–Тебе нравится сосать мой член.
–Виновата. Но ты итак это уже знал.– Мы говорим тихо, едва громче шепота. Оттого этот момент становится еще более интимным, даже несмотря на прикованные кнам взгляды.– Аид…– Яне знаю, что сказать. Не знаю, что ядолжна сказать.– Что мы делаем?
Он отвечает ртом, но не при помощи слов. Аид опускает голову ицелует мою киску. Долгими, продолжительными прикосновениями, от которых все вопросы вылетают уменя из головы. Они подождут. Сейчас момент удовольствия, ион дарит его мне сизбытком. Аид закидывает мою ногу на подлокотник кресла, шире раздвигая бедра.
Каждым прикосновением языка ипоцелуем будто запоминает меня. Он не нацелен подарить мне оргазм, это вполне очевидно, хотя от желания уменя гудит кровь. Пусть Аид иублажает меня ртом, но он делает это так, словно все это исключительно для его удовольствия. Почему-то от этого становится только жарче.
Апотом яподнимаю голову.
Можно без преувеличения сказать, что все взгляды вкомнате прикованы кнам. Люди побросали все, чем занимались, пока мы сАидом не начали свое маленькое представление. Их захлестывает страсть, усиливая имою. Меня пронизывает ощущение власти, когда явстречаюсь взглядом то содной парой глаз, то сдругой, ивижу вних зависть ижелание. Некоторые из них хотят быть мной.
Некоторые хотят быть тем, кто стоит на коленях умоих ног.
Отказывая им, яиспытываю неведомые мне прежде чувства. Мы правильно сделали, что остались втени ине стали выставлять себя напоказ при свете. Так гораздо лучше, можно предаваться фантазии озапретном плоде, который все собравшиеся могут видеть, но которого не могут коснуться.
Все, кроме Аида.
Он всасывает мой клитор врот, лаская его языком. После его легких прикосновений эти ощущения настолько шокируют, что смоих губ срывается вскрик. Напряжение вкомнате многократно усиливается, но ябольше не смотрю на зрителей. Нет, моим вниманием владеет только Аид. Япровожу пальцами по его волосам, сжимаю пряди ипритягиваю его ближе ко мне.
Он рычит мне вкожу, иэто так развратно, что становится почти невыносимо.
–Заставь меня кончить,– говорю яеле слышно.
На миг мне кажется, что он может отстраниться, напомнить мне, что сейчас он главный, насколько равными мы бы ни были. Но он этого не делает. Он… подчиняется.
Аид вводит вменя палец, потом еще один, затем поворачивает руку, нащупывая местечко, от прикосновения ккоторому уменя обмякнут конечности, ипродолжает методично выводить на клиторе круги кончиком языка. Там, где он раньше наращивал удовольствие устойчивыми волнами, лишая меня самообладания, теперь он создает цунами желания, которому ядаже не надеюсь противостоять.
Ине собиралась.
Якончаю сего именем на губах, звук которого, похоже, доносится до каждого уголка комнаты. Даже когда он смягчает прикосновения иманит вернуться обратно втело, меня потрясает чувство, что уже больше ничто не будет, как прежде. Мы прошли критическую точку, которую никто из нас даже не распознал. Теперь нет пути назад. Ияне уверена, что захотела бы вернуться, даже если бы этот путь был открыт.
Потом Аид поправляет мое платье ивстает. На первый взгляд кажется, что он совершенно спокоен… по крайней мере, пока яне вижу его глаз. Он вне себя от той же потребности, что кипит уменя под кожей.
Этого было недостаточно. Это едва сняло напряжение.
Он протягивает мне руку.
Смотрю на нее лишьмгновение. Жест кажется таким простым, но, даже находясь втаком потрясении, японимаю, что кчему. Он не требует. Он просит. Ставит нас вравные условия. Но дело втом, что яне понимаю почему.
По большому счету это неважно. Яподаю ему руку ипозволяю поднять меня на ноги. Аид поворачивается лицом ксобравшимся, которые давно перестали делать вид, будто чем-то заняты, ане смотрят на нас. Ощущения… странные, но не могу сказать, что это плохо. Они все застыли вожидании по нашей прихоти ибудут ждать столько, сколько мы потребуем.
Вот каково ощущать власть?
Похоже, Аид смущает взглядом всем присутствующих.
–Когда вернетесь ксвоим небоскребам игламурной жизни вверхнем городе, не забудьте рассказать всю правду отом, что сегодня произошло. Она принадлежит мне.– Он ощутимо сжимает мою руку.– Ая– ей.
Это вплан не входило. Хотя не уверена, что этот вечер шел по какому-то плану, особенно после того, как яструсила. Но Аид не называет меня своей вточности, как делал это стех пор, как мы все это начали– так, чтобы спровоцировать Зевса.
Он заявляет, что это взаимно.
Мы говорили об этом наедине, но озвучить прилюдно– совсем другое дело. Яне знаю, что это значит.
Ане зная, могу только стараться держать выражение своего лица под контролем, когда Аид ведет нас квыходу, имы покидаем комнату. Едва за мной захлопывается дверь, ятихо спрашиваю:
–Не будешь сегодня общаться сгостями?
–Пошли они кчерту.– Он едва похож на самого себя.– Они пришли только ради сплетен, аяне внастроении разыгрывать из себя злодея.– Аид идет по коридору клестнице, чуть ли не волоча меня за собой.– Они не понимают и не знают меня. Черт возьми, меня никто не понимает, кроме тебя.
Сердце подскакивает кгорлу.
–Что?
Но он молчит, пока мы не заходим вего спальню ион не захлопывает дверь. Яникогда не видела его таким. Злым? Да.Видела даже влегкой панике. Но это? Яне знаю, как назвать такое его состояние.
–Аид, что случилось?
–Япоклялся, что не должен этого делать.– Он проводит рукой по волосам.– То, что происходит между нами, непросто, но, сколько себя помню, яеще никогда не был настолько искренним сдругим человеком. Это кое-что значит, Персефона. Даже если для тебя это не имеет никакого значения, то для меня имеет.
Явсе еще ничего не понимаю, но, по крайней мере, мне есть что ответить на его слова.
–Для меня это тоже кое-что значит.
Это немного его успокаивает. Он падает на диван ишумно выдыхает.
–Дай мне минутку. Ты не виновата. Это все хрень вмоей голове. Просто… мне нужна минутка.
Но яне хочу давать ему эту минутку. Яхочу понять, что его расстроило. Хочу все исправить. Он так много дал мне за последние несколько недель, что всего даже не перечесть. Яне могу выжидать встороне, когда ему больно. Поэтому делаю единственное, что приходит мне вголову.
Яподхожу кнему иопускаюсь перед ним на колени. Он просто смотрит на меня, ияпротискиваюсь между его бедер, иему остается только оттолкнуть меня или уступить. Он расставляет ноги, издав еще один душераздирающий вздох.
–Ты уже один раз отсосала мне сегодня, маленькая сирена.
–Дело не вэтом.– Если бы яхоть на миг подумала, что это поможет, ябы срадостью взяла его врот. Но секс ничего не исправит. Яуверена.
Вместо этого яприжимаюсь кего телу иобнимаю так крепко, как только могу. Он так неподвижен, что ябы подумала, что он не дышит, если бы не чувствовала щекой, как вздымается иопускается его грудь. Медленно, как же медленно он обхватывает меня руками. Сначала осторожно, апотом крепко прижимает ксебе.
