–Урядник Глузд!– тут же попросил Савушка.– Можно я с вами побуду?
–Ну, побудь,– урядник про себя хмыкнул и, велев Кирьяну во все глаза просматривать реку, с хитроватым прищуром склонил голову набок.– Стражник Савва!
–Я!
–Что нужно делать, дабы избежать одновременной стрельбы в одну и ту же цель?– подражая беспощадному тону господина сотника, с важностью вопросил Глузд.
Савушка вытянулся в струнку:
–Стрелять по очереди, перекатом с одного края на другой или с обоих краев к середине…
–Что замолк? Далее! Что делают в бою урядники?
–Пока десяток перезаряжает самострелы, урядник и младшие урядники берегут свои выстрелы на случай, если враг приблизится и может нанести ущерб десятку!– бодро отозвался отрок.
–Ну… так…– кивнув, Глузд прикрыл глаза и ехидно ухмыльнулся.– А как надлежит стрелять, если для этого надо высовываться из-за укрытия?
–Стрелять пятерками, а младшие урядники должны командовать поименно, чтобы стрелки появлялись неожиданно!
–Какие команды отдаются при стрельбе «перекатом»?
–Десяток, товсь! По такой-то цели, направление такое-то, расстояние такое-то, целься! Справа или слева по одному! Бей!
–Та-ак… Молоде-ец…
Юный урядник покивал и с подозрением глянул на испытуемого: как выражался господин сотник, «отличником боевой и политической» стражник Савушка никогда не был… и это еще мягко сказать. Тогда откуда такие познания?
–Савик!– снова прищурясь, Глузд сменил официальный тон на дворовый, дружеский.– А ну, признавайся – откуда все знаешь?
–Так ведь учил…
–Только не ври!
–Ну, это…– чуть замявшись, Савушка махнул рукой.– Третьего дня в карауле стоял, у крыльца… А господин сотник вышел посты проверить.
–Ага-а! Так ты спал, что ли?
–Что ты, Глузде! Просто задумался. Ну, песню вспоминал… ну, ту, строевую… Тверже шаг! Смелей вперед! Воевода нас ведет.
–Не песня это, а кричалка…– зажмурившись, урядник тоже припомнил слова, продолжил:– Все мы славим Господа Христа, Господа Христа, Господа Христа! Мы всегда славим Господа Христа, Господа Христа, Господа Христа! Аллилуйя!!!
–Аллилуйя!– вполголоса подхватил Савушка.
–Ну, так что?– резко оборвав кричалку, Глузд посмотрел напарнику прямо в глаза.
–Ну-у, вспоминал…– покраснев до самых ушей, глухо промямлил тот.– И господина сотника не сразу заметил. Вот и получил – два наряда и еще стрелковые наставленья учить. Уж пришлось выучить – потом в горнице господину сотнику докладывал! Ох, и красива горница-то!– Савушка неожиданно прищелкнул языком.– На полу войлок – мягко, стол большой, полки с книжицами, чашки-ложки расписные… как это… слово такое непонятное…
–Хохлома,– подсказал урядник.– Михайла наш много таких слов знает.
Михайла, а не «господин сотник». Савушка знал, что урядник Глузд был одним из немногих, кто мог иногда звать своего командира вот так, запросто, по имени. Имел право, в опасном походе в месте с Михайлой-сотником был, откуда больше половины младшей рати не вернулось.
–Тимофей Кузнечик тоже много чего непонятного знает,– Савушка вдруг прикрыл глаза, припомнил.– Про занятия в школе девичьей говорил… как-то так – физ-куль-ту-ра, вот!
–А умеет он еще больше!– покровительственно усмехнулся Глузд.– Ножи, что сами собой затачиваются, уже и немногие кузнецы могут… А еще – для арбалета прицелы! И это… летающий змей – мишень и знак кому подать…
–И библиофека еще, и мануфактура…
–Ну, это все Михайла-сотник придумал. Как и озимые… А вообще – они с Кузнечиком похожи чем-то…– Урядник задумчиво посмотрел в небо.– Оба иногда говорят по-непонятному, оба что-то такое придумывают, чего допрежь не было… обсуждают промеж собой какие-то дела…
–Да уж… Кузнечик вообще – непонятный…– согласно кивнул Савушка.– Но парень славный, да!
Тимка Кузнечик появился в Ратном недавно, и пары лет не прошло, как совсем еще юный мальчишка сбежал из земель боярина Журавля, где после исчезновения боярина стало твориться что-то не очень понятное. Кто-то что-то крутил, мутил воду, непонятно – зачем…
Тимку приняли хорошо, как родного, да он и стал родным, обретя вторую семью и крестных – воина (ныне наставника) Макара и наставницу Арину. Ну и сестрицу – Любаву, ту еще насмешницу…
–Господин урядник! Лодка!– метнувшись от реки, доложил Кирьян.
Небольшого росточка – ниже Савушки, но бойкий, храбрый, Кирьян и службу нес хорошо, и в играх был первым.
–Большая?
–Большая – на три пары весел. Но не ладья… Там один, похоже…
–Так!– быстро сообразил Глузд.– Савушка – остаешься здесь, прикрывать, если что. Кирьян – на проверку, я – в засаде. Задача ясна?
–Ага! Ой… Так точно!
Оставив Савушку на холме, у схрона, ребята быстро сбежали к реке. Звякнув кольчугою, Глузд сноровисто натянул тетиву арбалета и, наложив на ложе стрелу-болт, укрылся в прибрежных кусточках.
Кирьян же вышел на отмель…
Занимался рассвет, но солнце еще не вышло, еще пряталось за холмами, лишь первые лучи его золотили вершины деревьев и прозрачные перистые облака, пробегавшие у самого горизонта.
В большой – на три пары весел – лодке (в новгородской стороне такие называли «ошкуями») находился всего один человек – совсем еще юный отрок. Видно было, что лодка-то для него одного тяжеловата, парень едва справлялся и весь употел… или просто вымок…
–Кто таков?– грозно поведя заряженным арбалетом, вопросил Кирьян.
Несмотря на младой возраст, выглядел он, надо сказать, весьма солидно: кольчуга, меч в ножнах у пояса, там же, за поясом,– клевец, на голове – кольчужная сетка-бармица, шлемы в карауле хранились в схроне.
Снизу, из-под кольчуги, торчал подол длинной рубахи – синей, с золотистой вышивкой, узкие порты, крашенные корой дуба, заправлены в мягкие юфтевые сапожки. Богато! Ну так Михайла-сотник всегда стремился к тому, чтоб его воины босяками не выглядели. Встречали-то по одежке!
Вот и сейчас… Ну как не подчиниться столь важному воину?!
Кивнув в ответ, сидевший на веслах парнишка направил лодку к отмели. Греб он натужно – это было видно, старался, устал…
А больше в лодке никого не было, толок какой-то товар, прикрытый холстиной… Верно, в Туров, на торг, вез…
–Кто таков? Куда?
–Оселя я, из рода Никодима Рыбника,– повернув лодку бортом, обернулся отрок.– С земель боярина Журавля. В Туров, на рынок…
Хороший, видно, парнишка – улыбчивый такой, скуластый, светлые, чуть навыкате, глаза…
–Да мы тут частенько…
–Сосед, значит… Что ж ты один-то? Не тяжело? Здесь-то ладно, а на большой воде как?
