В том же, что Северриан мертв — окончательно и бесповоротно — у меня уже не было никаких сомнений. Я ощущала это каждой клеточкой своего тела, каждым уголком своего сознания — та тонкая, незримая нить, которая связывала нас с ним все это время, внезапно словно оборвалась. Связь между мной, Хранительницей, и моим Альфой теперь перестала существовать, и вокруг меня, казалось, воцарилась бесконечная ледяная пустота…
— Уходите, — глухо проговорила я, обращаясь к тем, кто стоял рядом со мной, и шагнула ближе к телам.
Ответом мне стали полдюжины непонимающих и недоверчивых взглядов, однако никто не сдвинулся с места.
— Вы не слышали? — так же тихо повторила я, медленно расправляя крылья. — Уходите отсюда. Сейчас же. Все.
— Простите, уважаемая госпожа, но тела нужно… — начал было один из незнакомых мне оборотней.
Я резко хлопнула крыльями, раздраженно разворачиваясь к нему, и издала низкий угрожающий рык. Под моим яростным взглядом дарг как-то разом побледнел, отступил и, похоже, утратил всяческое желание спорить. Остальные же даже и начинать не стали.
— Знаете что, ребята? — неожиданно подала голос Лиаренна, как-то чересчур задумчиво изучая склон ближайшей скалы. — Давайте-ка вы, и впрямь, топайте отсюда подобру-поздорову… А то лично мне кажется, что лучше Мирраэль сейчас не сердить.
Впервые с момента нашего знакомства надменная эльфийка назвала меня по имени.
— Спасибо, — буркнула я, снова отворачиваясь.
Оборотни еще какое-то время колебались, но потом здравый смысл все-таки победил. Мрачно обмениваясь недоумевающими и недовольными взглядами, они неохотно, но все же принялись спускаться по тропе вниз. Последним уходил Хират. Напоследок он еще раз оглянулся, задержавшись на мне взглядом, словно хотел что-то сказать, но потом, видимо, передумал и молча последовал за остальными. Я снова обернулась и увидела, что белокурая эльфийка по-прежнему торчит рядом со мной.
— Тебя это тоже касалось, — мрачно буркнула я.
— Ну, уж нет, — невозмутимо отозвалась та. — Я пока еще не знаю, что именно ты задумала, но, сдается мне, что это вовсе не оплакивание умерших. И если у тебя, действительно, что-нибудь получится, я постараюсь помочь, чем смогу. Ну, а если нет… ну, кто-то же должен будет предать земле твое крылатое тело.
— Брысь, тебе говорят! — раздраженно рыкнула я.
Однако это эльфийское чудовище только ехидно усмехнулось мне в ответ.
— Пугать меня вздумала, полукровка? Да я тебя в два счета в нарвалий рог скручу, будь ты хоть трижды дракон…
— Девочки, не ссорьтесь, — гулко вздохнул позади меня Грейдеринг. Все это время он сидел так тихо, что я как-то даже успела позабыть о его существовании.
Я снова раздраженно фыркнула и отвернулась.
— Ладно, дело твое. Только, ради богов, не суйся под крыло… Мертвых героев тут и без тебя хватает.
— Что собираешься делать? — сделав вид, будто не услышала моих последних слов, спросила эльфийка.
— Тебя это не касается, — упрямо огрызнулась я. Но потом, поколебавшись, все-таки ответила.
— Буду возвращать свежесть розам.
В первое мгновение Лиаренна уставилась на меня со смесью изумления и недоверия, после чего перевела взгляд на тропу, где лежали погибшие.
— Ого… Неужели так не терпится стать четвертой?
— Может, и так. Тебе, между прочим, уже предлагали уйти, — тут же снова напомнила я.
— И пропустить такое зрелище? — она неожиданно усмехнулась, покачав белокурой головой. — Ну, уж нет, теперь-то я точно остаюсь. Но ты, все-таки, ненормальная… Хоть и смелая, надо признать.
Теперь эльфийка уже добровольно отошла от меня, как можно дальше. Что, впрочем, было и не удивительно. Я еще раз окинула взглядом бездыханные тела у своих ног, глубоко вздохнула и развела крылья в стороны, наклоняя вниз и очерчивая ими вокруг себя самой и троих мертвецов широкий неровный круг на земле. Там, где кончики крыльев касались камней, те начинали мягко светиться на солнце бледно-зеленым светом.
«Свежесть розы». Такое простое и незатейливое, на первый взгляд, заклинание, позволяющее вернуть увядшему цветку первоначальную красоту, ненадолго обратив вспять неумолимое течение времени. Детская забава, азы чародейства, которыми легко овладевали ученики магических школ еще в первый год своего обучения. И действительно, что в этом может быть сложного? Абсолютно ничего… если, конечно, ограничиваться только цветочными букетами или другими сравнительно малыми объектами, вроде сгнившего яблока или дыры в сапоге. Однако стоило только шагнуть хоть немного дальше — и сразу же становилось понятно, что эта кажущаяся простота, на самом деле, очень и очень обманчива, и что управлять временем, в действительности, совсем так не просто. Что структура временного потока гораздо сложнее и запутаннее, чем видится на первый взгляд, и отнюдь не ограничивается такими понятиями, как прошлое, настоящее и будущее — и что, кроме этого, есть еще и альтернативные временные потоки, и даже тихие «заводи», в которых время не движется вовсе. И что само время любит иногда довольно жестоко подшутить над теми, кто набирается наглости диктовать ему свои условия…
Почти каждому дипломированному магу на Терране была известна печальная и поучительная история о палесмианском чародее, которому Император однажды приказал восстановить потускневшую дворцовую фреску старинной работы. Этот молодой и самоуверенный колдун решил с помощью «Свежести…» вернуть произведению искусства первоначальную красоту и яркость красок — и, надо признать, ему это вполне удалось. Вот только сам чародей, при этом — за те несколько минут, что понадобились ему для сотворения заклинания — превратился в дряхлого и немощного старика. Видимо, что-то произошло в процессе сотворения заклинания с «нормальным» течением времени, и оно нечаянно затянуло заклинателя в один из своих встречных потоков. Бедняга умер от старости примерно через пару месяцев после описанного события, успев перед смертью сделать несколько весьма и весьма интересных пророчеств, которые впоследствии исполнились с точностью до мелочей… Это, конечно же, был не единственный казус в практике временнóй магии, однако обычно именно эту историю преподаватели рассказывали студентам, как наиболее наглядную — сразу же после того, как тем впервые самостоятельно удавалось вернуть к жизни засохший цветок или сгнивший персик. Во избежание, так сказать, ненужных всплесков энтузиазма.
И вот теперь я собиралась пойти гораздо дальше, чем какая-то там реставрация фрески — я собиралась заняться самым настоящим воскрешением мертвых… Некромантам такая наглость, наверное, даже и не снилась.
Время… Что ж, теперь всё решало именно оно.
Очерченный круг замкнулся, заключая меня и тех, кто был рядом со мной, в слабо светящуюся полупрозрачную сферу и отсекая нас от всего остального мира. Воздух внутри наполнился слабым, едва заметным, мерцанием. Я еще раз вздохнула, сосредотачиваясь, и распростерла крылья над тропой, начиная нараспев читать заклинание и на ходу изменяя формулу так, как подсказывало мне интуиция. Я не знала, что, в конечном итоге, получится — как и не знала, делал ли кто-нибудь нечто подобное до меня. Но однажды Рэнниэль сказала, будто я должна слушаться внутреннего голоса и доверять своему сердцу — и теперь я старалась услышать его, чтобы попытаться совершить невозможное.
