Колено моментально вышло из строя, что не помешало Пию блокировать удар меча. Девчонка навалилась на него, и мужчина, словно паж, стоя на колене, держал двумя руками меч-палку и не позволял рубануть себя.
—Сгорите!— проорал он.
За миг, до того как нас накрыло волной пламени, я успел нанести удар.
Грузило вошло ему под затылок. Голова дернулась вперед, но что произошло дальше, я не увидел. Меч взорвался, Пия захлестнула волна пламени, что прокатилась по земле и набросилась на нас. Я прямо с места, ослабляя гравитацию, прыгнул спиной назад, снова подставляя ноги.
Сила пламени была такова, что моментально опалила обувь. Хорошую, добротную, рассчитанную на активные действия.
Ступни обожгло болью, следом за ними икры — волна жара прокатилась по всему телу, и меня, словно пушинку, закрутило и потащило вперед. Я был невесом, поэтому пролетел по улице как мячик.
Это и спасло.
Приземлился я на спину. Мягонько, можно сказать. Но то, что это было приятно — тут нет, не сегодня.
Чувствуя адскую боль, резко сел и увидел пылающие ботинки. Оплавленные и стекающие по моим ногам.
Как я от них избавился — сам не уследил. Ругаясь, шипя от боли, избавившись от них, на всякий случай отполз подальше. Сам не знаю зачем. Просто улица передо мной полыхала, поднимались клубы дыма и огонь напугал меня до жути. Стоило всего лишь представить, что меня опять подожгут.
Больно или нет, разлеживаться было нельзя. Быстрый осмотр показал, что не всё так плохо. Да, ноги пострадали, но я даже подняться смог. Стараясь не думать о том, сколько грязи на земле и какую заразу я могу подхватить через открытую рану. Ступни обожгло, но скорее не пламенем, а подожжёнными ботинками. Как и ноги выше. Только там уже штаны отличились. С защитными накладками они неплохо справились, но… Волна пламени была слишком сильной.
Так что я теперь обладатель ног легкой прожарки… Ощупал лицо — оно не пострадало. По крайней мере, брови ощущались такими же. А вот волосам досталось. Подкоптились они, со стороны затылка.
Хотелось сказать, что такова жизнь, но… Черти дерите этого Пия!
Пока я осматривал себя, пламя опало. На улице для него мало нашлось из того, что могло загореться. Имея явно магическую природу, оно, видимо, обладало коротким сроком действия.
Мощная способность, признаю. Хорошо, что не у каждого рядового Пса подобное есть. Тогда бы я этот день точно не пережил.
Напоминая, что день ещё не кончился, среди опадающего пламени проявилась фигура поднимающегося мужчины.
Да ладно…
—Во имя Господа нашего! Да обрушилось пламя на ублюдков, помазанных демоном! Да испепелило оно зло, людскому роду угрожающее!
Пий выкрикивал слова хорошо поставленным, мощным голосом. Сложив ладони над собой, он снова призвал клинок.
Выглядело внушающе.
Как-то разом вспомнилось всё то, что нам про этот орден-секту рассказывали. Про её основателя Амадео, обладателя легендарной способности и крыльев. Вот уж кто умел и любил играть на публику. Это что, черта всех Псов?
Без лишних слов скажу, выглядел он что надо. А если со стороны посмотреть…
Двое нападали на одного и были отброшены пламенем. С правильными словами и расставленными акцентами я рискую заполучить себе дурную репутацию на улицах. Не сказать, что это мелочь. Могут и камнями забить. Особенно если беда какая случится. Надо же кого-то обвинить будет и пар спустить. Припомнят тут же.
—Умолкни, любитель молоденьких мальчиков!— раздался не менее звонкий голос, что перекрыл Пия.
Пламя окончательно угасло, ветер разогнал поднявшийся было дым, и я увидел совершенно целую девушку. От неё исходило золотистое свечение и выглядела она… Ну, не как святая, но и не как злодейка. Тоже очень внушительно.
—Не тебе, уроду, о зле рассуждать! Каждый на улицах знает, насколько ты прогнил, псина!
Меня после её выступления как-то сразу отпустило. Сам бы я так красиво не завернул. Если нас кто слышит, а я уверен, что греющие уши всегда найдутся, то обвинения девушки — довольно серьезная заявка для улиц. Да и чего уж. Одно дело, когда красивая девчонка говорит — а дочка Такена симпатична и эффектна, глупо отрицать,— а другое — когда староватый, в обгоревшей одежде, некрасивый мужик. Который ещё и мальчиков любит.
Если бы здесь была шкала симпатий, то, готов спорить, они устремились бы к дочке Мастера.
Напали на Пия мы с двух сторон. Он заревел бешеным зверем, пошёл на размен и чуть не разрубил девчонку. Я всё же рискнул и накинул ему цепь на ногу, успев дернуть. Если бы не это, осталась бы девушка без руки. От натиска Пия она и так отлетела, её клинок в землю вонзился, и когда мужчина упал, это позволило ей восстановить равновесие, вернуть оружие и нанесли добивающий удар.
Пий успел подняться на руках, когда меч полоснул ему по лицу.
На этом всё и закончилось. Огненный дрын ещё во время его падения исчез. Так что просто Пий осел и больше не встал. Я потом видел его лицо, когда труп убирали. Ровненький разрез, что разделил голову на две части.
—Дочка Такена, значит,— посмотрел я на девушку пристально, заодно проверяя, нет ли на ней ран.
—Никто не без греха,— пожала она плечами.— Надеюсь, ты не будешь об этом распространяться.— сказала она, пнув труп.
—Если об этом знают Псы, то скрываться уж точно смысла нет.
—Это как посмотреть…— вздохнула она и отнюдь не по-героически утерла пот со лба.
Подпалин на ней, кстати, не нашлось. Волосы целы и следов копоти нет. Сомневаюсь, что она сама лично спускалась в Колодец и добывала камни, больно молодо для этого выглядит. А раз так, то… Наследственность и камни от папочки — как объяснение, почему я стою босиком и морщусь от боли, а на ней, кроме пота, ни следа.
—Пожалуйста, скажи, что ты разобралась здесь с делами и уйдешь,— тяжко вздохнул я.
—С частью дел разобралась,— указала она на мертвого Пия.— Но собираюсь задержаться здесь на какое-то время. Впрочем, для нас будет лучше, если люди подумают, что я ушла. Так что бывай… Встретимся через пару часов на крыше.
Отвернувшись, она направилась прочь с улиц. Я же, кряхтя, поковылял в здание. Горячка боя отпускала и боль наваливалась с новой силой.
Глава 10. Разговор по душам, или Как Спартанец непонятки прояснял
Васька морщилась, отдирая присохшие куски оплавленной ткани с моих ног. Я тоже морщился, испытывая нешуточную боль.
—Терпи…— приговаривала Васька.
—Я и так терплю,— отвечал я сквозь зубы.
—Да я не тебе, а себе,— огрызалась она.— Фу-у-у…. Угораздило же тебя. Долго заживать будет, даже с моей помощью.
—Переживу. Как-нибудь,— ответил я с неуверенностью.
