—Константин Константинович, что происходит?!— с ходу затребовал объяснений глава государства.— Что за непонятные слухи ползут по столице про ваши подразделения?!
—Разбираемся, товарищ главнокомандующий!— браво отчитался фээсбээновец.— Командир батальона боевой инквизиции уже отправился к месту событий. О процессе переговоров с личным составом будет докладывать мне персонально!
—Генерал, я требую, чтобы вы мне рассказали всю предысторию этого демарша! Как так вышло, что лояльные ликвидаторы в одно мгновение превратились в бунтовщиков? Это ведь правда, что они отказались приступать к исполнению обязанностей?
—Так точно! Пока я вам могу назвать только предварительную информацию и собственные догадки, но…
—Короче, Константин! Сжато, быстро и лаконично! Я жду!
Офицер выпустил набранный в грудь воздух, а потом полушепотом ответил:
—Жарский…
—Что Жарский?— не понял собеседник.
—Этот инквизитор находится в самом центре мятежа. Он его идейный вдохновитель, если не сказать лидер. После известных нам с вами событий и награждения звездой героя, Факел стал для сослуживцев кем-то вроде кумира и иконы. По крайней мере, такую версию мне озвучил Гиштап…
—И что? Мне все еще решительно неясно, с чего вдруг…
—Я приказал задержать Жарского,— перебил президента Крюков.— У меня появились основания полагать, что он причастен к серии тяжких преступлений, совершенных в последние месяцы…
Генерал принялся поспешно выкладывать свои подозрения и наблюдения, словно козыри в решающей карточной партии. А когда закончил, то затаил дыхание, пережидая гнетущую тишину на другом конце провода.
—У меня нет слов,— произнес наконец глава государства спустя длительное время.— Это катастрофа, Константин Константинович. А как же наши планы на майора Жарского?
—Мне нечего ответить,— украдкой перевел дух фээсбээновец, осознав, что головомойка откладывается.— Сначала нужно дождаться вестей отГиштапа…
—Понятно!— в телефонной трубке что-то хлопнуло, будто президент стукнул кулаком по столу.— Организуйте мне встречу сФакелом. Я хочу с ним говорить лично! Лицом к лицу!
—Что?!— опешил Крюков.— Но онже инфестат! Это слишком опасно! Мы неимеем понятия, что у мятежников на уме!
—Я неспрашивал вашего мнения, генерал-майор,— ледяным тоном приструнил служащего собеседник.— Мы свами долго откладывали этот шаг и смотрите, к чему пришли! Недопонимание между государством и нашим самым боеспособным подразделением по борьбе с неживой угрозой чревато настоящим расколом! И это в такой тяжелый период, когда давление со стороны радикальных инфестатов возрастает!
—Но…
—Я все сказал! Работайте, Константин Константинович. В кратчайшие сроки я назначу руководителя оперативного штаба по решению возникшей проблемы. С вами свяжутся.
—Есть, товарищ главнокомандующий…
* * *
Присланный Крюковым офицер пребывал в полном и беспросветном шоке. Или вернее сказать: охреневании. Он пугливо жался и сутулился, пока мои братья выдворяли его и конвоиров с территории опорного пункта. Теперь в мою сторону никто из них не рисковал даже смотреть, не говоря уже о чем-либо большем.
Однако не меньшая степень ошеломления красовалась и налице дежурного по батальону. Мужчина явно чувствовал себя не всвоей тарелке. Его разрывали на две части инстинкт самосохранения и служебный долг. И если первый требовал от него немедленно свалить от целой толпы вооруженных ликвидаторов, то второй предписывали проявить самоотверженность и пресечь беспорядки. Да вот только как? Проще остановить танк голой задницей, нежели сотню боевых инквизиторов в полном облачении…
—Что будем делать, Факел?— возникли рядом со мной Кабриолет иСынок.— Ты что-нибудь продумал на этот счет?
Мы спарнями ни очем не сговаривались и никогда не обсуждали подобную ситуацию. Реакция членов нашего тайного братства была спонтанной, но наудивление дружной. Да еще и так удачно совпало, что львиная доля заступающих на дежурство ликвидаторов оказались нашими людьми…
—Вполне возможно, что сейчас к нам пришлют нечто посерьезней, чем троица хлыщей вЗК,— не стал я фонтанировать излишним оптимизмом.— Поэтому, есть вероятность боестолкновений. Смотря насколько сильно Крюков хочет меня приспустить…
—Мы тебя все равно не сдадим!— пылко воскликнул Умар и чуть подался вперед от избытка адреналина.
—Ценю, брат,— моя рука легла ему на плечо и дохруста пластин сдавила бронированный наплечник.— Но наша цель иная. Бойня никому не принесет пользы. Нужно позаботиться о том, чтобы нас услышали.
—Так и что ты предлагаешь?— как всегда прагматично повел себя Кабриолет, желая докопаться до сути моего плана.
—Делай то же, что и раньше,— перевел я нанего крестообразный визор шлема.— Поговори с остальными бойцами. Пусть у них появится хотя бы отдаленное представление о происходящем. Не стесняйся давить своим авторитетом. Подготовь их кбеседе со мной, а дальше я постараюсь найти для них нужные слова.
Ликвидатор молча кивнул и без лишних уточнений отправился исполнять мою просьбу.
—Теперь ты, Сынок,— развернулся я кСалманову.— Отыщи Шурина иПаука. Пусть мягко займут КПП и организуют охрану периметра на«опорнике». Просто на всякий случай. Как с этим закончите, вызванивайте всех свободных братьев, пусть несутся к нам и вооружаются. Чем больше нас будет, тем весомей прозвучат наши доводы.
—Есть, командир!— парень козырнул по-армейски, а потом умчался, вышибая мелкую крошку из бетонного плаца бронированными подошвами.
—Ну амне пока остается только ждать…— буркнул я себе под нос, наблюдая, как вокруг высоченной даже для инквизитора фигуры Кабриолета собираются сослуживцы.
Короткий обмен репликами, несколько порывистых жестов в моем направлении, и вот уже все ликвидаторы построены в три шеренги. Слегка сияющие желтоватым свечением визоры выжидательно смотрят на меня и ждут объяснений.
А быстро Кабриолет управился! Вот что значит громкое имя и репутация!
Позвав жестом пару ближайших бойцов из числа посвященных, я двинулся навстречу коллегам. От того, что я имсейчас скажу, зависит станем мы сними врагами или союзниками. Обратят ли они против нас свое оружие, когда прибудет начальство с силовой поддержкой, или встанут на нашу сторону. Так что придется явить чудеса красноречия, которым я неособо-то славился…
Остановившись на расстоянии полудюжины шагов от строя ликвидаторов, я медленно обвел взглядом всех. Затем неспешно отстегнул крепления шлема и бережно опустил его под ноги. Закинув ладони на плечи стоящим подле меня товарищам, я легко подпрыгнул, и повис на них, будто на брусьях. Моя физическая форма позволяла провернуть этот трюк даже с отключенным нейроинтерфейсом. Тяжело, конечно, но зато меня на такой импровизированной трибуне могли теперь видеть все собравшиеся.
