— В курсе. На его месте я бы уехала из города на время, потому что если он в городе, я его найду и…
— Он уехал на гастроли.
— А, да, забыла, что собирался. Подготовился, змееныш.
— Саша, ты ведь сейчас дома?
— Да.
— Одна?
— Да…
— Я поднимаюсь к тебе.
Что? Зачем? Резкий звонок в дверь заставил вздрогнуть. Открываю, а за дверью Ярослав собственной персоной. Не спрашивая, он шагнул внутрь моей квартиры, закрыл дверь и обнял меня так крепко, что косточки, кажется, затрещали.
— Сашенька, не переживай. Думаю, все можно поправить. Хочешь, я позвоню твоему молодому человеку и все объясню? Что ты не виновата, что это я, не спрашивая, тебя целовал? — Левин говорит утешающим тоном, одной рукой держит, а другой уже начал успокаивающе гладить по спине. А, нет, теперь пониже.
— Боюсь, ему уже ничего не получится объяснить, он сделал свои выводы, — отвечаю мрачно.
Судорожно вздохнула. Не из-за нахлынувших чувств, это Ярослав опять меня так сильно к себе прижал, что воздуха резко стало не хватать.
— Ты плачешь? Пожалуйста, только не плачь.
Да я, вообще-то, и не собиралась. А Ярослав продолжает активно утешать. Гладит и лапает уже везде, где только можно и нельзя. Приятное такое нестандартное утешение.
— Ой.
Видимо, для усиления процесса утешения Левин подхватил меня, но только чтобы тут же уложить на мохнатый ковер. Сам продюсер оказался сверху и прижимает так сильно. От поцелуя в ямочку над ключицей у меня все внизу живота будто сжалось.
— Ярослав, — произношу как можно строже. Не действует. Чужие руки забираются под мое домашнее платье. — Слава! — простительно и на выдохе. Невольно выгибаюсь от нахлынувших ощущений.
Кладу руки на мужские плечи, чтобы отодвинуть от себя Левина. Получается у меня как-то плохо и неубедительно, что ли.
Ярослав со своих плеч мои руки снимает и отводит их мне за голову. Удерживая за запястья, продолжает целовать, но уже шею. И теперь двигает бедрами так мягко, ритмично. Вверх и вниз. Это и пугает, и в то же время прямо завораживает, вызывая еще более сильное томление внизу живота.
— Слава! В конце концов! Что это такое?!
Левин отрывается от меня, поднимает голову, хитро прищурившись и обезаруживающе улыбнувшись, отвечает:
— Утешение.
— Странное оно какое-то.
— Как умею. В качестве альтернативы — могу пригласить на кофе.
— Лучше на кофе.
— Отлично.
С невинным лицом продюсер встает и помогает подняться мне. Помощь действительно нужна. У меня ноги ватные после таких утешений. Левин, сев по-хозяйски на мою кровать и даже вежливо отвернувшись, терпеливо ждет, пока я переоденусь из домашнего халата в уличную одежду.
— Сочувствую, Саша. Потерять, да и просто поссориться со своей любовью — это так тяжело и печально, — говорит между делом Ярослав, но в его голосе не слышно ни капли сожаления, наоборот. Проскальзывают победно-веселые нотки.
— Угу.
— О, Саша, а ты все еще пишешь песни?
Повернулась к Ярославу. Он, оказывается, стянул с моего стола лежащий на нем блокнот и сейчас листает его.
— Периодически под настроение что-нибудь пишу.
— Почему мне не показываешь?
— Коплю. Потом еще дорабатываю.
— Не надо. Все сразу показывай.
Продолжаю одеваться. Накраситься или нет? С одной стороны, у меня ведь печальное событие, наверняка Ярослав опять утешать начать может, всю косметику размажет… Не буду краситься. Ну только глаза чуть.
— Саша. А вот эта песня. Ты ее сегодня написала? — вдруг мрачно спрашивает Левин.
— Какая песня?
Ярослав раскрывает тетрадь ко мне. О, да, эта та самая, которую я писала на волне обиды из-за Лары и Ярослава.
— А что?
— Здесь столько боли в строчках. Ты действительно так сильно любишь этого мужчину? Хочешь, я поеду к нему и все объясню? Что на видео это я тебя насильно целовал.
— Нет. Не надо. Он ведь не слепой. На том видео совершенно незаметно, чтобы я хоть как-то сопротивлялась поцелую. Скорее наоборот. Ник не сначала снимал. А песню я написала не сегодня.
— А когда?
Вот все ему расскажи.
— Давно… — туманно отвечаю я.
— Но ведь писать ты начала относительно недавно и только с моей подачи. Песня посвящена кому-то конкретно? — требовательно спрашивает Ярослав. Вот пристал.
Неопределенно пожимаю плечами.
— Это всего лишь песня.
— Угу.
Ярослав захлопывает тетрадь.
— Ничего не заинтересовало? Не будешь брать какие-нибудь тексты в работу?
— Если будет что-то готовое, можно рассмотреть. А эту песню нет. Не соответствует твоему позитивному образу. Здесь скорее подойдет Денжер для исполнения. А то и вовсе рок-музыкант, но песня на исполнителя-женщину.
— Понятно.
Все, собралась, выходим. Внизу ждёт автомобиль с Ромой внутри. Водитель радостно и тепло меня поприветствовал. Поехали. Как-то не подумала обсудить место, в которое отправимся пить кофе, и, наверное, зря. Вообще, так погрузилась в свои мысли, чувства, переживания, что осознала, что мы куда-то приехали, только когда машина затормозила.
— Хм. Это же ваш дом, — скептично произнесла я.
— На мой взгляд, отличное место, чтобы выпить кофе, — бодро отозвался продюсер, вышел из машины и лично открыл мне дверь.
Выхожу и я.
— Я правильно понимаю, что кофе планируется на завтрак?
— Как пожелаешь. Хоть на завтрак, обед, ужин… полдник.
Звучит многообещающе. Особенно полдник.
Глава 97
Ярослав привел меня в гостиную, обеспечил пледом, чашечкой кофе в комплекте то ли с поздним обедом, то ли ранним ужином, ну и своим обществом. Теперь Левин сидит такой довольный, рассматривает меня, словно трофей, добычу, наконец попавшую в его сети. Ну-ну. Разговариваем на нейтральные темы, не касаясь острых. Слава сама учтивость и галантность, тем не менее, настраиваюсь на то, что скоро будут утешения. Но вот уже я сыта, и кофе подошел к концу. И что?
— Саша, хочешь остаться сегодня у меня? Без подтекстов. Посмотрим кино, к примеру.
Всерьез задумалась. Оно, конечно, и хочется, и колется, и мама не велит. Вроде бы должны были расставить все точки над i еще в Тунисе, но как-то не до конца вышло. В конце концов, может быть пора уже и попробовать? Отношения. В конце концов, все равно же влюбилась, и чувства со временем не уходят, а только крепнут. Хуже уже не будет. А может, Ярослав только целуется хорошо, а все остальное не очень. А так узнаю и не буду больше переживать о потерянном.
