–Мы проведем церемонию сегодня вечером.
Ее карие глаза округляются.
–Сегодня?
–Чем скорее, тем лучше. Если сможешь уговорить свою семью, их присутствие приветствуется. Я приведу двух свидетелей.
–Кто твои свидетели?
Вместо ответа быстро целую морщинку между ее нахмуренных бровей и встаю.
–Завтрак будет готов через двадцать минут.
–Я же сказала, что не голодна.
–День будет долгим, Психея, тебе нужны калории для поддержания энергии.– Я останавливаюсь на пороге.– Будет обидно, если ты упадешь в обморок, когда я надену кольцо тебе на палец, и мне придется нести тебя на наше брачное ложе.
Она морщится.
–Не смешно.
–Нет, не смешно. Двадцать минут.– Закрываю за собой дверь в спальню и иду по длинному коридору, ведущему на кухню. Я не удивляюсь, увидев, что у плиты стоит Гермес. Ее темные волосы завязаны в два пышных пучка на макушке. На ней облегающие шорты и короткий топ с изображением… Крампуса
[2]? А еще гольфы с маленькими деревцами.
Я скрещиваю руки на груди.
–Проникновение со взломом – это преступление.
–Для большинства. А для меня это, можно сказать, язык любви.– Она взмахом сковородки переворачивает что-то, по виду похожее на омлет.– Кстати о любви, представь мое удивление, когда я увидела в соцсетях вашу с Психеей до жути романтичную фотографию.– Она одаривает меня ослепительной улыбкой.– Мои поздравления счастливой парочке. Церемонию бракосочетания проведу я, разумеется.
Так одной задачей в моем списке меньше, но я слишком хорошо знаю Гермес, чтобы просто принять этот подарок.
–Почему?
–Дамы Димитриу очень интересные, ты так не думаешь? Когда они только появились, я посчитала, что они такие же скучные, как и прочие выскочки, но изменила мнение. Думаю, они перевернут Олимп с ног на голову.
Не пойму, то ли эта мысль пугающая, то ли приятная. Я оборачиваюсь, но дверь в спальню по-прежнему заперта.
–Я передумал ее убивать. Это единственный вариант.
–Осторожнее, милый, а не то могу подумать, что у тебя развилось неприятное чувство под названием совесть.– Гермес достает тарелку из шкафа и кладет на нее омлет.
–Даже не мечтай об этом.– Это не имеет отношения к совести и объясняется тем, что я беру то, что хочу. Я хочу Психею, хотел с тех пор, как она проявила ко мне заботу. И не смогу заполучить ее, если она умрет. Вот и все.
Гермес садится на стол и начинает есть омлет.
–Вам будут нужны двое свидетелей. Ее сестры на это не пойдут.
–Похоже, ты весьма уверена в этом.– Я тоже, но мне хочется поддержать разговор с Гермес.
Она откусывает кусочек и морщится.
–Слишком много прошутто. Фу.– Жует медленно, будто испытывает мое терпение.– Они будут выискивать пути, как забрать ее у тебя. Тебе придется самому найти свидетелей. Полагаю, твоя мать не в добром расположении духа?
Отвечаю ей многозначительным взглядом.
–Попрошу Елену и Эрис.
Гермес замирает, а потом разражается хохотом.
–Вот это смелость, Эрос! Боги, как жаль, что друг из тебя лучше, чем возлюбленный, а это не большой комплимент, потому что друг ты дерьмовый. Но с тобой никогда не бывает скучно.
Не собираюсь спорить с ней, что я дерьмовый друг. Так и есть, и мы оба это знаем.
–Это хороший ход.
–Ох, несомненно. Даже Зевс не сможет возражать против этого брака, если его сестры выступят свидетельницами.– Она широко улыбается.– Ставлю тысячу на то, что они откажутся.
–Принимаю пари.– Я указываю на дверь.– А теперь выметайся. Мне нужно сделать пару звонков, а тебе – найти костюм или что-то еще на этот вечер, потому что твой наряд не подходит для такого случая. Ради всего святого, Гермес. Рождество было два месяца назад.
–Рождество – это состояние души.– Но она все же спрыгивает со стола и сует тарелку мне в руки.– Поняла. Изысканный прикид. Я приглашу Диониса.
Эта женщина не может не подливать масла в огонь. Я закатываю глаза.
–Ты сама все прекрасно понимаешь, Гермес.
Она уходит, отвечая мне через плечо:
–Он, наверное, и не объявится, потому что ненавидит тебя. Но все равно приглашу, потому что я хороший друг, и ему будет обидно, если я этого не сделаю.
–От того, что Дионис твой друг, мне он другом не становится.
–Не слышу тебя. Пока!– Она машет мне и уходит.
Через несколько мгновений слышу, как хлопает входная дверь. Иду и запираю замки. Я смирился, что Гермес заявляется, когда пожелает. Она – на девяносто процентов кошка. Приходит и уходит, когда захочет, и угощается моей едой и выпивкой, независимо от того, дома я или нет. Это раздражает, но вместе с тем странным образом очаровывает, что под силу только Гермес.
Она согласилась провести церемонию, а значит, мне предстоит совершить одним звонком меньше. Возвращаюсь на кухню, мою тарелку Гермес и начинаю готовить завтрак для нас с Психеей. Это будет чертовски долгий день.
Глава 10
Психея
–Что?!
Я с трудом сдерживаю вздох и сосредотачиваю внимание на телефоне. Его экран поделен на три квадрата, в каждом из которых одна из моих сестер. У всех на лицах застыла ярость и неверие. Эрос, черт бы его побрал, был прав. Уговорить их будет непросто.
–Мы с Эросом женимся. Сегодня вечером.
Камера Каллисто движется вслед за ней по комнате.
–Я его убью.
–Нельзя угрожать смертью каждому, кто выводит тебя из себя,– говорит Персефона.– Но в этом случае склонна согласиться. Или можно переломать ему ноги, засунуть его в коробку и отправить подальше с первым же кораблем, отплывающим из Олимпа. Уверена, Посейдон даже не заметит.
–Пожалуйста, прекратите угрожать моему жениху,– мягко говорю я.
Эвридика печально наблюдает за мной.
–Ничего не выйдет, Психея. Афродита ненавидит нас из-за матери, а Эрос – оружие, с помощью которого она карает тех, кого ненавидит.
Мне известно об этом лучше их всех. Я подавляю дрожь.
–Я все решила. Прошу, поддержите меня.– Собираюсь сказать, что у нас настоящая любовь, но ложь не сходит с языка.– Мнение Афродиты и нашей матери насчет этого брака значения не имеет.
