–Не знал, прости.
–Не надо извиняться, такая у меня судьба.
–И все же прости.
Злость постепенно прошла. Они молча брели по переулку.
–Пом, можно тебя кое о чем попросить?– сказал Сонби, когда они подошли к главной улице.– Не говори никому, как бедно я живу.
Пом недовольно вздохнула:
–Ты просто жалкий. У каждого бывают взлеты и падения. Ты пал духом, потому что не можешь дождаться своего взлета? Как ты смеешь требовать что-то у небес, когда сам не можешь расправить крылья? Ты станешь известным человеком, если постараешься.
–Да, я жалкий. Поэтому прошу, не говори никому, где я живу.
Пом молча слушала его, а потом опять тяжело вздохнула:
–Как я могу кому-то рассказать, если мне даже поговорить не с кем?
Сонби расслабился – значит, не расскажет. Но звучало это очень одиноко. Она перевелась в школу две недели назад, носила, как все, форму, но до сих пор не стала частью класса. Конечно, она сама построила вокруг себя стену, но почему-то сейчас Сонби стало ее жалко.
–Пом, можно я тоже задам вопрос? Если честно, ты очень странно разговариваешь. Поэтому окружающие не хотят с тобой общаться. Ты учила корейский по историческим сериалам?
–Меня этому научила ее королевское высочество Мин Ёхын,– сказала Пом что-то странное и поймала такси.
–Чуть дальше есть автобусная остановка,– растерянно произнес Сонби.
–До завтра.
Пом уехала. Глядя ей вслед, он пробормотал:
–Говорит как в древности, а ездит на такси.
Сонби в одиночестве побрел обратно, в сторону рынка. Вдруг он остановился у фонаря, который недавно освещал милое лицо Пом.
«Подождите, ее королевское высочество Мин Ёхын?»
В его голове всплыли страницы учебника по истории. Ее королевское высочество Ёхын, жена великого императора Хынсона и мать последнего корейского императора Кочжона? Она научила Пом так говорить? Ей что, почти двести лет? «Да нет, что за чушь,– подумал он и нервно рассмеялся.– Я же говорил, она чокнутая. Больше не стану с ней возиться, ни за какие оценки!»
Кот, гулявший по ограде, застыл, как изваяние, и пристально наблюдал за Сонби.
Неожиданный поворот
Уроки в школе Чонмун длились сорок пять минут. Как только раздавался звонок на перемену, Пом со своим антикварным компасом выходила на улицу. За ней, как слуга, угрюмо следовал Сонби. Они и не подозревали, что за ними наблюдали. Так называемый «отряд школьных детективов» затаился в небольшом палисаднике и следил за этой парочкой.
–Коллега, как вы думаете, почему они каждую перемену ошиваются у стадиона?– сказала Еха, прятавшаяся за огромными листьями тыквы.
–Кажется, они что-то ищут,– ответила половшая грядку Сохи. Она встала с колен и рукой прикрыла от солнца глаза. Еха повторила за ней. Под юбки они надели цветастые рабочие штаны, чтобы не запачкаться.
Сохи достала подзорную трубу – детский телескоп из местного магазина канцтоваров – и, настроив резкость, увидела Пом вверх ногами – та пристально смотрела в сторону детективов. От неожиданности Сохи упала. Она увидела шаманку через объектив, но от одного ее свирепого взгляда у Сохи затряслись ноги.
Прозвенел звонок, детективы сняли цветастые штаны, небрежно бросили их на руку пугала и побежали в класс.
После уроков слежка продолжилась. Район, в котором жила Пом, находился высоко на холме, добраться туда было непросто. Узкая улочка, по которой едва могла проехать машина, извивалась змейкой. Подруги наблюдали за идущей впереди Пом.
Детективы обливались потом и жаловались друг другу на усталость.
–Да сколько уже можно карабкаться в горку!– возмущалась Сохи.
–Дом шаманки на самой вершине холма,– ответила Еха.
–Дом шаманки?
–Шерлок, пока вас не было в школе, ваш дорогой Ватсон раскрыл секрет новенькой.
Еха посвятила Сохи в детали своего расследования. Информатором оказалась ее бабушка, живущая в этом районе. В семье Еха жил дух оккультизма: ее бабушка была крещеной, в католичестве получила имя Мария, но все равно была постоянным гостем у предсказателей. От нее Еха узнавала все слухи из мира шаманов.
–Так вот, бабуля рассказала, что их жизнь очень отличается от нашей и, если покопаться, можно нарыть много занятных фактов.
Как-то раз Еха вместе с бабушкой ели сушеную хурму, и та поведала внучке, что давным-давно в домике жила известная шаманка Чонхва. Она умела искусно изгонять злых духов и предсказывать будущее, поэтому к ним потянулись люди со всей страны.
Но в один момент она закрылась в доме и перестала принимать посетителей. А через девять месяцев жители услышали за забором плач младенца, а на воротах на веревке висели головки чеснока
[28]. Одинокая шаманка родила дочь. Но никто не знал, кто отец ребенка. Соседи начали распространять слухи о ее связи с неизвестным мужчиной.
Чонхва не смогла пережить позора и сбежала, оставив дочь, которая унаследовала дар бабушки и матери и стала восходящей звездой шаманизма. Девочка еще не прошла через ритуал пробуждения, но уже была настолько сильна, что другие шаманы не смели даже завидовать ей. Ходили слухи, что дочь Чонхва – не человек, а полудемон.
Чем дальше рассказывала Еха, тем бледнее становилась Сохи.
–Хочешь сказать, что дочь шаманки Чонхва…
–Бинго!
–Ким Пом?
Не успела Еха ответить, как Пом пропала из виду. Подруги ринулись за ней. Но она словно сквозь землю провалилась, а потом вдруг…
–Зачем вы, две крысы, следите за мной?– Пом заградила им путь.
Все усилия детективов оказались напрасны.
Заложив руки за спину, она внимательно разглядывала Сохи и Еха.
–Нет, не крысы. Интересное сочетание. Одна кролик, а вторая – обезьяна. Обезьяна тащит за собой кролика. Вы что, хотите ограбить меня при свете дня?
–С чего ты взяла? Просто солнечно, вот мы и решили прогуляться… Кстати, тебе нравится возиться в огороде?
–Что за чушь ты несешь?
–Если нравится, вступай в наш клуб садоводов и огородников…– Сохи вынула из сумки приглашение.
Пом достала из рюкзака кнут и со всей силы хлестнула им о стену дома – из нее посыпался песок.
–Что вам надо? Жить надоело?
Еха вдруг бросилась на колени:
–Великая шаманка, прошу, не убивай нас!
Сохи была поражена поведением подруги. Ей казалось, что она очутилась в мыльной опере, где Еха играла роль невестки, которую унижает свекровь – жена директора крупной корпорации. «Почему она встала на колени перед такой же школьницей, как мы?» Сохи не понимала Еха, которая вся тряслась как осиновый лист, но признавала, что взгляд Пом приводит в ужас.
