Молчу. Жду, когда мою безучастность заметят, но мужчина не хочет этого замечать, в глазах его теплота и радость. Геррарди проводит рукой по моим волосам, гладит щеку, и, придерживая за затылок, чтобы не смогла отклониться наклоняется и целует, легко, нежно, и в то же время быстро и нетерпеливо. Целует губы, мои мокрые от слез щеки, глаза, лоб, виски. У меня нет сил все это прекратить, мне это нравится, я получаю от этого удовольствие. Я знаю, что ничего не могу противопоставить Александру, когда нахожусь в его объятиях, и он это знает, без зазрения этим пользуясь. Не просто так я не хотела встречаться с шефом лицом к лицу. Не отвечаю, но и не отворачиваюсь. Так тепло, уютно, хорошо. Я словно сидела на диете, а теперь появился мой персональный человек-торт.
—Пирожок, давай поговорим,— оторвавшись от меня, с хрипотцой в голосе произнес Александр. Мужчина тяжело дышит, зрачки расширены, руки Алекса сейчас с нажимом, нетерпеливо гладят то мои коленки, то бедра. Меньше всего похоже, что босс настроен на разговоры.
—Угу, давай.— Руки мне освободили, потому я не сдерживаясь, стукнула Александра кулаком в район селезенки. Мужчина охнул.— Ты ведь в курсе, что сделал меня пирожком с начинкой?
Александр до противного широко, довольно и вместе с тем светло улыбнулся.
О, дака. Ронемалаканне успел пронесвятмаиалтмаь.
Следующий мой удар в направлении печени мужчина успел пресечь.
—Зачем ты это сделал?
—А что я сделал, Лесь? Если ты о предохранении, то я предохранялся.
—Ага, тогда как по твоему это случилось?
—Интимная близость это в любом случае риск. Да, на выходных, что мы провели вместе, я, дорвавшись, возможно был несколько небрежен, плохо себя контролировал, и потому допускал подобную вероятность, но она действительно, как я тогда посчитал, была ничтожна мала. Как видишь, я ошибся.
Геррарди нежно погладил мне живот, за что мне снова захотелось ударить мужчину.
—Ты мне ничего не сказал об этой вероятности.
Алекс только пожал плечами. У-у-у!
—Конь педальный,— отвернулась. С грустью и тоской смотрю в поле.
—Кто-кто?— хохотнул Александр.— Лесь не надо обзываться.
—А что еще остается делать?
—Общаться. О чем сначала ты хочешь поговорить? О прошлом или будущем?
—А почему не о настоящем.
—С настоящим все просто. Я тебя держу в руках и никуда не собираюсь отпускать. Ты злишься. Вся ясно и понятно.
—Ну, давай о прошлом.
—Прошлое в прошлом. Было и не было. Сейчас все иначе.
—Следуя твоей логике — будущее в будущем, оно еще не наступило, и нечего о нем говорить.
—В идеале — да. Но все же уточню некоторые моменты. С Кэтти я допускал откровенные разговоры о тебе, поскольку действительно относился ко всему несколько несерьезно, и не думал, что могу тебя потерять. Это моя ошибка и я не собираюсь ее повторять. Болтовню с Кэтти я не воспринимаю как что-то ужасное, такой стиль общения у нее, раньше меня забавлял. Я не учу никого жизни и не пытаюсь исправлять, меня ее слова попросту не напрягали, поскольку я им никогда не предавал вообще никакого значения. По поводу моего разделения на Анри и Александра… я сам до сих пор не понимаю, что на меня нашло. Да, это было ужасно глупо, но я ревновал тебя сам к себе и соревновался, получается, с самим собой. Надеюсь, ты меня когда-нибудь за это простишь. Хотя ты вроде говорила, что уже простила? Доверие. С доверием все плохо, но у нас впереди много времени, думаю, когда-нибудь я его вновь завоюю.
Смотрю на мужчину скептически.
—Я уже спрашивала, но все-таки еще раз спрошу. Почему ты так за меня уцепился? Полно ведь девушек вокруг, причем куда менее проблемных и куда более статусных.
—Я не говорил тебе этого, но больше всего ты меня зацепила поначалу именно как Пай. Зацепила, удивила. У меня еще никогда не было столь интересного и позитивного опыта общения с девушками, причем без каких-либо постельных отношений. Более того…
Геррарди вдруг замолчал.
Что? Ну что он там хочет такое сказать трудное?
Терпеливо жду. Мужчина выдохнул и сказал, кажется, совсем не то, что хотел:
—Ты оказалась моей лучшей и самой очаровательной помощницей, с которой я совершенно не готов расстаться.
Алекс улыбнулся мне тепло, обезоруживающе, но не на ту напал.
—Этого мало для совместной жизни. Мы знакомы всего ничего, а я уже беременна. Что с этим делать?
—Здесь все без вопросов,— Геррарди перестал улыбаться.— Мы поженимся. Никаких споров и обсуждений, только так.
Вздернула брови.
—У нас, что тут, каменный век? Схватил девушку за волосы. отволок в пещеру и давай на ней жениться? Самоуверенность не зашкаливает? В нашем современном мире ты как это представляешь? Связываешь меня и тащишь в загс?
—Лисенок, в этом плане я старомоден, и считаю, что дети должны рождаться в браке. У ребенка должны быть мама и папа. Ты так не думаешь? Еще я не считаю, что у нас есть шанс быть вместе, надо им воспользоваться и попробовать восстановить отношения. Я прошу тебя дать мне такую возможность хотя бы ради нашего будущего ребенка. Я не призываю идти жениться прямо завтра (но можно и завтра, я бы договорился), пару недель, ну может месяца, полагаю, будет достаточно для более плотного знакомства. В это время можно будет и к торжеству тогда подготовиться.
У меня задергался глаз.
—Есть другой вариант,— говорю это исключительно в пику Алексу, меня злит эта его самоуверенность и то, что не оставляет мне свободу воли.— Нет ребенка, нет и необходимости жениться.
Глаза мужчины зло сузились.
—Об этом даже не думай.
Фыркнула зло.
—Иначе что?
—Леся, не беси меня!
Ну, все, у Алекса опять включился режим вспыльчивого итальянца, он ссадил меня с колен, пересадил на соседнее сидение, а потом какое-то время смотрел что-то в своем телефоне, после чего включил хорошо знакомый мне навигатор и мы поехали куда-то в полном молчании.
Думала, что Геррарди повезет меня к себе домой, но нет. Через какое-то время подъехали к белому зданию, чем-то напоминающему клинику.
—Вся, Леся, мы приехали. Ты хочешь избавится от ребенка? Я привез тебя в нужное место, идем.
На лице Александра играют желваки. Мужчина стремительно выходит, громко хлопая дверью, обходит машину, и открывает дверь мне. Хотя открывает, это мягко сказано, чуть ли не с корнем вырывает, затем протягивает мне руку, чтобы помочь выбраться.
Я сижу.
—Лесу, ну?
Отвернулась от мужчины, сложила руки на груди и продолжаю сидеть.
—Леся, если ты сейчас откажешься идти туда, то больше о том, чтобы избавиться от ребенка никогда не заговаривай, поняла? И относись к этому иначе, как подарку и самой большой радости, что только может быть.
