На первый взгляд наши матери не так сильно отличаются. Обе могущественны, амбициозны и жестоки.
В чем же различия?
Пусть моя мать пытается играть мной, как пешкой на шахматной доске Олимпа, но она в самом деле меня любит. Она не допустит, чтобы любовь встала на пути ее власти, но не будет ждать, что я израненная приду на вечеринку, и не впадет в ярость из-за моего опоздания.
У Эроса было такое ошарашенное выражение лица, когда он рассматривал наши с сестрами фотографии. Возможно, заблуждаюсь, но казалось, он был поражен, какими счастливыми мы были на тех снимках. Мое детство не было безупречным – даже при самых благополучных обстоятельствах быть дочерью Деметры непросто, но у меня есть сестры, которые делают мою жизнь счастливой. На тех фотографиях не было притворства.
Каково это – расти с матерью, которая видела в нем только орудие мести и больше ничего?
Я встряхиваюсь. Я проецирую свои чувства. Наверняка. Как бы ни была сильна моя ненависть к Афродите, я, разумеется, не вижу полную картину. Возможно, она любит сына, даже если требует от него такие ужасные вещи.
Правда?
–Психея? У нас мало времени.
Я гоню прочь тревогу.
–Ты права. Давай приступим.
Оставив Аида в гостиной осматриваться с видом генерала, взирающего на поле битвы, мы уходим в гостевую спальню готовить меня к свадьбе. Персефона, поддерживая непринужденную беседу, делает мне стильную прическу, а я наношу макияж, но когда наступает пора надеть платье, она медлит.
–Знаю, что уже задавала тебе этот вопрос, но ты уверена?
Нет. Ни капли. Я и раньше сомневалась, а после того, как Эрос ласкал меня ртом, взволнована до глубины души.
–Да.
Сестра фыркает.
–Так и знала, что лучше не спрашивать.
–Эй, не надо искать пылинку в чужом глазу. Сама всего пару месяцев назад стала жить с человеком, которого все считали легендой, и не позволяла мне тебе помочь.
Она дергает подбородком.
–Это другое дело.
–Возможно, но я верила: ты знаешь, что делаешь. Ты обещала предоставить мне такой же кредит доверия.
На миг кажется, что она продолжит спорить, но, в конце концов, Персефона вздыхает.
–Мне совсем не нравится, что мы поменялись местами.
–Нелегко оставаться в стороне и позволять дорогим тебе людям рисковать.
Она отвечает мне трогательной улыбкой.
–И когда ты так поумнела?
–У меня есть пример для подражания в лице двух замечательных старших сестер.– Горло сводит, и я вынуждена отвернуться, иначе расплачусь и испорчу макияж. Пусть это не свадьба моей мечты, но я позабочусь, чтобы она выглядела правдоподобно. Скинув халат, я надеваю платье и встаю спиной к сестре, чтобы она застегнула его сзади.
–Роскошное платье. Не ожидала, что ты такое выберешь, но оно безупречно,– хрипло говорит Персефона, быстро расправляясь с застежкой.– Ты похожа на богиню.
–Может, на нимфу.
Сестра смеется.
–Вечно ты так делаешь. Сегодня день твоей свадьбы, так что лучше поверь мне, что ты выглядишь, как богиня.
Спорить не имеет смысла. Сказать по правде, я в самом деле хорошо выгляжу и выбирала это платье с намерением заявить о себе. Слишком поздно менять решение на этот счет, как и насчет самой свадьбы.
–Ты права. Я выгляжу, как богиня.
–Вот так!– Она отводит взгляд.– И еще кое-что.
В моей голове раздается сигнал тревоги. Персефона не такая конфликтная, как Каллисто, но способна стоять на своем. А раз ее сейчас мучает чувство вины… Это не к добру.
–Что ты сделала?
–Не злись.
–Персефона,– медленно проговариваю я, стараясь сохранить терпение.– Пока не расскажешь, что ты натворила, не могу поручиться, что не разозлюсь.
–Я… ох… возможно, я сегодня упомянула об этом событии за обедом.
За обедом.
С нашей матерью.
–Скажи, что ты этого не делала.
Ее лицо снова приобретает упрямое выражение, которое подсказывает, что я ни за что не выиграю этот спор.
–Если кто и способен понять политические интриги, так это наша мать. Доверься ей.
Я смотрю на сестру. Смотрю так долго, что Персефоне хватает такта покраснеть и принять виноватый вид.
–Довериться ей?– повторяю я.– Вот так заявление. Ты знаешь, что она сделала в попытке вырвать тебя из рук Аида. Неужели ты правда думаешь, что в случае со мной она будет не так жестока?
–Тогда была иная ситуация.
–Ты все время это повторяешь. А я не верю тебе.– Я тянусь потеребить волосы, но останавливаюсь, не успев их коснуться.– Она пыталась свести меня с Зевсом.
–Что?!
–Даже если мать способна оценить политическую интригу, у нее были на меня планы.– Планы, которым я не противилась, пусть и не была от них в восторге.– Для нее брак с Эросом будет все равно что шаг назад.– Мои слова отдают предательством, но это бессмыслица. Если бы я не оказалась перед выбором между смертью и браком, то ни за что не согласилась бы надеть кольцо Эроса на палец.
Ведь так?
–Психея, я…
Нас прерывает стук в дверь. Я поворачиваюсь, в последний раз бросив сердитый взгляд на сестру.
–Да?
–Нам нужно поговорить.
Эрос.
Боги, мне сложно признать, что мое сердце ускоряет ритм от одного только звука его голоса. Я приказываю себе стоять на месте, но все равно иду к двери.
–Видеть невесту до свадьбы – плохая примета.
–Мы оба не суеверны.– Он понижает голос.– Психея, открой дверь.
Я не обращаю внимания на недовольный вздох сестры и открываю. Мгновение стою на месте, уставившись на него, как дура. Эрос надел смокинг, который подчеркивает золотистый оттенок его кожи и светлые волосы.
Мне хочется сорвать с него этот костюм зубами.
Срань господня, откуда такая мысль?
Я нахожусь в таком шоке, что не напрягаюсь, когда он заходит в комнату и обнимает меня за талию.
–Божественно выглядишь.
–Ты тоже.– Мой голос звучит очень слабо и странно, но я стараюсь не сжимать Эроса сильнее, чтобы не помять рубашку.– Что случилось?
Он улыбается Персефоне. Знаю, что это притворство, и все равно меня притягивает робкое выражение его лица.
–Могу я на минутку остаться наедине со своей женой?
–Она еще не твоя жена.
Эрос сверлит мою сестру взглядом.
–Ты оберегаешь ее. Я понимаю, но…
