Я решил, что это неспроста. Но долго думать об этом не стал.
Плоские экраны в проходе показывали разноцветную интерактивную карту, и на ней можно было видеть, где сейчас пролетает самолет. Пользуясь своей невидимостью, я подошел поближе и стал разглядывать навигатор.
Самолет летел из Чайланда в Москву, с приземлением в Домодедово. Точно на таком же самолете должны были возвратиться домой тетушка Элла с моей кузиной Вероникой.
Я нахмурился. Все это определенно должно было что-то означать.
Судя по мигающей точке на карте, мы летели где-то над Гималаями. Хотя я не ручался за свои познания в географии.
Я пригляделся к пассажирам. Тетушки Эллы нигде не было видно. Должно быть, она мирно спала, воткнув в уши заглушки и надев на глаза специальную самолетную маску. Она всегда так делала.
А вот Вероника нашлась под светящейся лампочкой. Я еле ее узнал: она как будто даже повзрослела, похудела и к тому же сменила прическу. С короткими выгоревшими волосами она стала похожа на мальчишку. Вероника, как обычно, залипала в своем телефоне: в самолете раздавали спутниковый интернет. Тетя будет недовольна, когда проснется и узнает, сколько списали с ее счета, подумал я.
Сразу после этого я проделал одну штуку. Я послал сестричке сообщение в мессенджер. Мне даже не пришлось тратиться: мой-то телефон на самом деле находился не в роуминге, а в домашнем регионе, а здесь была только его проекция. Это долго объяснять, особенно если сам толком не понимаешь, но другого объяснения не будет.
«Зачем оболванилась?— написал я.— Тебе не идет».
Я чуть не покатился по проходу со смеху, когда увидел ее лицо. Хорошо еще, что в своем режиме гиперскорости я был практически невидим.
«Ты охренел?— отозвалась она.— Откуда ты знаешь?»
«Вижу».
Видели бы вы, с каким подозрением она посмотрела на свой телефон. Я клянусь: она выплюнула «орбит», который жевала от скуки в полете, и залепила лицевую камеру.
«Спасибо, сладкая. Люблю»,— написал я.
«Чего-о-о?»
«Я про жевку,— написал я, угорая от смеха.— А ты что подумала?»
Она чуть не подскочила в своем кресле от злости. Кажется, хотела разбудить тетушку Эллу, которая и правда спала рядом, но побоялась.
Я подошел ближе и легонько пригладил ей короткую челку, жесткую, как солома. Ух, как мне хотелось надавать ей хороших щелбанов за все прошлые заслуги. Но я все-таки был добрым братом, и я ее простил.
Возможно, она все же могла ощущать мое присутствие. Потому что с беспокойством оглянулась. Пока она вертелась, на экранчике появилось еще одно послание от меня:
«Sorry, детка. Поболтал бы, да некогда. Спешу спасать мир».
Вероника возмущенно отбросила телефон. Опять огляделась. Никого, конечно, не увидела. И все же что-то там, в дальнем конце салона, со стороны кабины пилотов, привлекло ее внимание.
Я посмотрел, куда смотрела она.
За занавеской бизнес-класса возникло какое-то шевеление. Мне даже показалось, что там кто-то с кем-то спорит. Или уговаривает кого-то успокоиться.
Мгновенно я переместился туда.
Сразу несколько богатых пассажиров, встав со своих кожаных кресел, махали руками возмущенно, а встрепанная бортпроводница что-то быстро и тихо говорила им по-английски. К сожалению, мои отметки в области иностранных языков были еще слабее, чем в географии.
Но тут один из недовольных заговорил по-русски. Я понял, что они просили еще выпить, а бортпроводница пыталась объяснить, что им уже хватит.
Столько энергичных слов я не слышал даже от невоздержанного на язык Карла. Бортпроводница не понимала ничего, но и у нее горели уши. И тут из кабины выглянул второй пилот, после чего беседа вынужденно сбавила градус.
Оба пассажира тяжело поднялись со своих мест. Оба они были в дорогих льняных костюмах, но с расстегнутыми рубашками, под которыми виднелись золотые цепи. Отстранив бортпроводницу, эти двое двинулись в сторону второго салона. Возможно, они рассчитывали найти в самолете вагон-ресторан. В пути их так штормило, что они хватались за кресла — хорошо еще, что большинство пассажиров спало, а кто не спал — просто отворачивался.
Индиец, что пилил какие-то программы на своем лэптопе поглядел на них немного дольше, чем следовало. Его умное лицо исказило брезгливое выражение, за что он тут же и пострадал. Один из русских взял его ноутбук, раскрыл пошире и с размаху опустил ему на голову, чтобы было похоже на двускатную крышу домика, как у деда в Чернолесье. Я растерянно оглянулся: на помощь парню никто не спешил.
—Под крышей до-ома твоего,— фальшиво пропел русский мужик.
Парень побледнел и кое-как подхватил свой ноутбук, а эти двое потащились дальше. Я заметил, что второй снимает все происходящее на смартфон в золотом корпусе.
Первый тоже это увидел. Состроил радостную рожу и помахал рукой в камеру.
—Мы все спешим за чудесами,— снова запел он, но закончить мысль у него не вышло. Зато он громко икнул.
Пройдя еще пару рядов, искатели приключений успели пофлиртовать с какой-то иностранкой, которая закудахтала на них, как курица, и они от нее отстали. Потому что их внимание привлекла одинокая лампочка, которая освещала мою кузину Веронику. Она все еще выглядела возмущенной и поэтому (мне неловко об этом говорить) очень красивой.
—Оп-па,— сказал первый второму.— Глянь, какая телочка. Снимаем?
Вероника очень разозлилась.
—Отойдите от меня,— сказала она.— Я сейчас вызову полицию.
—Давай, вызывай,— разрешил первый.— Телефон ноль два.
Он растопырил короткие пальцы и погладил ее по жестким волосам. У него это получилось реальнее, чем у меня. Вероника побледнела от злости и прошептала пару слов, понятных каждому русскому.
—Смотри, какая дерзкая,— сказал пассажир.— Шурик, ты фиксируешь? Давай крупный план. Девушка, как вас зовут? Меня Алексей.
—Леха, может, ну ее на…— зашептал тот, что с телефоном.— Смотри, она вообще под мальчишку стрижется.
—А вот это мы не одобряем,— недобро засмеялся этот Леха.— Мы не по этой части. Давай проверим: так-то вроде бы девка?
После некоторых его действий, которые мне были не видны, Вероника все-таки изловчилась и втащила ему локтем пониже живота. Он взвыл, отступил на шаг, а потом примерился и ударил ее ладонью по лицу так, что она с размаху вписалась затылком в подголовник. Из ее носа сразу пошла кровь, из глаз брызнули слезы.
Мне неприятно об этом говорить, но всего лишь несколько голов повернулось в нашу сторону. Да еще тот индус-программист поднялся со своего места там, в конце салона, но так и остался стоять. «Вот сволочи»,— подумал я про них про всех и вышел из режима невидимости.
—Не понял,— сказал первый.— Че за пацан?
