Персефона пожимает плечами, будто ничего другого не ожидала.
–Тогда узнаешь, что мои сестры вполне способны заявиться ктебе на порог, если зададутся целью, иплевать им на реку Стикс. Такие они упрямые.
Не хватало только, чтобы уменя вдоме появились еще женщины вроде Персефоны.
–Позвони им. Япопрошу кого-нибудь подыскать тебе одежду ипринести втвою комнату.– Яповорачиваюсь кдвери.
–Подожди!– Вее безупречном спокойствии слышится крохотный надрыв.– Ивсе?
Яоборачиваюсь, ожидая увидеть страх или, может, злость. Но нет, если яверно читаю эмоции, вее глазах таится разочарование. Но мне тяжело в это поверить. Яне имею права так сильно ее хотеть, она здесь лишь потому, что ей больше некуда идти.
Будь яхорошим человеком, то сам бы вывез ее из города идал достаточно денег, чтобы дотянуть до дня рождения. Персефона права, ей хватило сил пересечь реку, ипри должной помощи их, скорее всего, хватит, чтобы уехать из города. Но яне хороший человек. И,несмотря на все внутренние противоречия, которые вызывает во мне наша договоренность, яхочу эту женщину. Атеперь, когда она сама предложила мне себя вневыгодной сделке, янамерен заполучить ее.
Но не сейчас.
Акогда это послужит нашей обоюдной цели.
–Продолжим разговор вечером.– Явыхожу из комнаты иотправляюсь ксебе вкабинет. Она раздраженно вздыхает, именя радует ее раздраженный вздох.
Умоего вчерашнего поступка, как иусделки, которую язаключил сПерсефоной, будут последствия. Иядолжен подготовить кним своих людей.
Янисколько не удивлен, обнаружив, что Андреас ждет меня вкабинете. Вруках унего кружка скофе или виски (аможет, истем идругим), иодет он всвои привычные брюки ишерстяной свитер, словно передо мной самая странная на вид помесь рыбака сгенеральным директором, какую только видел свет. Татуировки, покрывающие его обветренные руки, доходят до самой шеи илишь усиливают противоречие. Все, что осталось от его волос, давно поседело, ивыглядит он ни минутой младше своих семидесяти лет.
Когда явхожу изакрываю дверь, он поднимает взгляд.
–Яслышал, ты выкрал женщину Зевса.
–Она сама пересекла границу.
Он качает головой.
–Тридцать слишним лет избегали неприятностей, апотом ты пускаешь все коту под хвост ради хорошенькой штучки вкороткой юбке.
Яотвечаю ему взглядом, которого заслуживает это утверждение.
–Яслишком часто прогибаюсь во всем, что касается этого мерзавца. Раньше это было необходимо, но яуже не ребенок. Пора поставить его на место.– Именно этого яхотел стех пор, как стал достаточно взрослым иначал понимать масштаб всего, что он уменя отнял. Поэтому ямного лет собирал на него информацию. Такую возможность яупустить не могу.
Андреас медленно ипротяжно выдыхает, вего водянисто-голубых глазах таится незабытый страх.
–Он уничтожит тебя.
–Возможно, лет десять назад он был способен на это. Но не теперь.– Ябыл очень осторожен, тщательно выстраивал основу своей власти. Зевс убил моего отца, когда тот был слишком неопытен иеще не мог отличить друга от врага. Аявсю свою жизнь готовился ктому, чтобы одолеть этого монстра. Ихотя до своего семнадцатилетия ябыл Аидом лишь номинально, витоге яшестнадцать лет пробыл уруля. Если исуществовал подходящий момент, чтобы это сделать– провести черту иподзадорить Зевса ее перейти, то он настал. Неизвестно, будет ли уменя еще один шанс, вроде этого, чтобы унизить Зевса иокончательно выйти на свет. От мысли отом, что все глаза Олимпа устремлены на меня, живот сводит от неприятного чувства, но уж слишком долго Зевс посматривает на нижний город иделает вид, будто он здесь правитель.– Пора, Андреас. Иуже давно.
Он снова качает головой, словно яего разочаровал. Наверное, это слишком много для меня значит, но Андреас уже давно служит вмоей жизни надежной путеводной звездой. Ито, что он несколько лет назад ушел на пенсию, ничего не меняет. Он как дядя, которого уменя никогда не было, однако он никогда не пытался исполнять роль отца. Ему хватает ума этого не делать. Наконец, он наклоняется вперед.
–Икаков твой план?
–Буду три месяца посылать его куда подальше. Если он перейдет через реку ипопытается вернуть Персефону, остальные из Тринадцати его не поддержат. Они не просто так заключили договор.
–Тринадцать не спасли твоего отца. Счего ты решил, что они спасут тебя?
За последние несколько лет мы уже тысячу раз спорили об этом. Подавив раздражение, япытаюсь объяснить.
–Стого, что договора не существовало, когда Зевс убил моего отца.
Чудовищно то, что моим родителям пришлось умереть, чтобы был заключен этот договор, но, если среди Тринадцати начнется неразбериха, это повредит их благополучию, аих волнует только это. Один из редких случаев вистории Олимпа, когда Тринадцать достаточно долго работали сообща, чтобы бросить вызов власти Зевса изаключить соглашение, которое никто не желает нарушать.
Зевс не может попасть сюда, аяне могу отправиться туда. Никто из нас не в силах причинить вред другому члену Тринадцати или его семье, не оказавшись впоследствии стертым слица земли. Чертовски жаль, что это правило, судя по всему, не распространяется на Геру. Прежде эта роль была одной из самых могущественных, но последние несколько Зевсов понизили ее до номинальной должности своих супруг. Это позволило Зевсу оставаться безнаказанным, потому что Геру воспринимают лишь как дополнение кего должности, ане как самостоятельную фигуру.
Если Персефона выйдет за него, договор не обеспечит ей безопасность.
–Вряд ли это надежный план.
Яулыбаюсь, хотя улыбка получается вымученной.
–Тебе станет легче, если мы удвоим охрану мостов на случай его попытки переправить через реку ничтожную армию Ареса?– Этого не случится, имы оба это знаем, но яуже успел усилить меры безопасности на случай маловероятного нападения Зевса. Именя не застигнут врасплох, как моих родителей.
–Нет,– ворчит он.– Но, полагаю, это начало.– Андреас ставит кружку.– Ты не можешь оставить девчонку усебя. Вытирай об него ноги, если хочешь, но оставлять ее нельзя. Он этого не допустит. Возможно, он не может выступить против тебя воткрытую, но непременно заманит вловушку, чтобы вынудить нарушить договор, итогда вся мощь этих распрекрасных дураков обрушится на тебя. Даже ты не сможешь это выдержать. Иуж точно не смогут твои люди.
Вот ионо. Постоянное напоминание отом, что яне простой человек, что на моих плечах лежит груз ответственности за многие жизни. Вверхнем городе ответственность за жизни жителей ложится на двенадцать пар плеч. Авнижнем– только на мои.
–Это не станет проблемой.
–Это ты сейчас так говоришь, но, будь это правдой, ты вообще бы ее сюда не привел.
–Яее не оставлю.– Даже мысль об этом абсурдна. Яне могу винить Персефону за то, что она не хочет становиться женой Зевса, но все же она симпатичная принцесса, которая всю жизнь не знала ни вчем нужды. Быть может, ей хочется пуститься во все тяжкие, пока не кончится зима, но при одной только мысли отом, чтобы остаться здесь навсегда, она пулей умчится прочь. Ничего страшного. Вдолгосрочной перспективе мне такая женщина не нужна.
