–Куда полетит поломанный воздушный змей – знает только ветер.
Терпение Хона лопнуло.
–Значит, так, слушай меня внимательно. Один звонок – и я сделаю твою жизнь невыносимой.
–Если вы закончили, прошу на выход.
–Да как ты…
–Вы слишком далеко зашли.
«Сейчас вся молодежь такая? Ни стыда ни совести!» Хон с недовольным лицом встал, посмотрел на нее и сказал:
–Ничего, завтра ты узнаешь, как выглядит мир взрослых.
Как только он вышел из дома, шаманка посыпала землю перед воротами солью
[10].
Все произошло гораздо быстрее, чем говорил Хон. Через два часа в дверь шаманки постучали. Тучный мужчина средних лет открыл калитку и зашел во двор. Бабушка, которая в тот момент полола сорняки в огороде, поздоровалась с гостем. Приподняв край широкополой соломенной шляпы, она смотрела на него. Гость представился господином Чхве, главой Департамента образования района Сонбук.
–Мы получили на вас жалобу. Здесь живет ребенок, который не посещает общеобразовательное учреждение и проводит все время дома?
–Дома? А, нет, дома не продаем.
Какой странный говор. Чхве вспомнил, что во время путешествия на остров Чечжудо слышал похожие интонации у местных жителей. Он заговорил громко и четко, словно зачитывал декларацию:
–Женщина, все граждане Республики Корея имеют право на школьное образование, более того, организация процесса обучения детей – обязанность взрослых. А у вас в доме живет пятнадцатилетний ребенок. Я не знаю, что вы думаете обо всем этом, но этот подросток проживает в районе, который находится под моей юрисдикцией!
Пока Чхве произносил свою пламенную речь, бабушка обмахивала лицо шляпой.
–Хочешь, чтобы тебе погадали? Только не трать наше время, если не веришь в предсказания.
«Похоже, бабуля глухая». Чхве внимательно наблюдал за ней. Выглядела она для своих лет моложаво и больше походила на актрису. На ней были просторные льняные брюки, а вокруг пояса повязан кардиган. Сначала Чхве подумал, что они куплены на рынке, но, приглядевшись, понял, что это «Шанель».
Он поднялся на веранду и вслед за ней вошел в комнату. Внутри Чхве увидел шаманку в ханбоке, сидящую среди зарослей бамбука.
–Будь осторожней, не увлекайся,– вдруг сказала ему бабушка.
–Бабуль, тут это, рядом с тобой надзиратель стоит…
Но та уже ушла, закрыв за собой дверь. Внезапно атмосфера стала напряженной. Чхве прошел мимо стеблей бамбука и сел напротив шаманки. На первый взгляд она показалась ему простушкой. Театр одного актера, да и только. На пятнадцатилетней – ханбок, который был в моде в восьмидесятых, а лицо покрыто толстым слоем макияжа, словно она играет роль в школьном драмкружке. Ее бабушка носит «Шанель» иобряжает внучку в такое вот старье?
Чхве принялся рассказывать о том, что привело его сюда. Больше десяти минут он объяснял, иногда вставляя в речь сложные юридические термины, что, согласно законодательству, ей необходимо посещать школу.
Спокойно выслушав его, шаманка произнесла:
–Значит, вы обрекаете нас на голодную смерть…
Чхве не на шутку разозлился: что за бестактность? Ее в семье кто-нибудь учил хоть каким-то манерам?
–Если я пойду в школу, на что мы, по-вашему, с бабулей жить будем?
–Несовершеннолетним запрещено работать. Еще я выяснил, что ты не платишь налоги. А должна, твоя деятельность попадает под действие налогового законодательства. Получается, ты и его нарушаешь. Выбирай: хочешь отправиться в приют, где твоим воспитанием будут заниматься неприветливые монахини, или хочешь получить государственное образование в общеобразовательной школе и стать достойным членом общества?
Случай был нестандартный, поэтому Чхве старался говорить настойчиво и убедительно. Как и ожидалось, возраст ничем невозможно скрыть. Шаманка опустила глаза и посмотрела на металлический колокольчик на столике.
Настало время ослабить натиск, и Чхве заговорил мягче:
–Не переживай, я помогу тебе оформить государственные выплаты. По документам ты, можно сказать, сирота. Отец умер, когда тебе был год, а личность твоей матери не установлена. Социальные льготы в Корее лучше, чем ты думаешь. С голоду вы точно не умрете. Если ты сделаешь, как я говорю…
–Хм…– Она подняла на него лицо.– Вы хотите, чтобы я поверила человеку, которого впервые вижу? Такого даже от аферистов не услышишь.
Шаманка впилась глазами в Чхве. Ее взгляд был острым, словно нож. Внезапно она начала звонить в колокольчик.
Чхве вдруг замутило.
В унисон звону колокольчика она принялась стучать рукой по столу:
–Ты! Ты вечно носом землю роешь! Лопнувший гнойник! Жмот, которого жадность в могилу загонит! Вот тебе!
Чхве похолодел: шаманка говорила словами его дедушки.
Внезапно звон прекратился. Ее глаза снова приобрели обычное выражение.
–Пришлось показать вам, на что я способна,– неожиданно произнесла она.
Безразличное лицо ничем не выдавало ребенка, только что говорившего голосом старика.
–Ч-что ты сейчас сказала?– Голос Чхве дрожал.
Ему было хорошо известно, что все шаманы – мошенники и проходимцы, но жмот… Откуда она узнала? На работе Чхве слыл человеком экономным, а в университете о нем и вовсе говорили, что он своего не упустит.
–Откажитесь от того, что собираетесь сделать.
–Это кто такое сказал?
–Просто не делайте этого!
Уголки губ, накрашенных красной помадой, слегка дернулись вверх. Это напомнило Чхве лицо дьявола из «Фауста», на которого он бесплатно ходил в театр с будущей женой еще: холодное и зловещее. Он стал лихорадочно шарить по карманам. Ему вдруг захотелось как можно скорее уйти отсюда. Наконец Чхве швырнул на стол визитку:
–Здесь адрес нашего управления. Если не явишься в течение недели, ты и твоя глухая бабка будете отвечать за все по закону. Подумай хорошенько!
–Бабуля, проводи нашего гостя!
Чхве удивился ее тону. «Это она так с бабушкой разговаривает?» Но еще больше его поразил ответ:
–Хорошо, госпожа.
Ничего в этом доме не поддавалось здравому смыслу. Но Чхве больше не хотел в этом разбираться.
–Мы еще посмотрим, кто кого!
И, сгорая от возмущения, он покинул дом шаманки.
Бабушка посыпала землю перед воротами солью, надела широкополую соломенную шляпу и продолжила полоть сорняки, напевая битловскую Michelle.
