—Ты быстрый и смелый, мой милый Сергей,— говорила мне Майя.— Но ты станешь еще сильнее. Ты станешь самым быстрым и сильным. Ты будешь первым из всех наших волков, если только захочешь.
—А как же твой брат?— спрашивал я.— Разве не он главный у «Эдельвейса»?
—Ты еще глупый, малыш. Хорошо еще, что ты быстро учишься… Что нам Феликс? Он всего лишь вожак этой стаи. Этой кучки байкеров-пионеров. Но ты… ты рано или поздно ты будешь самым сильным из всех в этом мире. Ты будешь самым могучим сверхволком. Я верю в тебя, я это вижу… я это чувствую… и знаешь что?
—Нет,— отвечал я, улыбаясь.
—Ты всегда будешь моим, Сергей Волков.
Мне нравилось, что она так говорит. Я ей верил, да и трудно было бы ей не поверить. Наверно, вы понимаете, почему.
Я был влюблен по самые уши.
Я все же пытался бороться с ее колдовством. Там, на песчаном склоне, среди кривых сосновых корней, я словно бы в шутку накинулся на нее, и вдвоем мы покатились вниз, пока не оказались внизу, у самой воды, нос к носу. И тогда я спросил беззвучно:
—Ну, а ты? Ты не предашь меня, Майя? Ты будешь всегда со мной?
Я чувствовал, как она дрожит всем телом — но не мог понять, почему. А ведь она тоже не может врать, понял я вслед за этим. Сверхволки не лгут друг другу. Все, что они умеют,— это с большим трудом скрывать свои мысли.
—Конечно…— сказала она.— Конечно, нет.
Холодная молния ударила мне в голову.
—Что ты говоришь, Майя?— воскликнул я.— Как ты можешь?
—По крайней мере, честно,— раздался знакомый голос за моей спиной. Очень знакомый голос.
Я даже успел оценить, как похожи их голоса — брата и сестры.
Я оглянулся и видел над обрывом темный силуэт волка. Я не удивился бы, если бы за его спиной оказалась вся стая.
Я подумал, что если они сейчас нападут, то я буду драться.
—Не надо глупостей,— сказал мне Феликс.— Мы не будем драться. В конце концов, мы сами тебя пригласили.
Сказав так, он сделал неуловимое движение всеми четырьмя лапами — и оказался внизу, рядом со мной.
—Только отпусти сестричку,— сказал он очень ровно.— Я обычно не лезу в ее амурные дела… но могу и сорваться.
Я сел на хвост. Майя осталась лежать у моих ног, и ее бока все еще слегка подрагивали от волнения — а может, от смеха? Я чувствовал себя глупо.
—Я здесь не для того, чтобы мешать чьему-то щенячьему счастью,— произнес Феликс своим обычным глумливым тоном.— И мне даже все равно, что тут ранее говорилось про меня и про мою стаю. Хотя речь пойдет именно о ней. Ты подумал над моим предложением, Сергей Волков? Пойдешь ли ты к нам в «Эдельвейс» вместо Андрона… так нежданно покинувшего наш клуб?
Я посмотрел сперва на него, потом на Майю. А потом снова на него.
—Это опять была подстава?— уточнил я.— Теперь ты подослал ко мне Майку?
—Неужели ты остался в обиде?— усмехнулся он.— Или… она?
Майя поднялась на лапы. Отряхнулась от песка. Напоследок взмахнула хвостом так, что едва не заехала Феликсу по носу. Это, кстати, очень больно, если целиться получше.
—Заткнулся бы ты, братец,— сказала она.— Что ты об этом знаешь?
—Многое.
Они опять посмотрели друг другу в глаза, как они умели, и я не мог понять, о чем они говорят. Конечно, брат с сестрой лучше слышат свои мысли, чем кто-то чужой, думал я. У меня такое получалось только с одним человеком. Который, правда, навсегда остался волком.
Мне стало стыдно. Я совсем забыл про Вика.
—Может, я пойду?— спросил я.— Не люблю, когда меня разводят втемную.
Они разом обернулись ко мне.
—На то мы и темнейджеры, хе-хе,— сказал Феликс.— Ладно, прости. Проехали. Никто тебя не разводил. Сегодня это была личная инициатива моей сестры. Она, видишь ли, очень скучала по тебе.
—Рад был ее развлечь,— сказал я холодно.
—Ты не понял. Это не развлечение. Это… посвящение. Ты вступаешь в нашу команду. Становишься бойцом «Эдельвейса», моим первым помощником. Широким шагом идешь к успеху. И забываешь навсегда эти свои детские игры с дедушкой Германом. Пускай дальше возится со своими газовыми горелками и пернатым пенсионером… теперь он, кажется, завел дворового пса?
Я не ответил, и Феликс продолжал еще громче:
—Слушай меня, дружище, и слушай внимательно. Нет больше Сереги-лесника! Нет юного друга природы, смотрителя лесных лужаек! Есть яростный боец Грей Уолкер! И один из самых перспективных в своей касте. А я, поверь мне, видел многих.
—Ты и Андрону говорил то же самое?— спросил я.
—Да какое тебе дело до Андрона? Андрон сдох! Андрон слишком много стал про себя думать!— тут Феликс остановился и тоже взмахнул хвостом, как будто стирал с классной доски ненужные формулы.— Но есть и хорошая новость. Ты круче любого засранного Дрона, младший Волков. Я еще помню, как ты чуть не уделал меня в нашу первую встречу… моя сестренка тогда сказала мне… впрочем, неважно, что она сказала. Важно то, что она никогда не ошибается.
Тут Майя тихо рассмеялась.
—И доктор Флориан тоже,— сказала она.
Я обернулся. И увидел за своей спиной еще одну черную фигуру. Только сейчас это был не волк, а человек.
Этот человек был высок и худ. Желтая луна освещала его с головы до ног неверным и призрачным светом, и я хорошо видел на его голове странную фуражку с блестящим козырьком (можно было разглядеть даже блестящий серебряный череп вместо кокарды), а также его кожаный плащ, высокие сапоги и тонкую тросточку, больше похожую на указку, в его руках.
Да, это был директор «Эдельвейса», известный также под сказочным именем «Гройль». В последний раз я видел его при несколько других обстоятельствах. И тогда он был длинноногим волком-монстром с горящими глазами (меня передернуло от этого воспоминания). Как видно, ему не составляло труда выбирать любую форму.
—Здравствуй, юный Волков,— сказал он.
Я не ответил. Я стоял перед ним, и мои лапы невольно дрожали. Неужели я боялся?
—Спокойно, волчонок,— сказал он почти ласково.— Не трясись ты так. Впервые видишь сверхчеловека?
Он не спеша подошел и посмотрел на меня сверху вниз. Затем дотронулся до меня своей тростью, как волшебной палочкой.
—Оставим на время наш зоопарк,— сказал он.— Будем говорить как взрослые люди.
Я поднялся на ноги, отряхивая песок с джинсов. Потом я часто размышлял, откуда берется на волках человеческая одежда, если они, казалось бы, оставили ее в том месте, где перекинулись. Еще мне было интересно, откуда в моем кармане вновь появился мой телефон — и где он лежал все это время?
Помню, что тогда я подумал об этом в первый раз, и директор Гройль мгновенно услышал мою мысль. Услышал и даже ответил.
