Моя грудь болела так сильно, что я была удивлена, что все еще могу дышать.Я чувствовала, что мои стены рушатся по кирпичику, и я не могла остановить это.Я всегда тщательно выстраивала свою реальность в удобоваримую картину.Папа был святым, мама грешницей.Она была злодеем в моей истории, а не жертвой, и моя реальность, единственное, что, как я думала, было стабильным и верным, больше не имело смысла.
— Я думала, ты меня не любишь, — сказала я, мои руки обмякли между ее пальцами.
Она покачала головой, ее глаза наполнились слезами.
— Я хотела обнимать тебя каждый день.Иногда я физически сдерживала себя от того, чтобы протянуть руку и обнять тебя, потому что знала, что это разозлит его.Он бы сказал, что я пыталась тобой манипулировать.Что я ставила точку.Я хотела, чтобы мы сбежали вместе.Но над моей головой всегда висела угроза.Я не хотела потерять тебя полностью.
— Ты все равно это сделала.
— Я сделала, — согласилась она.— Но, по крайней мере, я вижу тебя каждый день.А потом, когда ты уехала в колледж, и после этого я пыталась убедить себя, что мне все равно.
— Почему ты говоришь мне это сейчас? —Я вырвала руки из ее хватки. —Неожиданно.Что изменилось?
Она поерзала на стуле, скромно разглаживая платье на коленях.
— Вчера, — начала она, возясь со своим жемчужным ожерельем, — я весь день пыталась дозвониться до тебя, чтобы поздравить с днем рождения.Ты не ответила.Я хотела зайти к тебе в квартиру, чтобы удивить тебя, и поняла, что даже не знаю, где ты живешь.Я узнала адрес твоего офиса, потому что у твоего отца в кабинете была одна из твоих визитных карточек.Я позвонила в твой офис и спросила твой адрес, но Джиллиан сказала, что тебя там нет.Что у тебя было...свидание.Меня поразило тогда, как мало я знаю о твоей жизни.О твоих увлечениях, симпатиях и антипатиях.То, что заставляет твое сердце петь, а душу плакать.Я вернулась домой, больной от стыда.Твой отец был на одной из своих бесконечных встреч с Луи и Терренсом.Я сделала себе чашку чая, размышляя о том, что у меня больше нет Русланы, которая делала бы это за меня, потому что с тех пор, как она ушла,Я слишком боялась привести кого-то еще в наш дом из страха, что он тоже будет спать с ней.Я взяла чай на балкон с видом на Мемориал на горе Хеврон и увидела, как ты навещаешь Аарона.Ты была не одна.
На ее лице играла задумчивая улыбка.
— С тобой был мужчина.Вы выглядели…близкими.Я видела, как ты прислонилась головой к его плечу.Как вы говорилии.И я думала ...как я хотела быть этим человеком для тебя.Этой скалой.Кто-то, на кого можно было бы положиться, поговорить с ним.С кем провести день рождения.Потом я вспомнила все твои дни рождения за эти годы.В пять лет, с няней номер восемь. Или твой четырнадцатый, о котором мы забыли только через три дня, потому что папа был в Женеве. Я так много пропустила. Я знаю это. Простым извинением тут не обойдешься... — Она вдохнула. — Но я думаю, может быть, раз уж наш мир рушится, и все вокруг нас рушится, мы должны хотя бы попытаться? Что ты скажешь, Арья? Пожалуйста?
Было так много вещей, которые я хотела сказать.Спросить.Но я начала с очевидного, и это не имело ко мне никакого отношения.
— Почему ты все еще позволяешь ему оставаться с тобой? —Я нахмурилась. —Конрад.Почему бы не развестись с ним?Это плохо выглядит.Ты поддерживаешь его после всего, что он сделал.
— Я даже не хожу с ним в суд.Он уже много раз просил. Видимо, его адвокаты считают, что это хорошая оптика
Когда она увидела, что я жду от нее подробностей, она убрала руку с ожерелья, чтобы поиграть с серьгой.
— Ну, полагаю, я боюсь того, что будет дальше.Ты должна понять, последние тридцать с лишним лет я провела в изоляции.Тюрьма.Ему удалось испортить все в моей жизни — даже мои лекарства.Несколько лет назад я узнала, что он был в тесном контакте с моим психиатром, и говорил ему, что мне прописывать.Я немедленно поменяла психиатра, но ущерб был нанесен, и в эти дни я даже не могу принять ксанакс, не задаваясь вопросом, есть ли у людей, которые прописали мне его, скрытые мотивы.Всякий раз, когда мы ходили на светские мероприятия, он намеренно заводил разговоры с моими подругами — обычно с теми, чье общество мне нравилось больше всего — и исчезал с ними на долгое время.Я задавалась вопросом, не спит ли он с ними. Он заводил очень короткие, очень эффективные, очень стратегические романы со всеми, кто, по его мнению, мог помочь мне вырваться из золотой клетки, которую он для меня установил. У меня нет настоящих друзей, коллег, адвокатов или семьи. Конрад - моя единственная семья, хоть и очень плохая.
— У тебя есть я, — выдавливаю я, не совсем понимая, почему эти слова слетают с моих губ.
У мамы загорелись глаза.
— Да?
— Ага.Мы не близки, но я все равно буду рядом, когда понадоблюсь. —Хотя я могла понять, почему она этого не знала, ведь я следила за ней пару недель.С тех пор, как появились новости о Конраде, и она начала звонить мне.
— Жизнь так коротка. —Она покачала головой. —Я думаю обо всех поцелуях, которые не дарила тебе.Обо всех объятиях, которые мы не разделили. Все вечера в кино, походы по магазинам и ссоры, от которых нам хотелось избить друг друга, но мы любили друг друга еще больше. Я думаю обо всех "что-если". Почти. Как они накапливаются в пустой комнате моего банка памяти. И это убивает меня, Арья. Это гораздо больнее, чем то, что происходит с твоим отцом.
Мой пульс гулко стучал по внутренним запястьям.Я думала обо всех моментах, которые я разделила с папой.Драгоценные и маленькие, как шоколадные конфеты в индивидуальной упаковке.Я бы не променяла их ни на что, даже после всего, что произошло.А может, особенно из-за этого.
И Кристиан.Я также думала о Кристиане.
Как сильно я его хотела.Жаждала его.Каждая клеточка моего тела знала, что он разобьет мне сердце.Нелегкий подвиг, учитывая, что со времен Николая Иванова этого не удавалось никому.
— Может быть, мы сможем создать новые воспоминания. —Мягкая улыбка коснулась моих губ.
— Ох. —Ее голос дрожал.— Я бы очень этого хотела.
***
Я, спотыкаясь, вышла из кофейни, нащупывая телефон.Мне потребовалась секунда, чтобы найти его номер, и еще две, чтобы собраться и позвонить ему.Он ответил на первом гудке, его голос был отрывистым.
— Да?
Фоновый шум был красноречив. Перекладывание документов; тихие голоса, обсуждающие EEOC, неправильную характеристику и бремя доказывания. Очевидно, он был на совещании. Почему он взял трубку
— Кристиан? — Спросила я.
— Очевидно.
— Это Арья.
— Я могу чем-нибудь помочь тебе, Арья? —Он звучал не так восторженно, как я думала.
Ожидала ли я, что он упадет на колени и будет умолять меня увидеться?Может быть, и нет, но я не думала, что он будет звучать так…неудивленно.
— Похоже, ты занят.
Было затишье.Может, до меня наконец дошло, что я позвонила.
