— Что угодно, Наполеон.Просто сделай это хорошо для меня. —Я взяла его руку и засунула ее глубже в свое нижнее белье, и он рассмеялся своим глубоким мужским смехом, который танцевал у меня в животе.
А потом он стал водить пальцами по мне. Его пальцы скользили в меня и из меня, изгибались, когда были внутри меня, и задевали меня где-то глубоко и чувствительно. Он массировал мой чувствительный бутон, работая со мной, и я с неохотой признала, что он не ошибся - он был хорош во всем. Особенно с его руками.
Мои бедра дернулись вперед, перекатываясь, чтобы встретить больше его прикосновений.Мое дыхание стало быстрым и неглубоким, в то время как я преследовала это неуловимое чувство удовольствия от кого-то другого.
— Кристиан.я ...я ...я ...
— Не можешь составить связное предложение?— прошипел он мне в ухо, тихо посмеиваясь.
— Пошел ты.
— Уже далеко впереди тебя, дорогая.
Он играл со мной быстрее и глубже.Его руки были теперь повсюду — на моей груди, сжимая затылок, блуждая по моим ногам.Но он не целовал меня и не имел, как и обещал.
Кульминация захлестнула меня волнами.Все содрогнулось, и я зажмурила глаза, не в силах смотреть на него, когда он доставлял мне такое чистое удовольствие и радость.
Когда я, наконец, снова открыла глаза, Кристиана там не было.
Единственное, что у меня осталось, это сырость между бедрами, испорченное нижнее белье и пальцы, все еще запутавшиеся в резинке трусиков.
Это была фантазия.
Мечта.
Кристиана здесь никогда не было.
***
— Твой отец хочет тебя видеть.
Мать сообщила эту новость с болезненным унынием.Я полагала, что это было оправдано, так как я следила за ней уже несколько дней.Я не обвиняла ее в том, что она не явилась в суд.Я была первоклассной мазохисткой, потому что сделала это с собой.Однакоявинила ее почти во всем остальном, включая (но не ограничиваясь этим) пренебрежение моим существованием вплоть до последних нескольких недель, когда все с папой рухнуло.Теперь ей нужна была моя компания.Чтобы загладить свою вину.Это был классический случай слишком мало, слишком поздно.
— А разве он не может спросить меня сам?— ответила я, ожидая своей чашки кофе напротив суда и прижимая телефон между ухом и плечом.Моя нога нетерпеливо подпрыгивала, и я взглянула на свои наручные часы.Суд завершился на сегодня, а я до сих пор ничего не ела.
— Поскольку все это происходило, он не был уверен, хочешь ли ты его видеть, — объяснила моя мать.Я знала, что она ни в чем не виновата, и все же я не могла не направить часть своего гнева на нее.Ведь она была участницей распада этого брака.
— Значит, он послал тебя своим рупором?
— Арья, никто не обвинял его в излишней грациозности.Ты идешь или нет? —она спросила.
Очередь двигалась с черепашьей скоростью.Я отчаянно нуждалась в кофе.
— Буду через тридцать минут.Двадцать, если пробок мало. —Я выключила телефон и сунула его в сумку.Моя очередь наконец подошла. —Черный Американо, без сливок, без сахара.Спасибо.
Я полезла за сумочкой, прежде чем почувствовала, как рука коснулась моего плеча, протягивая баристе черный «Америкэн экспресс».
— Она также возьмет вегетарианский ролл с юго-западом и бобы эспрессо в шоколаде.
Я повернула голову, готовая нахмуриться.
— Что, по-твоему, ты делаешь?
— Заполняю открытый счет всех тех ужинов, за которые ты собираешься мне заплатить. — Ухмылка Кристиана была больше похожа на то, как он провел костяшками пальцев по моему позвоночнику. — Прямо сейчас ты в минусе примерно на одиннадцать сотен. Все эти рестораны, которые я посещал в одиночку на этой неделе, стоят не дешево, и я всегда настаиваю на бутылке хорошего вина.
— Питье в одиночестве каждую ночь имеет название. —Я мило улыбнулась.— Алкоголизм.
Его глаза сверкнули ухмылкой.— Не волнуйтесь, мисс Рот, я дарю вино людям, сидящим рядом со мной.Очень щедро с вашей стороны, если позволите.
Надо отдать ему должное - никто не был застрахован от его обаяния. Ни присяжные - как мужчины, так и женщины - ни судебный репортер, ни его младший помощник. Что, опять же, заставило меня задуматься, почему он преследует меня. Конечно, я была красива и успешна в своей области, но Кристиан Миллер мог выбрать себе любую. Зачем тратить время на ту, которая тратит все свои силы на то, чтобы возненавидеть его?
— Не забывай, что я не должна тебе ни копейки, если не сплю с тобой.Что напоминает мне.— Я с улыбкой повернулась к стоявшей перед нами баристе. —Я также возьму чипсы из сладкого картофеля,всеваше песочное печенье и подарочные карты на пятьсот долларов.
— Твой оптимизм похвален. —Кристиан провел кончиком языка по верхней губе.
— Твои заблуждения настораживают, — пошутила я в ответ, кивая в знак благодарности баристе перед нами, которая следующей приняла заказ Кристиана.Кофе.Я торчала рядом с ним, пока мой американо не был готов.— Где мы сегоднянебудем ужинать вместе?— спросила я легкомысленно, чтобы сменить тему.
— Я рад, что ты спросила.Сегодня вечером я буду ждать тебя в Sant Ambroeus. Это в Вест-Виллидж. Итальянский. Говорят, касио э пепе - это нечто.
— О, это так?Девушка могла надеяться.
Он ухмыльнулся мне, заставив меня почувствовать себя малышкой, над которой смеется взрослый.
— Перестань улыбаться, — приказала я.— Это портит мне настроение.
— Ничего не могу поделать.Твое отвращение к проигрышу мило.
— Я не милая, — коротко сказала я.Я не была милой.Я была крутой стервой-боссом с карьерой высокого полета. И еще кое-что.
— Ты права, — сказал он почти с сожалением.— А это не входило в мои планы.
Другой бариста назвал мое имя, и я подошла, чтобы принять свой заказ.
— Все, что я прошу у тебя, — это один час, — напомнил мне Кристиан. —И на этот раз я возьму Château Lafite Rothschild 1995 года. Это восемьсот долларов за бутылку.Ты ведь не возражаешь?
Я обернулась и топнула своим Jimmy Choos, одновременно заказав Uber на своем телефоне.
Какой придурок.
***
— «Brand Brigade» придется вернуть меня в качестве клиента.Индивидуально, а не как часть корпорации.
Папа откинулся на спинку своего коричневого кожаного кресла перед потрескивающим камином.В его кабинете царил беспорядок.Файлы везде.Включая стопки, которые я просматривала на днях и которые, должно быть, выдали тот факт, что я знала о его романе с Русланой.Не то чтобы это имело значение.Я сомневаюсь, что он собирался объясняться с кем-либо в этот момент.
— И зачем нам это?— холодно спросила я.
Конрад, похудевший за последние недели не менее чем на десять фунтов, моргнул, глядя на меня, как на идиотку.
