Я послушно замерла рядом с ним, не зная, чего, вообще, стоило ожидать от этой церемонии, и на что рассчитывать. Несколько минут еще ничего не происходило, а потом вдруг…
Целый шквал образов, мыслей и самых разнообразных ощущений неожиданно обрушился на меня со всех сторон, словно неудержимый речной поток, прорвавший плотину. Мне показалось, я сейчас захлебнусь в этой стремнине, потеряюсь и растворюсь в ней без следа, сливаясь с чужими, совершенно незнакомыми мне сознаниями, уже почти что переставая быть собой…
А потом этот поток внезапно схлынул, словно кто-то вдруг привычным усилием воли укротил эту дикую мощь, подчинил его, загоняя безудержную стремнину в привычное русло и оставляя на поверхности лишь самое важное и самое нужное. И тогда я почувствовала…
Я почувствовала, как в свободном полете расправляет над долиной свои крылья свежий ночной ветер, и как свободно и мощно пульсируют под ногами живительные соки земли. Я услышала, о чем так тихо и безмятежно поет свою бесконечную песню река, неся свои воды через долину, и ощутила, как тянется ввысь от земли самый тонкий и маленький колосок на пшеничном поле. Я стала ветром, землей, рекой и колосьями…
А еще я услышала вдруг, как бьется вокруг меня множество сердец — детских и взрослых, мужских и женских, исполненных жизненного опыта или трепещущих от переполняющих их юных упований — и ощутила присутствие множества самых разных сознаний, сияющих для меня в темноте ночи, словно множество маленьких, но удивительно ярких звезд. Но ярче всех, сильнее и прекраснее, сияла для меня только одна звезда — и я тут же мысленно потянулась к ней, стремясь окунуться в этот свет и сполна насладиться ее живительным теплом.
Сев.
Я осторожно коснулась его сознания своим — и внезапно мир вокруг меня словно приобрел множество новых красок и зазвенел множеством новых голосов. Каждый голос говорил о чем-то своем, самом важном именно для него, но в каждом из них непременно звучала надежда. Сев едва заметно улыбнулся мне — и я вдруг почувствовала невероятную нежность и тепло, окружающие, охватывающие меня со всех сторон, и заставляющие сердце то трепетать, то изумленно замирать от невысказанной и необъяснимой радости. А еще я внезапно получила ответы на многие свои не заданные вопросы. Разум оборотня был сейчас открыт передо мной, словно на ладони, а мой — точно так же открыт перед ним.
— Вот видишь? — тихо прошептал оборотень, по-прежнему улыбаясь и крепко сжимая мои ладони в своих. — Больше — никаких секретов.
* * *
Черный дракон вынырнул из облачной завесы в окружении Керр-Ан-Авитарра, Драконьих Гор, и, распустив крылья по ветру, мягко спланировал на широкое скалистое плато перед входом в пещеру. Здесь он немного замешкался, аккуратно складывая крылья, после чего мягко шагнул под древний каменный свод.
— Приветствую тебя, Раввентар-даан-Лорг, — почтительно произнес он, пристально вглядываясь в густой полумрак, царящий в глубинах пещеры.
— Приветствую, Грейдеринг-керр-Равван, — донесся из темноты низкий глубокий приглушенный голос.
В глубине пещеры что-то тихо зашуршало, и из тени на свет неслышно выступил еще один дракон. Этот ящер казался древним, как сама скала, в которой зияла его пещера. Когда-то острые как бритва, когти его уже затупились, черная чешуя казалась сизой от пыли, оставленной на ней течением песков времени, а крылья давно потускнели. И лишь глаза — зоркие и яркие, словно янтари в сиянии солнечного света — смотрели на мир с внимательным, пытливым интересом, выдавая живой и острый ум своего владельца.
— Какие новости ты принес нам на этот раз? — спросил Раввентар, обращаясь к застывшему перед ним в почтении черному дракону. — Ты видел ее?
— Да, Учитель, — Грейдеринг утвердительно склонил голову, плавно качнув, при этом, черными головными гребнями. — Я видел ее своими глазами. Это, действительно, Крылья… И она уже умеет ими пользоваться.
— Крылья, — задумчивым эхом повторил за ним старый дракон и оглянулся в темноту пещеры. — Значит, это правда… Душа Дракона возродилась.
Он гулко вздохнул, выпуская из ноздрей тонкие струйки дыма, и его янтарный взгляд медленно обратился к югу, туда, где за цепью зеснеженных горных вершин раскинулся до самого горизонта Великий Океан. Глядя на его застывший в глубоком раздумии профиль, Грейдеринг не сразу решился нарушить воцарившееся на плато молчание.
— Учитель, — он немного замешкался, подбирая слова. — Если Душа возродилась… Значит ли это, что время Пробуждения уже близко?
— Кто знает? — ровно отозвался Раввентар-даан-Лорг. — Кто знает…
Он отвел задумчивый взгляд от горных вершин и медленно повернулся, чтобы снова взглянуть вглубь пещеры — туда, где на иссеченной ветрами стене под широким каменным сводом вот уже тысячи лет мерцали в темноте алые руны древнего, как сам драконий род, пророчества.
