–Не представляю, что буду делать, если из-за всего этого сней что-то произойдет.– Яникогда себя не прощу за то, что не защитил ее, как обещал.
–Сней многое происходило еще до вашей встречи, Аид. Она бежала от Зевса, когда влетела втвои утешающие объятия. Это не имеет ктебе никакого отношения.– Гермес посмеивается.– Точнее, раньше не имело ктебе никакого отношения, но если кто иненавидел Зевса сильнее, чем ты, так это твой отец. Зевс сделает все, что вего силах, чтобы уничтожить статус Аида. Стереть его впыль силой своей ярости иуязвленной гордости.
Было время, когда меня утомляла вендетта, которую лелеял Зевс. Да, яхочу отомстить за смерть родителей, но ненависть кнему за то, что сделал меня сиротой, вполне объяснима. Аего ненависть ко мне– нет. Черт, его ненависть кмоим родителям тоже лишена смысла.
–Ему стоило забыть об этом.
–Да.– Тук, тук, тук– барабанят ее пальцы.– Но он вбил себе вголову, что вэтой мести сын за сына есть какой-то смысл, ивот кчему мы пришли.
Яхмурюсь.
–Очем ты говоришь?
–Аочем явсегда говорю?– Гермес отмахивается.– Он не остановится, ты же знаешь. Даже если тебе удастся переговорами выпутаться из этой передряги, он будет целиться ножом втвою спину, пока его злобное старое сердце не перестанет биться.
Мне хочется расспросить оее сказанном про «сын за сына». УЗевса четверо детей: два сына идве дочери (покрайней мере, официально признанных) от двадцати снебольшим лет до моего возраста. Персей примет титул Зевса после смерти отца. Он ничем не лучше своего папаши, движим властью итщеславием иготов уничтожить любого на своем пути. Судя по всему, второй сын Зевса был лучше. Он боролся сотцом, но проиграл, авыбравшись из Олимпа, сбежал навсегда.
–Геракл мертв?
–Что? Нет. Конечно, нет. Судя по всему, он сейчас очень счастлив.– Гермес не смотрит на меня.– Не беспокойся отайнах, Аид. Беспокойся отом, чем закончится эта ночь.
Втом-то ипроблема. Яне знаю, чем закончится эта ночь.
Ясмотрю вокно, наблюдая, как вырисовывается Кипарисовый мост. Пересечь его– все равно что попасть вдругой мир, по крайней мере, вмоем восприятии. Ямогу по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз бывал вверхнем городе, ивсе равно останется еще четыре пальца. До ночи, когда яспас Эвридику, впоследний раз это было, когда яофициально принял титул Аида. Ястоял посреди холодной комнаты сАндреасом за спиной исмотрел влица остальных членов Тринадцати. Тогда они были вполном составе, первая жена Зевса все еще была жива.
Ябыл всего лишь ребенком, аони выделили мне роль, до которой мне предстояло вырасти.
Теперь им приходится считаться смонстром, которого они создали.
Ямолчу, пока Дионис не подъезжает кобочине посреди квартала, сплошь застроенного небоскребами. При всем сочащемся из окружающих нас зданий богатстве невозможно не понять, какое из них принадлежит Зевсу. Оно значительно выше всех остальных, но при всей своей красоте остается холодным ибездушным. Как уместно.
Язамираю, держась за дверь.
–Чувствую, будто выхожу на поле битвы, которую не переживу.
–Хмм.– Гермес прокашливается.– Забавное дело. Уменя для тебя послание.
–Сейчас? Почему не передала его, как только меня увидела?
Гермес закатывает глаза.
–Потому что, Аид, тебя нужно было подвезти. Приоритеты, мой друг.– Но не успеваю япридумать ответ, как она вздрагивает, ираздается голос Деметры:– Можешь рассчитывать на поддержку смоей стороны, атакже Гермес, Диониса, Афины… иПосейдона.– Она наклоняется ивкладывает мне вруку пистолет.– Делай, что должен.
От потрясения язамираю на месте. Едва могу сделать вдох.
–Она только что перечислила половину членов Тринадцати.– Внутри Тринадцати существует структура власти, ибольшинство ведущих участников объединили свое могущество сЗевсом: Арес, Афродита, Аполлон. Но Посейдон на стороне Деметры? Это почти уравнивает шансы. Ямысленно подсчитываю.– Мы вбольшинстве.
–Да.Так что не упусти шанс.– Она кивком указывает на здание.– Задняя дверь не заперта. Благоприятные условия долго не продлятся.
Яне могу ей доверять. Не до конца. Гермес дала клятву доставлять послания по мере их поступления, но это не означает, что она обязана говорить правду. Это может быть ловушкой. Впоследний раз смотрю на здание. Ловушка– значит ловушка. Персефона вопасности, ияне могу повернуть назад.
Аесли это не ловушка, то Деметра только что дала мне добро на реализацию моего плана убить Зевса. Она ясно показала, что выражает поддержку, аза ней стоит половина членов Тринадцати.
Если сделаю это, есть риск, что Персефона никогда меня не простит. Явидел ее лицо после того, как избил человека Зевса. Она была потрясена моей жестокостью. Совершив убийство, яокажусь таким же монстром, что иЗевс, иневажно, насколько он заслуживает получить пулю между глаз.
Медленно вздыхаю. Возможно, япотеряю ее, но зато она будет вбезопасности.
Ясрадостью заплачу за это любую цену.
Чувствую, что жизнь уже давно вела меня кэтому моменту. Стой ночи, когда случился пожар. Аможет, даже раньше. Как бы там ни было, эта глава закончится сегодня ночью.
Удостоверившись, что пистолет заряжен, прячу его за пояс брюк. Задняя дверь здания слегкостью открывается. Явхожу ижду, но на меня никто не нападает ине пытается выгнать прочь. Напротив, затуманенные коридоры кажутся пустынными. Заброшенными. Не знаю, то ли люди Зевса небрежно выполняют свою работу, то ли Деметра расчистила мне путь, но не могу недооценивать такую возможность. Крадусь по коридору клестнице возле двери. Когда мне был двадцать один год, яразработал испланировал полномасштабную атаку на это здание– на Зевса. Уменя были копии чертежей, карточки-пропуска ився необходимая информация, чтобы подобраться кЗевсу ивсадить ему пулю вголову.
Ияпочти довел план до конца.
Неважно, что вто время это было настоящим самоубийством, ведь даже если бы явыжил, мощь Тринадцати обрушилась бы на мою голову. Тогда ямог думать только омести.
Пока Андреас не устроил мне словесную взбучку, положив конец моим юношеским порывам. Он заставил меня понять, кто на самом деле будет расплачиваться за мое безрассудство. Научил терпению, как бы сильно меня ни убивало ожидание.
Ядумал, что все мои усилия ипланы пошли насмарку. Но ошибался.
Стретьего этажа можно подняться на служебном лифте. Он не оснащен таким же количеством средств безопасности, как обычные лифты, потому что им пользуются только проверенные сотрудники. Яни скем не сталкиваюсь, тихо пробираясь по территории Зевса. Уменя вновь возникает чувство, что кто-то расчистил мне путь, хотя никаких следов насилия не видно. Проходя один пустой коридор за другим, пустую комнату за пустой комнатой, ощущаю, как растет напряжение.
Неужели все здание осталось без охраны?
Почти весь верхний этаж занимает этакий современный банкетный зал сокнами от пола до потолка, выходящими на балкон свидом на Олимп, иогромными портретами членов Тринадцати, развешанными на противоположной стене. Река Стикс темной полосой рассекает город, иот моего внимания не ускользает, что свет на моей стороне реки кажется более тусклым. Для этой чертовой толпы он таким ибудет казаться, разве нет?
