—Тебе, Вова, никто не мешает предложить собственную тему,— бросила на него испепеляющий взгляд супруга.— Но коньяк глушить, видимо, куда интереснее, чем беседовать.
—Ой, ладно тебе!— нисколько не обиделся на такой укол отец Марины.— Вот вы лучше расскажите мне, молодые, как вы хоть познакомились?
Мы свозлюбленной переглянулись, и где-то в глубине ее глаз я обнаружил яркий такой огонек беспокойства. Отчего-то не горела она особым желанием откровенничать со своей родней. Но ведь и молчать не выход, правильно? Если наши намерения друг к другу серьезны, конечно же. Я вот за мои был уверен. А засвои пусть девушка отвечает самостоятельно.
—Мариш, если хочешь, расскажи,— дал я понять, что не возражаю против правды.
—Кхм… да? Ну ладно. Пап, мам, в общем, такое дело… В нашу первую встречу Юра меня спас. Вот.
—От кого или от чего?— подозрительно сощурилась Вера Германовна.
—От смерти, мама,— тихо ответила Марина, опустив взгляд на шелковую скатерть.— От смерти…
—Милая моя, это тот случай… когда убили Свету?
—Угу…
—Ох, не стоило эту тему заводить…— печально покачал седой шевелюрой глава семейства, параллельно наполняя коньяком бокал до середины.
—Да ладно, папа,— выдавила из себя улыбку моя возлюбленная,— все уже хорошо. Я уже почти не переживаю. Можно сказать, что Юра помог мне отпустить прошлое.
—Все-таки классный ты парень, Юрий!— уважительно посмотрел на меня чуть подвыпивший Владимир Викторович.— Как бы вдальнейшем не сложились ваши отношения, а задочь хочу тебе спасибо сказать от всей души!
—Всегда пожалуйста,— не стал я изображать скромность и вответ на похвалу отсалютовал стаканом с соком.
—Ну, наверное, наш психоаналитик тоже тебе помог, Марин,— непонятно для чего вставила свои пять копеек мама.— Все-таки две с половиной тысячи долларов за курс…
А, нет. Теперь понятно. Снова завуалированный намек на мою нищету. Ну, в представлении этого обеспеченного семейства, конечно.
—Нет, не принижай, пожалуйста, заслуги Юры!— внезапно взбрыкнула моя спутница.— Ни один твой психолог не сделал для меня и сотой доли того, что сделал он!
—Родная, чего ты так завелась?— снова применила Вера Германова традиционный прием под названием «а что такого?»
—Ты знаешь причину, мама! С самого начала, как только мы пришли сюда, ты…
Дальше между дамами грянула небольшая перепалка на приглушенных, но все-таки чуть повышенных тонах. И поскольку Владимир Викторович на эту ссору не повел даже глазом, я сделал вывод, что между Мариной и еемамой такое происходит частенько. Ну или происходило, пока девушка росла в родительском доме.
Решив, что не стану вмешиваться в ихобмен любезностями, я вытащил из кармана телефон. Увидев на экране пиктограмму конверта, я разблокировал устройство и перешел к непрочитанным сообщениям. Так-так, что-то Умар написал. Наверное, появилась информация по новой цели…
«Юра, привет!» — прочитал я первую строчку.— «Есть новости. Сегодня звонил комбат и сказал, что меня включили в„Нисхождение“ и уже даже нашли мне будущего помощника. Скоро поеду с ним знакомиться. Волнуюсь, ппц…»
Звуки женской перебранки отступили на задний план. А напередний вышла одна единственная мысль, повторяющаяся как мантра: «Ну вот и все. Назад пути нет. Скоро мы сделаем это…»
Глава 20
Изюм в обществе Виктории и еесына ощущал себя почему-то даже более скованно, чем в присутствии самого Аида. Ведь сСекириным у него, как ни крути, были хоть какие-то совместно пережитые эпизоды и общие воспоминания. В загибающемся от наплыва умертвий Риме они испытывали на себе одни и теже тяготы. Да иразум старых боевых товарищей, погибших при исполнении долга, опять же, все еще жил где-то внутри головы Сергея. А вот с его семьей точки соприкосновения уМакса отсутствовали. Он неимел понятия о том, кто они такие, чем живут, чем дышат. Да иузнавать не хотел, раз уж нато пошло. Но все-таки неловкость во всем, хоть в общении, хоть в молчании, никуда не уходила. И теперь, пока Аид мотался со своими химерами где-то по южным оконечностям и границам страны, Виноградов не знал, куда себя деть и чем занять.
—Максим, может вы чаю хотите?— предложила Виктория, откладывая потрепанную книжицу, которую читала.
—Э-э… я нехотел бы вас обременять, поэтому не стоит из-за меня напрягаться,— скромно отмахнулся боец.
—А если я сама хочу посидеть на веранде и мне просто нужна компания, тогда согласитесь?
—Хм… ну тогда, наверное, можно…— с сомнением пробормотал Изюм, подивившись, как легко эта женщина отыскала слабое место в его отказе. Юристом она работала что ли?
—Вот и отлично, пойду еще и уДамира спрошу, если он уже со школы приехал.
Она легко вспорхнула с кресла и покинула комнату, аМакс, не дожидаясь ее возвращения, отправился на улицу. Там он расположился под уже знакомым зонтиком и прикрыл глаза, наслаждаясь сухим горячим ветерком, обдувающим лицо. Не прошло и десяти минут, как ноздри спецназовца пощекотал тонкий цитрусовый аромат, щедро замешанный с чем-то цветочным или ягодным.
—А вот и чай!— объявила хозяйка, сгружая поднос с чашками, заварником и сладкими закусками.
Она расставила посуду на столе, одинаково ловко орудуя и здоровой рукой, и той, на которой красовался бионический протез. Но невзирая на обманчивую легкость, Изюм опытным взглядом все равно заметил, что пострадавшей пятерней Виктория владеет куда менее уверенно.
—Скажите, каково это?— неожиданно для самого себя раскрыл рот спецназовец.
—Что именно?— не поняла хозяйка или только сделала вид.
—Жить с тем, кого мир считает дьяволом во плоти.
—И вытуда же…
Женщина испустила долгий и тягостный вздох, а потом отхлебнула горячего чаю. Макс уж было подумал, что она не станет отвечать на его вопрос, но после долгой паузы супруга Аида все-таки заговорила.
—Каждый день и каждый час я трачу на то, чтобы убедить Сережу, что он незло. И иной раз мне кажется, будто он комне начинает прислушиваться. Пусть он делает это неохотно, пусть сопротивляется, но все же. А потом ему на глаза попадается очередная газетная статья или новостной репортаж, посвященный годовщине событий вРиме, Неаполе или Москве. Ведущие и копирайтеры никогда не скупятся на омерзительные эпитеты в его адрес, и пытаются превзойти друг друга с каждым новым разом. АСергей… Сергей видит это и снова замыкается. Он никогда не признается, но онсебя не простит за то, что сделал. Ну икаково мне, Максим, по-вашему?
Изюм задумчиво побарабанил костяшками пальцев по блюдцу. Видимо, сидящая пред ним женщина действительно любила Аида искренне, самозабвенно и слепо. Даже миллионный шлейф из смертей, тянущийся за этим человеком, не мог отпугнуть ее.
—Я так понимаю, вам крайне херово,— предположил беглый инквизитор.
