослабить.
— Спар! — испуганно вскрикнула Пушка.
Рухнул я прямо на землю, лицом вниз. Которым и приложился нормально так. Не очень сильно, но, когда падаешь с высоты трёх метров, это в любом случае неприятно.
Приподнявшись на руках, недобро посмотрел на рыжую. Та сглотнула и с извинением улыбнулась. При этом снова натягивая рогатку.
Остальные тоже не медлили. Бросились на меня со всех сторон, стоило упасть.
Сами виноваты.
Цепь, которая тонкая, соскользнула с моей руки и, до того как четверка успела добежать, двоим сплела ноги. Девятую я оплел первой, оценив её как сильного рукопашника. Пушка выстрелила, но на эмоциях я поймал снаряд голой рукой. Это всё же не настоящее оружие, а так, детская забава. До меня добежал первый парень и получил удар ногой в корпус, от чего сложился. Второй резко затормозил, выставил перед собой руки и, кажется, передумал нападать. А зря. Скоординируй они атаку чуть лучше, могли бы и достать меня. Задумка с этим выстрелом была жуть как хороша. Голову теперь острая боль разрывает.
Девятую я первым делом спеленал и, пока парень тупил, решая, что ему делать, довёл дело до конца, надежно её с третьим парнем упаковал. Пусть полежат.
— Бу! — я топнул ногой в сторону замешкавшегося, и, надо отдать ему должное, он не побежал, а атаковал меня.
В момент, когда я его руку блокировал и в корпус пробил, мне шайба в бок прилетела. Неприятно. Не так больно, как в затылок, но тоже мало хорошего.
— Серьезно? — повернулся я к Пушке, которая заряжала следующий снаряд.
— Ничего личного! — крикнула она мне.
Нет уж, это теперь личное.
До того как Пушка выстрелила, я метнул шайбу ей в ногу и оказался чуточку быстрее, чем она. Вскрикнув, девушка безбожно промазала, но помня, что её снаряды имеют свойство прилетать в голову, я рванул к ней и… И отобрал чертову рогатку, хлопнув ладонью по лбу.
— Ты убита.
Может, рыжая и хотела возразить, но Борода скомандовал, что раунд закончен.
— Что это было? — спросил я Пушку. — Удар в голову.
— Моя способность, — опустила она взгляд. — Я могу влиять на снаряды. Пули, стрелы, шайбы… На всё, чем выстрелила.
— Круто, — искренне сказал я. — Подходящая тебе способность.
Больше ничего не говоря, оттолкнулся от земли и полетел к своим. Рыжая хотела что-то сказать, но… Это либо будут очередные извинения, либо снова какая-то фигня. Ни того, ни другого мне не надо, поэтому лучше не задерживаться и не давать лишних поводов для пересудов.
Я ожидал, что Шупа как-то выскажется по поводу моего выступления, но парень готовился выйти следующим, поэтому это сделала Калия.
— Лихо тебя, — заметила она.
— Неожиданная способность, вот и всё.
— Плакать не будешь?
— Я, бывало, и покрепче получал, — ответил я равнодушно, плюхнувшись рядом.
— Но не от девушки-подруги, — с особой интонацией сказала Калия слово подруга.
— Слушай… — я наклонился так, чтобы шепнуть ей на ухо, и никто другой не услышал. Для чего и подходил, собственно. Давно искал повод прояснить ряд моментов, но всё никак удобного случая не подходил. — Чего ты меня цепляешь?
Калия скосила на меня взгляд, но тут же отвернулась, сделав вид, что мы незнакомы.
— Не, я серьезно. Ладно ты при первой встрече повела себя жестко и цинично. Я не в обиде. Но потом-то мы подружились, нормально общаться стали.
Это я, конечно, преувеличиваю. До нормального человеческого общения нам было, куда расти. Но, если сравнивать то, как было и как стало в конце учебного года, мы и правда подружились.
— По крайней мере, я так думал. Что мы друзья. И мне непонятно, что изменилось. От тебя каждый день враждебность чувствуется.
— Так, может, мы не друзья? — ответила она подчеркнуто холодно.
— Тогда мне жаль, что я ошибся, — ответил я с неподдельной грустью.
После чего встал и отошёл. Не хочет Калия нормально общаться, её выбор. Настаивать не буду.
* * *
Джиха вошла в их общую с Калией спальню после душа. Душ для девушек тоже отдельный был. Что Джиху полностью устраивало. И свободное пространство, и небольшие привилегии.
Калия сидела на подоконнике, поджав ноги. Может, она и иначе хотела бы сесть, но окно было узким. Глубоким, поэтому в нише можно было легко поместиться, но узким. Только поджав ноги и можно залезть.
— Мне показалось, — сказала Джиха, подходя к зеркалу и беря расчёску, — или ты сегодня окончательно оттолкнула Спартанца?
Зеркало и «женские» вещи Джиха получила, поговорив с целительницей. Мужчины, как того и стоило ожидать, о всяких важных мелочах не подумали. Пришлось самой разбираться.
— О чем ты? — отвернулась от окна Калия.
— Я видела, как он подошёл к тебе поговорить, а потом ушёл, будто принял для себя неприятное решение. А ты сидишь и вот уже час пялишься в окно, вся такая трагичная и задумчивая.
Калия замерла, но вовсе не от злости и раздражения, а от растерянности.
Детство у девушки во многих смыслах выдалось неприятное. Мать — известная убийца, которая брала заказы на ныряльщиков. Многие её ненавидели. Не гнушаясь пользоваться услугами. В пять лет Калию похитили, чтобы отомстить матери. Та явилась вместе с отцом до того, как случилось непоправимое.
Если не считать сильного испуга от похищения и ужаса от последовавшей кровавой расправы над похитителями, ничего такого не произошло. Отец тогда взял её на руки и не отпускал до самого дома. Калия до сих пор помнило то чувство тепла и защищенности.
Но это был лишь один случай из многих. Её мать была деспотична, холодна и жестока. Всего она родила двух дочерей. Калия была младшей. Старшая же пошла по стопам матери и сейчас уже успела сделать себе имя. После той истории в жизни Калии начались тренировки. Мать учила её двигаться, скрываться, маскироваться, быть всегда начеку. Завела привычку подходить со спины и больно щипать. В пять лет это были щипки. В семь — болезненные уколы спицей. С десяти — удары ножом. Не насмерть, конечно. Но кровь Калии пускали не раз. К тому времени она научилась всегда быть начеку.
С сестрой отношения были соответствующие. Постоянная конкуренция, издевательства со стороны старшей. Единственным, кто относился к Калии тепло, был отец. Тоже ныряльщик. С богатым кровавым прошлым. Сейчас, посмотрев на жизнь и став лучше понимать, как та устроена, Калия задавалась вопросом, как вообще отец согласился жить с матерью. Да, он тоже бывал жесток и резок. В прямом бою, пожалуй, посильнее матери, но… Он всегда относился к дочерям с любовью, покупал им платья, игрушки и сладости. Пытался сделать детство нормальным. Что мать регулярно рушила. Платья разрезались, игрушки отбирались и выкидывались. Не просто так, в качестве наказания, конечно же. Из-за чего родители часто ссорились.
