Яготов рассмеяться, но сдерживаюсь. Любая реакция ее только раззадорит, аона итак привела меня вполное замешательство. Разберись сней. Либо используй, либо гони прочь. Остальное неважно. Ямашу кружкой.
–Кофе.
Карие глаза Персефоны слегка округляются.
–Ты принес мне кофе.
–Большинство людей пьет кофе по утрам. Ничего особенного.– Якорчу гримасу.– Хотя из всех моих знакомых только Гермес мешает его смороженым.
Она еще больше округляет глаза.
–Не могу поверить, что Гермес иДионис все это время знали отебе. Сколько еще человек знает, что ты не миф?
–Несколько.– Хороший, безопасный, уклончивый ответ.
Она все так же рассматривает мое лицо, словно пытается отыскать знакомые черты, будто ясам могу быть ей знаком. Это приводит вкрайнее замешательство. Меня одолевает абсурдное подозрение, что она так сильно сжимает кулаками одеяло, чтобы не протянуть руку ине прикоснуться ко мне.
Персефона склоняет голову набок.
–Ты знал, что вбашне Додона есть статуя Аида?
–Откуда мне знать?– Ялишь раз был вбашне ине скажу, что Зевс устроил мне подробную экскурсию. Ни за что не хочу оказаться там снова, разве что для того, чтобы раз инавсегда прикончить этого ублюдка. Эта фантазия омести помогла мне пережить столько тяжелых дней, что ине сосчитать.
Она продолжает, будто яне дал ей ответ, все так же пристально всматриваясь вмое лицо.
–Там стоят статуи каждого из Тринадцати, но твоя накрыта черной завесой. Наверное, для того, чтобы обозначить, что твоему роду пришел конец. Тебя быть не должно.
–Да, ты это уже не раз говорила.– Яобдумываю ее слова.– Похоже, ты ивпрямь долго рассматривала статую Аида. Вряд ли Деметра хотела бы, чтобы ты имела что-то общее стаким мужчиной.
Вмиг ее взгляд становится закрытым, аулыбка ослепительно яркой.
–Что тут скажешь? Не дочь, асплошное разочарование.– Она делает шаг иморщится.
Она ранена. Черт, забыл. Ядействую, не успев оценить разумность своего поступка. Беру ее на руки, не обращая внимания, как она вскрикивает, икладу на кровать.
–Раны на ногах причиняют тебе боль.
–Если причиняют, то яблагополучно сяду сама.
Ясмотрю на нее, встречаюсь сней взглядом ивдруг осознаю, как близко мы оказались друг кдругу. Меня охватывает непрошеный нервный трепет.
–Так сделай это.
–Исделаю! Но сначала отойди. Яне могу думать, когда ты так близко.
Неспешно делаю шаг назад, потом еще один. Укладывать ее на кровать было ошибкой, потому что теперь она лежит стем же восхитительно взъерошенным видом, аяпрекрасно знаю, какие еще занятия вкровати придали бы ей такой же вид. Черт, она красивая. Унее теплая красота, словно прикосновение летнего солнца клицу, иячувствую, будто запятнаю ее, если подойду слишком близко. Ясмотрю на эту красивую, непостижимую женщину исомневаюсь, что смогу использовать ее, даже ради того, чтобы наказать Зевса за все зло, что он причинил мне имоим близким.
Засовываю руки вкарманы истараюсь говорить непринужденно.
–Пора нам обсудить то, как быть дальше.
–Честно говоря, ядумала отом же.– Персефона осторожно снимает свою броню из одеяла ибросает на меня долгий взгляд. Апотом без всяких предупреждений пробивает стену моих благих намерений.– Ядумаю, мы можем помочь друг другу.
Глава 6. Персефона
Ночь, проведенная вванне незнакомца, помогает иначе взглянуть на ситуацию. Мне некуда идти. Уменя нет денег. Нет друзей, которые способны не подчиниться воле моей матери. Пока яжила привычной жизнью, зима не казалась такой уж долгой. Атеперь? Эти три месяца недостижимы, будто целая вечность.
Сестры пришли бы мне на помощь (Каллисто опустошила бы свой трастовый фонд, чтобы яточно выбралась из Олимпа невредимой), но яне могу позволить им вмешиваться. Может, я-то исбегу из этого города, но они продолжат жить здесь, исмоей стороны было бы ввысшей степени подло принять помощь иисчезнуть, оставив их разбираться споследствиями.
Нет, уменя ивпрямь нет другого выхода.
Придется надеяться на милость Аида иубедить его, что мы можем помочь друг другу.
Все усугубляется еще итем, что мягкий утренний свет ни капли не смягчает его грозный вид. Уменя такое чувство, будто этот мужчина носит кусочек непроглядной тьмы вкармане. Этот образ определенно подчеркивает его черный костюм срубашкой того же цвета. Дорогой, сшитый со вкусом икрайне атмосферный всочетании сбезупречно ухоженной бородой идлинными волосами. Аэти глаза! Боги, этот мужчина похож на демона, созданного специально, чтобы искушать меня. Быть может, это инеплохо, учитывая, какую сделку ясобираюсь ему предложить.
–Персефона.– Он вскидывает бровь.– Ты считаешь, что мы можем помочь друг другу.
Вот инапоминание отом, что ятотчас смолкла, едва сказанные мной слова повисли ввоздухе.
Приглаживаю волосы, стараясь не поддаться волнению от его присутствия. Последние несколько лет яобщалась свлиятельными людьми, но сейчас все как будто по-другому. Он кажется другим.
–Ты ненавидишь Зевса.
–Думаю, это итак предельно ясно.
Япропускаю его слова мимо ушей.
–Ипо какой-то причине Зевс не решается выступить против тебя.
Аид скрещивает руки на груди.
–Зевс может делать вид, будто правила для него не существуют, но даже он не в силах противостоять всем Тринадцати. Наш договор составлен тщательно. Небольшая группа людей может без каких-либо последствий переходить через реку из верхнего города иобратно, но он не может. Иятоже.
Яморгаю. Аэто для меня новость.
–Ачто случится, если перейдешь?
–Война.– Он пожимает плечами, словно его это не волнует. Может, итак.– Ты перешла через мост по собственной воле, и,забрав тебя обратно, он рискует разжечь конфликт, который затронет весь Олимп.– Аид кривит губы.– Твой жених никогда не ставит свою власть иположение под удар, поэтому позволит мне делать стобой все, что пожелаю, только бы избежать этой стычки.
Он пытается напугать меня. Но вряд ли понимает, что так лишь убеждает втом, что мой плохо продуманный план может сработать.
–Почему все считают, что ты миф?
–Яне покидаю нижний город. Не моя забота, что вверхнем любят рассказывать сказки, которые не имеют никакого отношения кдействительности.
Иблизко не похоже на развернутый ответ, но, думаю, сейчас мне эта информация ни кчему. Яибез лишних деталей хорошо вижу общую картину. Сдоговором или без него, Зевс очень заинтересован втом, чтобы Аид ивпредь оставался мифом. Без третьей преемственной роли расклад сил уверенно склоняется впользу Зевса. Мне всегда казалось странным, что он, по сути, не брал врасчет половину Олимпа, но стех пор, как яузнала, что Аид существует, все обретает смысл.
