Ян скачал документ. Это был PDF-файл. В нем указывались параметры исследования, допустимые нормы и результаты анализа. Даже непосвященному в медицинские термины становилось понятно, прошел ли он опасный тест или нет. Из нескольких вариантов Рощин выбрал «СА 19–9», в графе нормальные значения было указано «0–35 ед/мл», уЗайцевой/Ладушкиной стояло «12,3». В редакторе Photoshop Ян исправил первую единичку на четверку, что тут же выкидывало этот маркер за пределы нормы.
Рощин посмотрел карточку пациента. Марина записалась к терапевту на следующий понедельник, двенадцатого июля. Что ж, если результаты отправят завтра по электронной почте, то выходные ожидаются тревожными.
Так и случилось. Результаты анализов были отправлены в обед в пятницу. Видимо, с утра в регистратуре много других дел. Ян, конечно же, не стал задерживать такое мрачное послание, только проверил, чтобы там был вложен его вариант теста.
Выходные Марина занималась изучением рака желудка и толстой кишки. Именно на этот диагноз намекал онкомаркер «СА 19–9». Ян тоже за компанию исследовал тему. Статистика была ужасающая. Только тридцать процентов больных выздоравливали, везло тем, кто обнаруживал болезнь на первой стадии. Шансы выжить составляли две трети. Четвертая стадия грозила восемьюдесятью пятью процентами смертельных исходов. При игре в русскую рулетку с пятью пулями в шестизарядном револьвере шансов и то больше.
Каково спалось Марине эти несколько ночей до приема? Каково это – думать о том, что смерть может быть совсем рядом? Ян почти ощущал вибрации страха, которыми должна была наполниться его жертва. Это ощущение было непередаваемо по силе своего воздействия. Теперь он властвовал над девушкой еще крепче.
В понедельник девушка посетила прием терапевта. Тот сработал эффективно, сразу направил Марину на гистологическое исследование – забор живой ткани ее желудка, и она прошла его в этот же день, как гласила ее электронная карта пациента. Наверное, болезненная процедура. Да еще ждать несколько дней, когда придет результат. Волноваться, мучиться.
Ян тоже ждал, когда результат появится. Конечно, он знал, что уЛадушкиной все в порядке, никакой рак ее не жрет изнутри. Только собственные мысли, за что же все неудачи навалились разом. Править результат исследования в базе, как в прошлый раз, Рощин не стал. Слишком много может возникнуть вопросов, почему все анализы подделаны. Вряд ли они будут оперировать на основании этого исследования. Еще массу назначат, чтобы все прояснить в точности.
Он получил результат биопсии в четверг пятнадцатого июля. В нем было подробное описание материала, читаешь, и мурашки бегут по коже. Какие-то включения, слизистые, эпителии и прочие медицинские термины. В морфологическом заключении, естественно, было написано, что «признаки злокачественной опухоли отсутствуют». Рощин открыл файл вPhotoshop и вставил скопированный из интернета текст:
«Во фрагментах ткани обнаружен рост злокачественной эпителиодноклеточной опухоли. Рак желудка третьей степени. Для определения молекулярного типа опухоли требуется иммунологическое исследование».
Ян проверил, чтобы шрифт и размер полностью совпадали с предыдущим текстом, подтер чуть заметные границы стыков вставки. Если бы он получил такое сообщение, то вряд ли бы стал слишком внимательно изучать его на подлинность, но к его фальшивке придраться было невозможно. Теперь он вставил новый файл вместо прежнего в тело электронного письма и переслал его Ладушкиной. Его оркестр заиграл крещендо.
Рощин жаждал увидеть лицо Марины, когда она прочитает результат анализа. Через час с небольшим он получил сообщение, что Ладушкина включила ноутбук. Ян, специально просидевший все это время в кафе, подключился к ее камере.
Эта была уже не та девушка, спокойная и жизнерадостная, какую он увидел в прошлом декабре. Спустя полгода ее лицо осунулось, щеки запали, как будто от недоедания. Под глазами резко обозначились мешки, по лбу пробежали морщины. Ян давно не видел, чтобы она делала макияж, да и прическа, хоть и короткая, как всегда, выглядела растрепанной и неухоженной.
Конечно, она ждала это письмо из клиники. Решалась ее судьба, и пусть уверенность ее была растоптана бесконечными неудачами этого года, надежда тлела в глубине сердца. Без надежды люди превращаются в зомби.
Марина открыла файл и впилась глазами в экран, пытаясь разобраться в медицинских терминах. Но когда взгляд ее опустился вниз, разбираться было совсем не нужно. Рак желудка третьей степени. Яснее ясного.
Она громко закричала и запричитала. Что-то нечленораздельное. Смотрела не в экран, а куда-то поверх него. Крупная слеза медленно покатилась по щеке. Марина смахнула ее пальцем. Но за ней побежала следующая и еще одна, и еще. Девушка обхватила лицо ладонями и зарыдала. Громко. Навзрыд.
–Почему?– только и смог разобрать Рощин в потоке неразборчивых слов.
И он подумал, что она плачет не от страха, а от огромной, как целая планета, обиды на этот жестокий и несправедливый мир. ИЯн, завороженный чужим горем, не мог оторваться от экрана, пока жертва не захлопнула крышку ноутбука.
Но здесь в голове хакера щелкнуло. Все это время он взламывал человеческую жизнь, точно сервер, и вот сейчас настал тот момент, когда можно продвинуться дальше. Ее система надломлена. И он может захватить управление. В хакерской атаке Ян всегда чувствовал эти мгновения. Ноутбук Марины продолжал работать. Рощин удаленно подключился к нему и открыл интернет-браузер. Он начал набирать слова и щелкать по открывающимся ссылкам: «смерть, самоубийство, как убить себя, не хочу жить, суицид, хочу умереть». Он как в экстазе начал подписываться на сообщества решивших убить себя, на группы смерти во«ВКонтакте» и«Фейсбуке», оставляя электронный адрес Ладушкиной.
Когда Марина откроет свой ноутбук в следующий раз, ее почтовый ящик будет переполнен сообщениями о том, как просто покончить со всем, оставив позади эти гнетущие мысли, обидные неудачи и надвигающиеся беды. Одним шагом. Ее браузер начнет выдавать рекламу психологических консультаций и похоронных бюро, сообразуясь с ее последними запросами. Она ощутит по-настоящему свободный мир. Мир смерти.
Ян сделал еще ход в своей все более напряженной игре. Фортиссимо.
Глава 19
Рощин и не ожидал по-настоящему, что это случится. В его голове понятия «разрушить чужую жизнь» и«убить человека» не были эквивалентны. Когда он узнал из интернета, что Марина Зайцева покончила с собой, он испытал двойственные чувства. Дикий восторг, чуть ли не оргазм от того, что сломал человека, только лишь нажимая кнопки на компьютере. Реальный страх. Уголовный кодекс пока не отменили, а за убийство органы берутся жестко. Не то что за взлом информационной базы.
Но оба этих чувства и соорудили фантастический коктейль ощущений. Как будто прыжок с тарзанки – страшно до жопы, но круто до разрыва сердца от волны восторга. Ян уселся за руль AUDI, арендованного им в этот раз, и понесся по московским шоссе, резко перестраиваясь из ряда в ряд, пролетая на желтые, тормозя почти в бампер машины впереди. Так ему не хотелось терять переполнившие его эмоции. Из сабвуфера HERTZ топил низами фаготов и валторн Рихард Вагнер. АРощин жал газ, невзирая на камеры и будущие штрафы. Нереально.
