—Примерное местоположение?
—С точностью до метра не смогу установить,— признался я,— но вроде бы где-то на южной окраине.
—Это все?
—Пока да. Мне нужно спуститься вниз для большей ясности.
—Забудь,— тут же отрезал голос в наушнике.— Генерал-майор приказал держать тебя подальше от активных действий. Сначала вЕрошов войдут регулярные войска и саратовская инквизиция…
—И куда они двинутся?!— вспылил я, перебивая офицера.— Вслепую?! Кончай там в штаны ссаться, а тоя буду действовать самостоятельно!
—Ты… вы… Факел, я доложу о вашем поведении московскому начальству!
—Слышишь, Парус, да мне срать,— продолжил я давить на собеседника.— Я могу прямо сейчас шагнуть вниз и отправиться на поиски инфестата в одиночку. И хрен вы что со мной сделаете. Я пулеметную очередь в грудину принял, но неуспокоился, пока дело до конца не довел. Меня высота в тридцать-сорок метров уж точно не остановит.
—Отставить, Факел! Не вздумай!— отрывисто, будто собаке, приказал куратор. Разве что «Фу!» при этом не добавил.— У тебя другая задача!
—Свою задачу и цель я вижу получше твоего,— грубо оборвал я его.— Поэтому выбирай, командир. Либо я иду туда один, либо ты даешь приказ экипажу снижаться, а саратовским бойцам десантироваться вместе со мной. Решай.
Я уже чуть согнул колени, изготавливаясь к прыжку. Поскольку был уверен — офицер меня пошлет далеко и надолго. Мне даже в теории не казалось возможным, что куратор прогнется перед заносчивым столичным наглецом. Однако Крюков, похоже, весьма красноречиво описал, какая участь постигнет каждого из ответственных фээсбээновцев, если я пострадаю…
—Птаха-семь, прием,— ожила общая волна после продолжительной паузы,— высаживай всех там, где укажет Факел.
—Готовы зажечь?— повернулся я ксаратовским инквизиторам, немного обалдевшим от резкой перемены боевой задачи. Вот они летели в подкрепление военным, которые не могли пробиться сквозь стайку упырей, а теперь раз! Высадка посреди враждебного окружения. Но ничего не поделать, парни! Доля у нас такая, быть орудиями в руках Создателя…
Капитан вертолета исполнил мои указания в точности. Он опустил машину на высоту метров четырех и завис над пустырем, который отлично просматривался и простреливался. Так любую тварь, решившую сунуться к зависшему борту, поджарят раньше, чем она до него добежит. Я, подавая пример остальным ликвидаторам, лихо сиганул вниз первым. Мягкая земля спружинила, принимая на себя вес моей неподъемной туши закованной вИК-Б, и погасила инерцию прыжка. Даже перекатываться не пришлось.
Приклад «Косы» в плечо. Тепловизор на полный контраст. Я крутил стволом и готовился встретить любого врага очередью циркониевых снарядов. Но вокруге царила мертвенная тишина и могильное спокойствие, оживить которые не мог даже рокот двигателей вертолета.
Двенадцать бойцов быстро выгрузились и заняли круговую оборону на пятачке пустыря. Я махнул пилоту, показывая, что он может лететь, и провел оперативную ревизию имеющихся в моем распоряжении сил. Да, я настолько обнаглел, что стал воспринимать саратовских инквизиторов своими подчиненными. Но ниони сами, ни куратор, непрерывно висящий с группой на прямой связи, не спешили меня ставить на место.
Итак, что у нас? Четыре ликвидатора вИК-Б нового образца с бронеэлементами из инновационной дилатантной пены. Если считать вместе со мной, то нас таких будет пятеро. К сожалению, процесс обновления экипировки у нашего брата шел неравномерно. ВМоскве-то служащие уже несколько месяцев как получили более продвинутое облачение. А остальные инквизиторы в отряде довольствовались костюмами прошлой серии с металлопластиковой обшивкой. В случае чего, придется их держать в арьергарде, подальше от активных действий.
Зато с боезапасом проблем не было. Подсумки просто по швам расходились от напиханных в них шашек и снаряженных циркониевыми патронами «бубнов» для винтовок. При должной сноровке и капельке везения, мы можем с помощью своего БК спалить дотла половину Ершова. Но янадеюсь, что такой необходимости у нас не возникнет.
Ну идополнительным бонусом для меня стала пара ликвидаторов, которые прекрасно ориентировались в этом городке.
—Седой, что в той стороне находится?— спросил я уодного из них, указывая туда, откуда исходил угрожающий флер чужого дара.
—Госпиталь там,— глухо отозвался инквизитор.
—Хреновый знак,— неодобрительно цыкнул я, невольно вспоминая лабораторию семёновского инфестата. Хоть сам я никогда еще не занимался некроформацией, но уменя почему-то возникло стойкое впечатление, что на операционных столах и кушетках создавать упырей куда сподручнее…
Глава 22
Каждая новая ступень, оставшаяся за спиной, заставляла сердце Умара сначала замирать, а потом биться чаще, словно нагоняя количество пропущенных ударов. Запах медикаментов, намертво впитавшийся в стены военного госпиталя, ничуть не способствовал обретению самообладания. Скорее наоборот, он нервировал Салманова еще сильнее, вызывая чувство тревоги и волнения. Но куда больше беспокойства и дисбаланса в душевное состояние молодого ликвидатора вносили витающие в коридорах миазмы. Доводящая до исступления боль, чужое отчаяние, спонтанные эмоциональные выбросы десятков задурманенных мощными анальгетиками сознаний. Вся эта какофония будоражила чувствительный дар парня и вынуждала прилагать дополнительные усилия для его контроля.
Шагая сквозь лабиринты тамбуров и лестниц кажущихся подчеркнуто серыми и холодными, Умар никак не мог перестать думать о человеке, которого ему придется обратить в нежить. Да, он сам рвался участвовать в проекте «Нисхождение». Он одним из первых подал заявку на розыск кандидата с подходящим психологическим портретом. Но, шайтан бы его задрал, он никак не мог предполагать, что этот момент наступит так скоро! Сейчас борец с инфестатами мечтал лишь об одном. О том, чтоб командир был с ним рядом и поддержал его в столь трудный час.
Инквизитор не хотел признаваться и самому себе, но онс некоторых пор заметил, что Факел ему стал даже ближе родного отца. Юрий и раньше вызывал у напарника лишь неподдельное уважение или скорее восхищение. Вспомнить хотя бы первый день их встречи! Как бесстрашно инквизитор бросился на вооруженных огнестрелом кукол. В глазах Салманова это выглядело высшей степенью отважности и героизма. Вероятно, такое первое впечатление и заложило основной фундамент восприятия личности Юрия.
Но время шло, дни службы складывались в недели, а недели в месяцы. Не успел парень глазом моргнуть, как стукнул целый год с момента их знакомства сФакелом. Умар за этот срок научился под руководством старшего товарища многим премудростям нелегкого инквизиторского ремесла. Он тренировался, менялся, становился лучше и опытнее. А вместе с ним трансформировалось и его отношение к командиру. Апогей же настал после того, как майор обманул собственную смерть и вернулся из могилы. Именно тогда ликвидатор обнаружил, что во взгляде Юрия появилось нечто необъяснимое и таинственное. Что-то такое, что заставляло Салманова жадно ловить каждое слово, пророненное наставником, и возводить в ранг непреложной истины. Вокруг Факела медленно разгорался слепящий ореол из смеси загадочности и благоговения, который не позволял усомниться в абсолютной правоте его убеждений. И это не было игрой разума, ведь остальные бойцы, примкнувшие к ихнеформальному братству, замечали то жесамое. Умар слышал, как они тихо обсуждают Юрия, ощущал переливы их эмоций, когда он появлялся в поле их зрения.
