–И все то же он проделывал в других местах – в «Саломее», например, или на станции в Тингейме. Кассир вспомнил, как вы покупали там билет тринадцатого апреля. Однако есть надежда, что вместе с Призраком в купе до Ландерина ехал еще один пассажир, который должен был разглядеть его более тщательно. Сейчас мой человек пытается его найти.
–Не ваш, а скорее мой, если вы имеете в виду мистера Кавендиша,– поправил его Джеймс.– Кстати, а вам уже известно о ситуации с уцелевшим клерком?
–Простите?– не понял его Делрой, чем тут же настроил Джеймса против себя.
–Плохо, мистер. Давно вы говорили с инспектором Стриклендом о том, как продвигается дело?
–Вчера.
–Вы хотя бы в курсе, что на двоих свидетелей прошлой ночью было совершено покушение? Один убит, другой выжил.
–Да, разумеется. Я уже запросил все бумаги по этому делу, но тут случилось несчастье с мистером Максвеллом…
–То есть вы еще не говорили с уцелевшим свидетелем?
–Нет, милорд.– На скулах Делроя заходили желваки.
Джеймс и сам сейчас, пожалуй, не мог бы сказать, чем его так раздражает молодой партнер Максвелла. Пожалуй, это было больше похоже на панику. Мистер Максвелл, лучший в своей профессии, при смерти, дело передали неопытному солиситору, который еще совсем недавно протирал штаны в библиотеках…
С другой стороны, коней посреди реки не меняют. У инспектора три дня на расследование, а потом будет еще около недели на подготовку защиты – лорды не будут тянуть с этим вопросом. Выходит, вся надежда только на то, что Ричард что-нибудь откопает. Конечно, опытный барристер может повлиять на ситуацию, но никакое красноречие не поможет оправдать человека, против которого собрано столько улик.
–Среди опрошенных вами есть баронет Герберт Крэйг?– вспомнил Джеймс.
–Нет, сэр, а в связи с чем мы должны были с ним поговорить?
–Он тоже видел меня в «Критерионе» четырнадцатого апреля.
–В списке тех, кто забронировал столик, его не было,– произнес Делрой.– Также никто не назвал его в числе приглашенных. Так откуда у вас сведения о нем?
–Нанятый мной детектив оказался более успешным, чем вы.– Граф покачал ногой и постучал пальцами по подлокотнику.
–Вы сами запретили нанимать детективов со стороны.
–Разумеется. Не хотел, чтобы они путались под ногами у моего человека.– Смерив поверенного иронично-уничижительным взглядом, Джеймс спросил:– Вы все рассказали? Иных успехов у вас нет?
–Пока нет. Сегодня многое произошло, но полиция не торопится делиться с нами своими данными, да и не должна вообще этого делать. Официально вам еще не выдвинуто обвинение. Информацию нам дадут лишь перед судом, как полагается по закону. Пока же мы довольствуемся официальными отчетами, в которые входит только то, что инспектор посчитает нужным рассказать из уважения к конторе Максвелла. Но он не слишком щедр на сведения.– Делрой наклонился к Джеймсу, посмотрел ему в глаза.– Похоже, я не произвел на вас должного впечатления.
–Не произвели,– ответил граф, даже не пытаясь смягчить свои слова.
–Что ж, очень жаль. Значит ли это, что вы будете искать более… профессионального солиситора?
–Возможно.
–Ваше право.– Делрой вновь казался спокойным.– Однако должен предупредить заранее: это будет не очень просто. Даже с учетом вашего состояния и имени.
–Будьте любезны пояснить ваши слова,– потребовал Джеймс.
–Лучше покажу.
Поверенный наклонился и, взяв саквояж, с которым пришел, вытащил из него распечатанный конверт.
–Извольте прочитать,– сказал он, протягивая письмо собеседнику.
Граф вытащил лист бумаги с короткой запиской и пробежался по нему взглядом: «Мистер Максвелл слишком любил деньги, за что и поплатился,– значилось в послании.– Не будьте так же опрометчивы – откажитесь вести дело лорда Сеймурского. Он замешан в грязных делах. Работая на него, вы рискуете собственной жизнью и репутацией». Подписи не было.
Джеймс посмотрел на Делроя.
–И что это значит?
–Я получил это тотчас после покушения на мистера Максвелла. Кто принес записку – неизвестно. Ее просто подсунули под дверь нашей конторы. Мы расспросили всех, кого только возможно, но удалось узнать лишь одно – это был бедно одетый мальчишка лет двенадцати.
–И вы считаете, что такое же послание получили все остальные солиситоры?– догадался Джеймс.
–Вряд ли. Скорее, получат сразу, как только вы к ним обратитесь. Хотя, конечно, есть вероятность, что лишь мы удостоились внимания ваших недоброжелателей.
–Маловероятно.– Джеймс не любил обманывать себя.– Вы показывали записку полиции?
–Еще нет. Я получил ее перед тем, как идти к вам.
–Понимаю. Однако то, с чем не могут справиться деньги, могут сделать очень большие деньги. К слову, я правильно понимаю, что вы готовы рискнуть и продолжить заниматься моим делом?
–Позволите говорить с вами начистоту?
Делрой теперь казался деловито-дружелюбным. С виду и не скажешь, что его задели предыдущие расспросы Джеймса. Похоже, с самообладанием у него все было в полном порядке.
–Говорите,– разрешил граф.
Нельзя не признать, молодой партнер Максвелла умел становиться обаятельным. И у него оказалась очень располагающая улыбка, хотя за ней скрывалась сильная и непростая натура – это тоже было заметно.
–Знаете, почему стипендиаты учатся четыре года, в то время как благородные лорды – всего два?– спросил Делрой.
–Потому что благородным лордам не слишком нужны глубины юриспруденции, нам хватает и основ?– ответил с улыбкой Джеймс.
–Все верно. А я поступил в Даргфорд потому, что с самого детства мечтал о карьере юриста и готов был много работать, чтобы чего-то добиться в жизни. У меня нет за плечами ни богатых родственников, ни титула. Никто не хлопотал за меня перед знакомыми или приятелями. Четыре года в Даргфорде я не вылезал из библиотек и судов, не пил с друзьями, не шатался по кабакам и не делал ставки на скачках. И это время не было потрачено даром.– Он постучал пальцем по виску.– Я приобрел знания, окончил университет с отличием. Что дальше? А дальше – либо провинция, либо захудалая контора в Ландерине. Почему? Потому что никто не мог дать мне рекомендации. Так уж все устроено. И поверьте, свое нынешнее положение я заслужил целиком и полностью, помогая мистеру Максвеллу в таких делах, с которыми не в силах были справиться остальные. Ваше дело – это большой шанс для меня заработать репутацию и возможность в будущем занять место в одном из судебных иннов
[5]. Не хочу оставаться солиситором всю свою жизнь. И поэтому я готов, если потребуется, сделать для вас невозможное. В этом деле на кону будет стоять не только ваша репутация и свобода, но и мое будущее. Вряд ли у кого-нибудь из прочих поверенных окажется настолько впечатляющая мотивация. А если вернуться к вопросу о моих способностях… судите сами, легко ли впечатлить мистера Максвелла настолько, чтобы он через три года работы сделал кого-нибудь младшим партнером.