Марк еще раз постучал по ногам с обеих сторон, но его положение совсем не улучшилось. Драгоценное время чистыми бриллиантами сыпалось в мокрый песок. Тогда он вскарабкался на тело Рощина и перекинул ногу на другую сторону. Теперь он оседлал утопленника, словно сексуальный партнер. Выглядело это, может, и неприглядно со стороны, но, главное, нашлась точка опоры. Озеров снова нащупал нижнюю часть грудины и сделал решительный выпад. Теперь грудь Рощина качнулась вглубь и распрямилась, точно как в пособии по оказанию первой помощи пострадавшим. Еще два нажима. Вроде все получалось, но труп не оживал.
Марк бросил грудь и снова полез ко рту. Теперь уже по груди лежачего человека. Откинул голову, отодвинул его нижнюю челюсть и присосался своим ртом к распахнутому зеву утопленника. Выдохнул весь объем своих легких. Когда-то Марк на спор лопал воздушный шарик за пять выдохов. Второй выдох, третий, четвертый. Легкие Рощина должны бы уже взлететь, а не вонять протухлой едой.
Марк быстро отполз ниже и снова начал прямой массаж сердца сильными четкими движениями. Давай же! Ну! Очнись! Силы в руках ему было не занимать, но сейчас она как будто удвоилась, утроилась, несмотря на водный триатлон: заплыв, речную борьбу и вытаскивание тела на берег. Грудная клетка ходила ходуном. Не раздавить бы. Ненависть исчезла окончательно. Перед Марком был человек, который умирал. Марк не был убийцей и не хотел им становиться. Живи, блин!
Это произошло внезапно. Еще два захода искусственной вентиляции легких, еще две попытки запустить сердце. Неожиданно грудь под руками Озерова задвигалась. Сама! Он даже не понял это сначала, но в ответ на его нажатия грудина самостоятельно мелко задергалась вверх и вниз. Только когда Марк услышал кашель, он догадался, что утопленник это делает сам, без его помощи. Он остановился и посмотрел на серое лицо Яна. Тот лежал с закрытыми глазами, но изо рта, как из испорченного крана, толчками пошла грязная вода. Грудь сотрясалась, стремясь скорее выплеснуть из себя смертельную жидкость.
Марк остановился, в изумлении наблюдая чудо спасения. У него был шанс убить своего врага, и он остановился даже не на полпути, а у самых ворот ада, но затем вытащил его с того света. И в этот момент ни одна его молекула не жалела об этом. Он в изнеможении улегся на Яна сверху. Адреналин, тащивший его от прыжка в воду до этого момента, растворился, и сил не было даже сползти на землю. Марк последним усилием полез рукой в карман брюк Рощина и в следующее мгновение вырубился.
Озеров не знал, сколько находился без сознания, может, секунды, а может, полчаса. Но, когда он пришел в себя, ничего не изменилось. Его соперник так же лежал под ним с закрытыми глазами. Первой мыслью стрельнуло: «Умер!» Марк прислонился к груди и тут же отчетливо услышал биение сердца. Следующим звуком была приближающаяся сирена «Скорой». Озеров оттолкнулся от тела Яна и свалился рядом, наполовину в воду. Он посмотрел в сторону реки и не увидел теплохода, с которого они спрыгнули. Только солнце продолжало играть с рябью на поверхности реки. Марк лежал и думал о провалившемся плане, о заказчике убийц своего деда, который лежал по правую руку, о собственной безопасности. Все вышло из-под контроля, и виноват в этом был он сам. А ведь он мог выиграть этот раунд нокаутом.
Через какое-то время сильные руки подняли его из жижи, уложили на сухие носилки. Когда Марк очутился у бело-красной машины, то поднялся на носилках и, увидев людей в открытой задней двери «Скорой», спросил:
–Как он?
–Будет жить,– ответил санитар,– вы можете с нами ехать сидя? Внутри нет второго места для лежачего.
–Я?– удивился Марк.– Я в порядке.
–Что-то непохоже. Ноги вас не держат.
Марк ухмыльнулся:
–Это не из-за сегодняшнего инцидента. Я давний инвалид.
Из фургона вышел врач:
–Что сидите? Бегом поехали.
–Я отказываюсь,– пробормотал Озеров.
–Что?– медик зло посмотрел на Марка. Он подошел к нему, сидящему на носилках, и заглянул в глаза.– Это не шок. Вы в порядке?
–Да, я вытащил этого… пловца. Со мной все в порядке. Просто оставьте меня здесь. Я вызову такси и уеду.
Врач махнул рукой.
–Пусть делает что хочет. Помереть не должен. Жалобы только потом не пишите. Вот,– он протянул планшет с бланком:– Заполните отказ.
Озеров взял планшетку.
–Вы не знаете, как зовут пострадавшего?
–Знаю, Рощин Ян Борисович.
–Спасибо,– ответил врач и пошел к автомобилю.
–Можете меня отнести на ту лавку?– Марк указал на скамью в пяти метрах. Санитар-водитель поднял его с носилок и перетащил на сидячее место.
Марк уселся и старательно заполнил необходимые данные. Пока он это делал, санитар погрузил носилки в машину, захлопнул двери и подошел к нему.
–Точно не поедете?
–Сто процентов,– Марк передал заполненный документ.– Документов у меня с собой нет, простите.
–Да бросьте,– махнул рукой санитар и быстрым шагом пошел к своей машине.
«Скорая» включила проблесковые маячки и скрылась за поворотом аллеи, оставив Марка, грязного и мокрого, приходить в себя на скамье безлюдной набережной. Он не мог ни позвонить Николаю, ни вызвать такси, даже опция выбежать на дорогу с поднятым верхним пальцем была недоступна. А по нынешним временам и бессмысленна: так уже никто не делал, с тех пор как запустились приложения такси, да и внешний вид Озерова, перепачканного грязью после заплыва, напоминал матерого бомжа и точно не вызывал желания узнать, куда его подбросить. Оставалось только сидеть и ждать гениальной мысли или чуда. Что по большому счету одно и то же.
Глава 29
Мысли медленно, но упорно, как армейское подразделение после победного, но тяжелого рукопашного боя, выстраивались в ровные шеренги. Марк все больше осознавал, что он зря себе напридумывал, как на белом коне въедет в полицейский участок и скинет к ногам ошарашенных служителей закона скрученного Соловья-разбойника. Нужно было перепоручить это тем, кто имеет право на насилие в нашем государстве. У него не было ни прав, ни, если посмотреть в широко открытые глаза правды, возможностей.
Но, с другой стороны, ведь был и позитив. Что Марк имел до операции – надуманным образом распознанный подозреваемый. Как бы он объяснил в полиции свои догадки? Сейчас же он получил чистосердечное признание преступника. Конечно, его слово против слова убийцы. Вряд ли Рощин раскаялся и признается в присутствии свидетелей. Но аргумент в размере трех миллионов уже не задвинуть в дальний угол. Ян может скривить рожу, ну какие три миллиона? Но как он ответит на вопрос, что он делал на одном сМарком теплоходе, зачем спрыгнул в воду и попытался сбежать? Может, даже на пристани есть камеры и запечатлели его с черным рюкзаком? В общем, да, теперь уже можно звонить куда следует.
Марк почти расслабился, нужно просто скорее добраться до телефона. Но тут же его полоснула острая мысль. Доказательства! Стоит хакеру уничтожить ноутбук, и улик не останется. А сделать это очень просто. Даже если полиция возьмет Рощина прямо в больнице, он может не сознаться, где по-настоящему проживает. По адресу прописки следствие ничего не найдет. А затем Ян вызовет своего адвоката и попросит избавиться от компьютера. И что остается – длинная история, как он отравил собачку Марины?
