Молчание. Лицо графа окаменело, а палец лег на курок. Секунда… вторая…
–Розамунд! Это была Рози!– взвизгнул охваченный паникой Оливер.
Дик удивленно выдохнул. Розамунд? Сестра виконта? Но какого…
–Подробности!– невозмутимо потребовал Джеймс, по-прежнему целясь в противника.– И быстро. Меня интересует, почему она это сделала.
–Ревность. Она ненавидела Анну. Думала, что ты за ней ухаживаешь. Ия…– Олли теперь говорил очень охотно и торопливо, обильно потея и мелко дрожа.– И я тоже… Она думала, что я хочу жениться на… Анне!
–Дальше!
–Рози не хотела убивать. Просто велела Пирсу нанять двух громил, чтобы те похитили девушку. Велела Анджелике, дочери Пирса, сказать Анне, что я жду ее здесь в полночь. Клянусь, я ничего не знал!
Оливер почти рыдал от страха. Жалкое зрелище. Дик брезгливо поморщился.
–Что она планировала сделать потом?– В синих глазах графа плескалась смерть, иРичард не завидовал Оливеру.
–Не могла решить. Ей хотелось нанять человека, чтобы он… обесчестил…
Дику стоило невероятных усилий сдержаться. И, похоже, не только ему. В одно мгновение он даже подумал, что Джеймс выстрелит. Но нет, граф несколько раз глубоко вздохнул и продолжил допрос:
–Как и откуда ты узнал о ее планах?
–Она сама обо всем рассказала. Мне и отцу. Когда узнала, что полиция вышла на Пирса.
–И ваш отец распорядился отстранить следователя от дела, чтобы прикрыть грехи дочери?
–Да. Он звонил главному констеблю. Они партнеры по бриджу. Отец убедил его в том, что инспектор попусту причиняет много беспокойства нашей семье.
–Как мило,– хмыкнул Джеймс.– А отец знает о ваших личных махинациях в компании Пирса иТакера?
–Это не мои махинации,– нервно сглотнул Олли, и его острый кадык заходил по горлу вверх-вниз.– Это все Пирс. ИТакер. Они лишь изредка подкидывали мне денег на игру.
–Бедняга,– с ложным сочувствием в голосе произнес Джеймс.– И ты все равно помогал им – наверное, по доброте душевной.
–Я проигрался!– Оливер швырнул на землю ставший бесполезным пистолет.– Пирс предложил выплатить мой долг, если я буду помогать им подделывать отцовские подписи и красть печати. У нас с отцом почти одинаковый почерк!
–И много подделок вы изготовили таким образом?
–Много. Не знаю точно сколько. УПирса все было поставлено на поток…
Джеймс опустил пистолет, дотронулся до кольца на руке, потом громко спросил:
–Инспектор, надеюсь, теперь вам хватит информации для того, чтобы осудить всю эту компанию?
Дик принялся оглядываться, пытаясь понять, что происходит. Он ровным счетом ничего не понимал. Потом зашуршали прибрежные заросли, и из них вышли порядком грязные Стрикленд, сэр Артур и пятеро дюжих констеблей. Только теперь молодой человек понял, о чем договаривались наедине Джеймс и инспектор, обсуждая планы.
–Арестуйте этих людей,– велел судья, указывая на Оливера иФредди, а потом посмотрел на Дика.– Ричард, надеюсь, вы не сердитесь на нас. Мы знали, что вам еще не приходилось участвовать в дуэлях, и не были уверены в том, сможете ли вы сыграть свою роль достаточно убедительно. В утешение можем сказать, что маркиз и вовсе не был в курсе наших намерений.
Дик помотал головой.
–Простите, я все никак не приду в себя,– признался он.
–Держите, сэр Артур.– Джеймс подошел к ним, снял с пальца кольцо с крупным синим камнем и протянул его судье.– Здесь все записано, от первого слова до последнего. Уверен, скоро у нас будет новый лорд-канцлер.
–Можете в этом не сомневаться,– заверил его судья, а потом добавил:– Я сильно ошибался в вас, лорд Сеймурский, и рад тому, что понял свою ошибку. Уверен, моему племяннику будет полезно продолжать дружбу с вами. Если будет на то желание, заглядывайте ко мне в гости, но, прошу, уже без оркестра.– Он улыбнулся, напомнив Джеймсу недавнюю выходку его клуба.
Арестованных увезли в полицейской карете. Сэр Артур иСтрикленд умчались на задержание графа Уинчестера и его дочери, Пирса они грозились забрать на обратном пути. К ним присоединился и доктор Хартман. Вряд ли он куда-то спешил, скорее понял, что окажется лишним и помешает кузенам поговорить наедине.
Стремясь собраться с мыслями и заполнить слишком долгую паузу, Дик поднял с земли футляр для дуэльных пистолетов, забрал оружие Джеймса иОливера, привел его в порядок, уложил на место. Потом поставил футляр в разветвление на стволе дерева и подошел к графу. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Ричарду хотелось сказать что-нибудь приятное или похвалить выдержку Джеймса, может быть, выказать свое уважение. Но слова оставались где-то глубоко в душе, не желая выходить на поверхность.
–Завтра я уезжаю вРайли,– сказал граф, первым нарушив тишину.
–Почему?– спросил Дик, чувствуя непонятную опустошенность при мысли об отъезде кузена.
–Хочу отдохнуть,– ответил Джеймс.– Ландерин слишком оживленный для меня. Если будет желание – приезжай. Только предупреди заранее, чтобы я прислал за тобой экипаж.
–Спасибо,– поблагодарил его Дик.– Увы, в ближайшее время мне вряд ли придется путешествовать по гостям. Чарльз Моррисон берет меня своим помощником.
–Поздравляю,– улыбнулся граф.– Ты этого заслуживаешь, как никто другой. А работа – лучшее лекарство от скорби.
–Это точно,– кивнул ему Ричард.
–Вчера сэр Артур убедил графа Уинчестера отозвать жалобу на Стрикленда. Дело по-прежнему считается закрытым, но инспектор получил возможность взять констеблей для ареста сегодняшней компании,– сказал Джеймс.– Очень вовремя.
Дик молчал. В голове у него роилась тысяча вопросов, но он не мог решиться задать ни один из них. АДжеймс в этот раз совсем не торопился на выручку. Кузен просто стоял и смотрел на него так, будто они видятся в последний раз. От этого Дику стало не по себе. «Джеймс не хочет жить»,– опять промелькнуло в голове.
–Послушай…– Ричард наконец отважился задать один из самых главных вопросов.– Джейн сказала мне странную вещь. По ее словам, ты не хочешь жить. Почему?
У графа еле заметно дернулся уголок рта. Но вместо ответа он снял с дерева пиджак и принялся одеваться.
–Это из-за Анны?– не выдержал Дик.– Ты все-таки любил ее?
–Нет.– Джеймс взял пальто, но надевать его не стал.
–Тогда в чем же дело?
–Мы с тобой по-прежнему не друзья, чтобы говорить на такие темы,– отрезал граф.– Прощай.
Забрав из развилки футляр с пистолетами, он, не оглядываясь, зашагал к выходу из парка.
А Дик смотрел вслед, сжимая кулаки в бессильной ярости. Прошлые издевки Джеймса могли злить, могли раздражать, но никогда от них не делалось так больно, как сейчас. Наверное, потому что враг не в силах ранить душу, это может сделать только… друг.
