Понятно. Жесткий матриархат со всеми прелестями. Кевин же продолжал размышлять:
— И вот потом изгнанные мыкаются, если не загибаются сразу к людям прибиваются. Единственное на что годны, в Сумеречные ночи таскают дрова, продают. Рыбачат. А в обычное время носильщиками часто подрабатывают, особенно в тех местах, где даже на лошадях не проедешь. Часто сами в рабство продаются за еду и магическую энергию.
— Их можно нанять? — в моем глобальном плане стал проступать запасной вариант.
— Можно и купить. Только зачем они?
— Мало ли, — задумчиво пожал плечами.
— Легко! Завтра или послезавтра покажу, где различный свободный люд работу ищет, — это хорошо, про местную биржу труда мне Добряк рассказывал, но он не упоминал, видимо, потому что для него слишком привычным было наличие самых разных существ в соискателях, а вот мне интересно стало посмотреть. И с теорией не знаком, каюсь, не успел пошарить в сундуках мага, где содержалось множество энциклопедий. Они и газеты — возможность узнать многое о большом мире.
Дальнейшее развитие событий мне не понравилось. Всадник на лирнийском иноходце, переговоривший с Волком, выдвинулся за нами вперед, останавливаясь перед телегой с головами огров. Скинул глубокий капюшон, открывая худое лицо. Парень лет двадцати пяти, которому сверху немало добавляла густая русая ухоженная борода. Волнистые густые волосы до плеч, какие явно мыли с утра, покрывала треуголка, как в сериале про Робин Гуда. Даже разноцветное перо торчало. Глаза голубые, почти светились в сумраке. А я сразу понял, драки, не избежать. Так, внимательно присмотревшись, становилось понятно — заросли на щеках скрывали уже знакомую мне татуировку поклонника Ситруса.
— Эй вы, смерды, кто их убил? — незнакомец обратился крайне невежливо к строителям, ткнув нагайкой в окровавленные трофеи.
— Глэрд Аристо глава дома Сумеречных Райсов! Это его добыча! — последовал не менее напыщенный ответ, произнесенный таким тоном, что становилось понятно, если попутчик продолжить дерзить, то и его голове найдется место в телеге.
А я отметил отсутствие перстня аристо на тонких худых пальцах, имелось лишь обычное кольцо-идентификатор гражданина Империи, а шесть других светились насыщенным фиолетовым в магическом зрении. Такое же марево разливалось от груди провокатора, скорее всего, от некого скрытого от глаз амулета, и размываясь окутывало всю худую фигуру, которую дополнительно защищала странная бригантина, изукрашенная золотыми драконами. И она светилась даже не малиновым, а бордовым в спектре, в каком дал мне возможность видеть Оринус, с кинжалом и мечом такая же история.
Тип, несмотря на тщедушный вид, заряжен был по самое не балуйся.
— Что это за смерд? И где он? — громко задал суицидник следующие вопросы, один из которых требовал сатисфакции.
В целом, это было не оскорбление, как и чернь, для всех остальных сословий, кроме благородного, лишь констатация факта, но я-то стоял абсолютно на другой ступени. И такое требовалось смывать только кровью.
Впрочем, пока по всем критериям, находясь в метрах двадцати от идиота, я не должен был слышать его речи.
— Вон он, — пусть лицо строителя и покраснело от возмущения, но тот не стал поправлять завравшегося урода, а просто показал пальцем в нашу сторону.
Мне не нужно было тянуться к своим артефактам, чтобы знать полностью по ним расклад. Сразу после беседы с Туриным итоги подвел. Сейчас прикинул, как действовать при любом развитии событий.
А еще промелькнула мгновенная мысль, схожая с озарением, пока не выполню поручение Кроноса, в населенной местности лучше не появляться, учитывая количество последователей бога разума или тех, кто так или иначе пользовался его силой. Но почему его послушник, двигавшийся с нами, пока не проявлял агрессии? Или… Учитывая наличие некого Закона, выступающего ограничителем для небожителей, то прямо повлиять на принятие решений одного и того же человека, имеющего какое-либо отношение к некому покровителю, или использовать непосредственно его для воздействия на находящихся вблизи разумных, можно было один раз и кратковременно. Вроде бы все логично, если я сейчас не занимался подгонкой фактов под возникшую походя теорию. Роб, сожравший колбасу, действовал так без всяких воздействий извне — он сам был дурачком по жизни. До этого на меня через него повлиял Ситрус, вызвав дичайшую вспышку гнева, с которой удалось справиться, прикладывая все душевные силы. На этом он исчерпал возможности?
И, если мои выкладки верны, тогда, действительно, Антин де Румель на данном этапе являлся отработанным материалом, он пробудил практически безумие у лэрга. Пример того же Тарина, после вспышки немотивированной агрессии, уже ночью, во время моего нападения повел себя очень разумно.
Мда…
А сейчас я ехал в поселение, где постоянно проживало около семидесяти тысяч разумных, а в летний сезон за счет различного рода пришлых количество не редко доходило до двухсот. И сколько из них в той или иной степени прибегали к помощи бога разума? Дела.
Мысли промелькнули в долю секунды.
— Кто из вас Глэрд? — ткнул незваный гость в нашу сторону нагайкой, остановившись впереди шагах в десяти, для чего ему пришлось обогнать нас, и встать на пути.
Не спешился и думал, что я буду задирать голову, дабы ловить каждое слово? Ну-ну. Нельзя. Затемненные очки и так действовали на многих, как красная тряпка на быка, во время разговора, так как собеседник не видел глаз. Я же напустил на себя совершенно скучающий вид. А народ вокруг начал оборачиваться, замедляться, явно обратил внимание и боковой дозор из латников верных Турину. Но ответить не успел, как тот продолжил монолог.
— А неважно… Ерхуново семя! Смред! За головы огров плачу по сотне золотом, за шкуры по тысяче, за потроха… А такие как вы, не брезгующие гобловскими портками, не могли их не забрать… За них даю по пятьсот. Деньги получишь… — начал заготовленную речь король переговоров.
Я, потянувшись мысленно к кинжалам, сделал вид, что шумно принюхался, повернулся к Кевину и спросил:
— Чувствуешь, каким-то дерьмом несет? Будто мрочье гнездо разворошили?
К чести десятника, тот сориентировался мгновенно, заработав в моим глазах сразу пару десятков баллов к репутации:
— Ты прав, господин, будто из выгребной ямы рядом с притоном Ямина напахнуло! А гадит туда такое отродье! Какое? Лучше помолчу, не буду оскорблять твой слух непристойностями.
— А ведь пока вот то чудо в перьях не приближалось, — небрежно кивнул вперед сторону округляющего и округляющего глаза отморозка, — Вроде и не воняло. Странно, не находишь?
— Разреши уточню, Глэрд?! — рявкнул тот, и даже от старательности выпучил глаза, всем видом демонстрируя бравого, лихого и придурковатого вояку. Дождавшись моего ленивого кивка, пряча торжествующую усмешку в бороде, проорал во всю глотку, — Пока вот он рот не открывал, точно не воняло!
Может быть, если бы не раздавшийся смех вокруг, когда даже под шлемами латники из дозора забухали, то неизвестный придурок и справился с собой, но здесь уже все — финиш, как говорил дед, «потухли пешки».
