Коттеджный поселок охраняют в основном, чтобы оттуда не вывезли ничего ценного, поэтому вахтер у шлагбаума и камеры по периметру. Против человека, который ничего выносить не собирается, эта система малоэффективна. Тем не менее жители чувствуют себя в безопасности за высоким забором и привыкают к этому ощущению, зачастую даже двери в доме не закрывая, не говоря уж про окна. Девяностые годы обитатели этого, одного из первых, элитного поселка постарались забыть, как будто и не было их, как будто их состояния нажиты честным трудом и все терки всегда решались в результате переговоров в чистых кабинетах с панорамными окнами в пол.
Опыт множества квартирников говорил, что чем лучше ты осмотришься на месте, тем меньше возникнет внезапных проблем. Мирошниченко обошел поселок со стороны леса, который вплотную подступал к трехметровому забору. Приставил привезенную с собой складную лестницу и залез на него. Осмотрелся. Не увидев камер, спрыгнул вниз и пошел в сторону дома Андрея Телегина. Одет он был в строительную робу, чтобы стать незаметным для местных. Адрес у него был от Пегого, и он знал его расположение по Гугл-карте, но понадобилось время, чтобы освоиться и наложить компьютерный чертеж на этот оазис роскоши посреди в общем небогатой жизни страны. Внутри заборчики были уже невысокие, больше для декоративности. Надо было хвалиться перед соседями ландшафтными решениями.
Слава заприметил строящийся дом и решил, что если столкнется с кем-нибудь, то скажет, что оттуда. Но в середине дня улица была пуста. Где-то на задних дворах играла музыка и кричали дети, но им нечего было делать вне своих угодий. Идущий по дороге строитель не внушал подозрений: мало ли кому понадобилась помощь с ремонтом.
Дом Телегина не был самым большим, как ожидал Мирошниченко. Обычный двухэтажный особняк. Без решеток. Это сразу оценил Слава. Оценил и видеокамеру, направленную на дом и парковку. В другую сторону дома целилась еще одна видеокамера. Слава не останавливался, только чуть замедлил шаг. Если потом будут просматривать видео, он не должен привлечь внимание. Коттедж тыльной стороной тоже выходил на лес. Мирошниченко даже увидел калитку в стене. Удобно пойти прогуляться. Для него это тоже было удобно. С замками Слава знал, как разобраться.
Он, не стесняясь, вышел через КПП поселка. Охранник не отреагировал. Ведь его задача – никого не впускать, пойдет этот перец обратно с обеда, вот тогда и проверит, кто таков.
А Слава обошел поселок снова и вернулся к своей лестнице, мирно прислоненной к забору. Забрал ее и затем приставил к сосне, с которой, как ему показалось, должен хорошо просматриваться дом Телегина. Ему нужно было установить окно его спальни, хотя Мирошниченко бы поставил свою тачку на то, что выходящий на лес огромный балкон примыкает именно к ней.
В семь пятьдесят вечера, когда уже начало смеркаться, ворота открылись, и на подъездную дорожку заехал «Гелендваген номер один». Водитель вышел, бросил взгляд в сторону Славы, так что его сердце застучало, как у неподготовленного агента на проверке полиграфом. Но затем водитель обошел капот и открыл заднюю дверь. Телегин бодро вышел из автомобиля и, пожав руку водителю, направился к входной двери. Мирошниченко опознал его по снимкам. Теперь Слава ждал, останется ли водитель или кто-либо из охранников в доме на ночь. Но проследив за тем, что босс скрылся в доме, водитель сел в машину и, дав задний ход, пристроился за «Гелендвагеном номер два». Автомобили, идеально соблюдая дистанцию, покинули территорию поселка.
Свет в спальне загорелся ближе к двенадцати. Окна Андрей даже не думал закрывать. Зачем? Прятаться от совиных глаз? Даже открыл окошко в режиме форточки, чтобы подышать ночь ароматом хвои. В окне промелькнула обнаженная женщина. Слава знал, что Телегин женат. Возможно, ее тоже придется убить.
Похоже, бизнесмен не ожидал нападения. Жесть девяностых стерлась в его сознании идиллией подстриженного газона и детских качелек на заднем дворе. Он думает, что стены поселка – достаточная защита в наше спокойное время. Он думает, что арбитражный суд решит, кто прав, а кто виноват.
На следующий день Слава привез Петровича подобрать ключ к замку на калитке. Если тот удастся открыть, то ему даже не нужно будет перелезать стену. Это не слишком большое затруднение, но при отходе каждая секунда может быть решающей. Петрович повозился немного и снял слепок, благо решетка была ажурная, и рукой можно было достать внутреннюю замочную скважину.
–Будет у тебя золотой ключик, Буратино. Сегодня вечером.
Слава ждал еще три дня, чтобы пропустить выходные, которые зачастую ломают привычный график. Жертва не спит, как ей положено, может умотать в гости или, наоборот, назвать их полный дом. В понедельник он с того же дерева отследил приезд Телегина в восемь двенадцать. «Гелендвагены» так же, сдав хозяина, последовали в свои конюшни, чтобы утром, блестя свежей чистотой, покорно встретить его у входа.
Охотник на человека спустился с наблюдательного пункта, ушел метров на тридцать в глубину леса и лег на траву поспать. Идти до машины было достаточно далеко. Он планировал дело на три часа ночи, без фонаря добраться в темной глуши до калитки он бы не смог, а свет в ночной глуши мог привлечь ненужное внимание. Поэтому он обнял себя, для того чтобы сохранить тепло, и попытался заснуть. Слава вспомнил сейчас то нарастающее волнение. Странно, всю подготовку он дышал ровно, был спокойным, даже чересчур. Возьми только проход через КПП. А теперь его начало трясти, будто мозг только сейчас понял, какую чудовищную вещь собирается совершить его обладатель. Он долго не мог заснуть. Но потом точно выключился, как закипевший чайник.
Тихий писк наручных часов посреди ночной тишины показался оглушительным. Слава вскочил на ноги, руки тряслись так, что несколько раз он не попал по кнопке часов, отключающей сигнал. Вернув лесную тишину, он огляделся. Луна была скрыта за тучами – темнота, точно в пещере. Включил заранее приготовленный фонарик и, взяв его в рот, достал оружие и проверил его готовность. «Макаров» плавными движениями продемонстрировал решимость. Слава натянул на лицо шапку с прорезями для глаз. Перчатки он и так сегодня носил не снимая. Готов? Он про себя произнес все пункты плана, который выглядел коротким и простым. И пошел в сторону лестницы, ответив утвердительно. Сомнения не могли ему ничем помочь.
Подобрав лестницу, Слава подошел к калитке и открыл ее. Он, конечно, проверил замок заранее и даже попшикал его аэрозолем WD-40, чтобы не заклинил в нужное время и не заскрипел. Тот провернулся легко, открывая путь. Огромный среди ночи дом уставился на него черными окнами. Он посмотрел на часы. Три ноль семь. Мирошниченко погасил свой фонарик. Вдалеке светил уличный фонарь, и к коттеджу можно было пробраться, не сломав ногу. Слава подошел к балкону и приставил к нему лестницу. Взобрался. Дернул дверь балкона на всякий случай. Закрыта.
Это не страшно. Пластиковые окна, которые стояли в доме, не представляли проблемы для Славы. Еще до армии они с дворовой шпаной легко вскрывали десятки только появившихся тогда окон из белого пластика на первых этажах девятиэтажек и забирались в квартиры, быстро сметая что попадется под руку. Он вставил отвертку под профиль недалеко от ручки, отодвигая его с легким давлением и ища прижимающую цапфу. Когда нащупал, начал ее толкать. Ручка внутри повернулась, и окно перестало сопротивляться и открылось. Это заняло всего несколько секунд и было почти бесшумным, как копошение мыши в углу. Обычный человек, даже если и проснется от такого шума, лежит и прислушивается, не повторится ли он. А потом засыпает. Слава спрятался за стеной и посмотрел на часы. Подождет минут пять.
