—Зачем тебе нужен этот следак? Это потенциальная угроза. Его надо ликвидировать.
Седой покачал головой.
—Знаешь, Роман, я имею насчет тебя далеко идущие планы. Но ты постоянно заставляешь меня сомневаться в моем выборе.
—Почему?— Голос Романа был совершенно ровным. Разве что капелька любопытства просочилась сквозь стенку невозмутимости.
—Ты слишком склонен к простым решениям. Ты недальновиден. Ты идешь к цели как танк по директрисе. Ни одного лишнего движения рычагами. А все, что стоит на твоем пути, должно быть раздавлено.
—И что в этом плохого?
—Ты, Роман, теряешь очень многое. Ты не умеешь просчитывать и обращать себе на пользу то, что должно было пойти тебе во вред. А это очень важно. Жизнь — не боксерский поединок. Жизнь — это очень длинная шахматная партия. Этот следак, как ты говоришь, может быть бесконечно полезен нам. И если даже он окажется не полезен напрямую, окажется с брачком, то может помочь нам исправить другой брак. Понимаешь?
Человек в тени не ответил. Седой чуть скривил губы. Это был не риторический вопрос. Это был прямой вопрос. На него надо было ответить. Роман этого не сделал.
Это могло значить многое. А могло ничего не значить. Роман всегда был очень строптив. Но и очень талантлив. С талантами всегда приходится больше возиться.
Седой вздохнул и поднялся.
—Поехали, Роман,— сказал он, направляясь к двери.
Роман — высокий парень с очень узкой, почти девичьей, талией и широченными плечами двинулся следом. В его серых глазах не отражалось ничего.
Абсолютно.
23
Если бы Вася-Вася наорал на Виктора, пусть бы оскорблял и унижал, даже ударил! Но полковник юстиции Василий Романович Васильев был холоден, как лед Гренландии. Он ни единым словом, жестом или интонацией не выражал своего отношения к Макарову и тому, что случилось. Он не был даже подчеркнуто официален — это хоть какая-то эмоция. Только спокойное равнодушие. Будто перед ним стоял абсолютно чужой человек.
Макаров был готов к выволочке, наказанию, ярости, презрению. Но не к этому. Васильев вывел его за скобки. Перспективный следователь по особо важным делам Макаров просто перестал существовать в его орбите.
—Василий Романович, не добивайте,— бесцветным голосом произнес Виктор.
Васильев, перебиравший бумаги на своем столе, посмотрел на Макарова поверх очков с удивлением.
—Почему я должен вас добивать? Вы меня с кем-то перепутали.
Виктор сел на стул у стены, не спрашивая разрешения, но Васильев ему ничего не сказал на это прямое нарушение субординации.
—Я имею право знать,— глухо сказал Макаров, упрямо глядя в стену.— Что говорят эксперты?
—Имеете право знать что? Убийство следователя Варюшиной расследуется Следственным комитетом и находится на персональном контроле председателя СКР. Этим занимаются наши лучшие люди. Что такое «тайна следствия», вам, надеюсь, объяснять не нужно? Роль в произошедшей трагедии следователя по особо важным делам Макарова изучается Отделом собственной безопасности, дело ведет майор юстиции Анна Снежкова. Вы с ней знакомы. Еще вопросы?
Виктор опустил голову, пытаясь справиться с бешеным стуком в ушах. Вена на виске пульсировала так сильно, что ощутимо ударяла в кость. Хорошо хоть проклятая боль в затылке, донимавшая его последние дни, куда-то ушла. Во рту пересохло, и простые слова из горла приходилось выталкивать.
—Вы считаете, что это я виноват в ее гибели.
—В гибели следователя Варюшиной виноват тот, кто ее убил. Почему подчиненный следователя по особо важным делам Макарова расследовал дело, от которого Макаров был официально отстранен и оказался один в месте пребывания подозреваемого в серийных убийствах, а второй его подчиненный в это время проводил задержание в другом месте и по тому же делу, от которого Макаров был отстранен, и почему Макаров в это время был в третьем месте, а потом вместо задержания убил подозреваемого — все это является предметом внутреннего расследования. Которому я не намерен препятствовать.
Разговор окончен — понял Виктор. Он встал, придерживаясь за спинку стула, и медленно, будто в воде, двинулся к двери. Жизнь кончилась. Две женщины, которые его любили, погибли меньше чем за неделю. И обе погибли по его вине. А еще он вспомнил третью — Софью. Она тоже погибла и наверняка тоже из-за него. Только он не помнил как и почему. Похоже, любить его опасно для жизни. Все, кто его любит, умирают. И он даже не может отомстить за их гибель. Потому что убийцу Ирочки он уже убил. А кто убил Светлану и Софью — не имеет понятия.
Рука коснулась дверной ручки.
—Пуля.
Виктор замер на пороге.
—Пуля,— глухо сказал за спиной Васильев.— Он ее застрелил.
Макаров молчал, боясь спугнуть шефа, почему-то решившего его пощадить.
—Сначала он пытался ее задушить. Струной из паутины. Ирочка оказала ему сопротивление. Сумела достать пистолет. Он выбил его, но ослабил хватку. Ирочка вырвалась, но не побежала к выходу, а бросилась к пистолету. И он выстрелил ей в спину. Пуля попала в позвоночник. Она умерла мгновенно.
—Отку…— Виктор закашлялся,— так подробно…
—Камера,— вздохнул Васильев.— В кабинете этой твари под потолком висела миниатюрная камера. Один из накопителей мы нашли — она была проводами подключена к компьютеру тут же, в мастерской.
—Один из?
—Камера передавала сигнал по вай-фай. Его мог принимать кто угодно, знающий пароль.
—Понятно,— пробормотал Виктор.
—Ни хрена тебе не понятно!— рявкнул Васильев.— Если ты сунешься и в это дело, то я лично прослежу, чтобы ОСБ и эта валькирия Снежкова распяли тебя на воротах комитета. И увольнением ты тогда не отделаешься. Понял?
—Понял,— потупился Виктор.
Странно, но ему сразу стало легче. Холодное равнодушие Васи-Васи резало его, как ледяной автоген.
—Мне рапорт на отпуск написать, чтобы тут не отсвечивать?
—Перебьешься,— скривился шеф.— У тебя есть дело по убийствам ученых? Вот им и займись. А к Снежковой чтоб являлся по первому зову. Это приказ. Носова не трогай, я ему другое дело дам. Чтоб вы не спелись опять.
—А что, одному, что ли, по ученым работать?
—Сибирячка тебе в помощь. Эта, как ее, капитан Орлова. Ну, ты ее видел. Она как раз по этому делу тут в командировке. Так что ройте вместе.
—Есть,— Макаров коротко кивнул и сделал «кругом».
—Если и к этой в койку полезешь — выгоню к чертовой матери!— добавил Вася-Вася уже в спину уходящему.
Дорога по коридорам Комитета затянулась. Многие останавливали Виктора, пытались поговорить. Кто-то старался приободрить, кто-то сочувствовал потере, а кто-то просто удовлетворял любопытство, скрывая его за скорбной маской. Главное, чтобы не попалась на пути эта блондинистая инквизиторша с ласковой фамилией Снежкова. Он всего два раза с ней встретился и оба раза ушел победителем. Но не обольщался. Он чувствовал в майоре юстиции хватку бультерьера. Если он ушел, значит, она его отпустила. Если вцепится всерьез, то уйти он сможет только оставив в ее зубах приличный шматок мяса со своей плоти. И далеко ли он после этого убежит, если она пойдет по свежему кровавому следу? Нет, на данный момент лучшая тактика — не показываться ей на глаза.
